Джек Кавано - Патриоты
— А это еще зачем? — возмутился Джаред. — С чего вдруг Лексингтон стал для тебя центром земли? Выходит, какой-то городишко для тебя важнее жены и матери?
Джейкобу эти слова не понравились — отец ставил под сомнение его шкалу ценностей. Пришлось вновь ответить:
— Я буду сопровождать Адамса и Хэнкока.
Джаред закатил глаза.
Молодой человек вскочил.
— Не смей обращаться со мной как с ребенком! — вскипел он. — Признаешь ты это или нет, но вот-вот начнется война. Я уже большой мальчик и могу выйти со двора и постоять за свою страну!
— И этим ты оправдываешь свое небрежение к жене и матери?
— А как ты оправдывал себя все эти годы, оставляя нас с мамой и отправляясь невесть куда?
— В те дни Бостон был безопасен! Покидая вас, я не подвергал угрозе ваши жизни!
— И единственный путь вернуть Бостону спокойствие — прогнать англичан за море! Самое большее, что я могу сделать для защиты семьи, — приблизить этот день.
Джаред поднял саквояж с кровати и швырнул его на пол.
— И ради этого ты готов стать лакеем Сэма Адамса?
— Ну, он хотя бы не меняет взглядов. И четко знает, что должно делать. Более того, он это делает.
— И он нуждается в твоей помощи?
— Он хочет, чтобы я его охранял.
— Чем объясняется его выбор?
— Я защищал его на митинге 5 марта.
Джаред покачал головой и тяжело вздохнул.
— То есть безопасность мистера Адамса намного важнее безопасности твоей матери и жены?
Джейкоб негодующе взмахнул руками.
— Я мог бы ответить тебе тем же. Твоя поездка в Англию… слежка за Франклином, с его сомнительным докладом о колониях… Неужели это важнее безопасности твоей семьи?
— Я бы предпочел не уезжать, — признался Джаред. — Но я дал слово.
— Я тоже, — спокойно ответил Джейкоб.
Мужчин стояли друг против друга; отец — подбоченясь, сын — скрестив на груди руки. Наконец Джейкоб сказал:
— Я попрошу Мастерса и Хаулея — они работают в пакгаузе — приглядывать за мамой и Мерси.
— Они приличные люди, — кивнул Джаред.
Джейкоб медленно — он не был уверен, закончился ли разговор, — двинулся к дверям.
— Мне нужно собираться, — пояснил он. — И попрощаться с Мерси.
На пороге он оглянулся. Раздраженно кинув саквояж на кровать, Джаред развязывал ремни. Привычная картина. Отец перекладывает вещи по три-четыре раза, пока не впихнет все необходимое. Итак, он занят багажом — значит, разговор окончен; Джейкоб поспешно вышел.
В то время как Мерси
— Джейкоб идет! — взвизгнула Мерси, со страхом прислушиваясь к тому, как по коридору приближаются тяжелые, энергичные шаги мужа.
— В таком состоянии я тебя не брошу! — решительно заявил Исав.
Мерси уставилась на него, как на полоумного.
— Да он тебя убьет!
В поисках укромного уголка Исав обвел взглядом комнату.
— Нет, через окно! Там решетка! — вспомнила Мерси.
Исав подбежал к окну в тот самый миг, когда звук шагов стих перед дверью. Молодой человек высунул голову наружу и тотчас отпрянул назад.
— Решетка не выдержит, — прошептал он.
Щелкнула ручка. Дверь слегка отворилась, ударив Мерси по спине.
— Мерси? — послышался голос Джейкоба.
Неистово жестикулируя, Мерси знаком приказала Исаву лезть в окно. Молодой человек молча повиновался. Меж тем дверь закрылась, потом снова приоткрылась. Хозяйка спальни оставалась на месте.
— Мерси, что происходит? — проговорил Джейкоб в щель. — Почему ты сидишь на полу?
— Я… я… — запинаясь, протянула Мерси.
Исав перекинул ноги через окно и, лихорадочно ища опору, на мгновение завис над бездной.
— Минутку, дорогой! — воскликнула Мерси.
Будучи человеком нетерпеливым, Джейкоб прикрыл дверь, а затем с силой толкнул ее, пододвинув жену на несколько дюймов вперед.
Исав наконец-то нашел опору для ноги. Минуту-другую на фоне вечернего неба, заключенный в раму окна, четко вырисовался его силуэт.
— Не толкай дверь, дорогой! Ты причиняешь мне боль! Минута — и я впущу тебя!
— Мерси, что-то случилось? — прозвучал голос Джареда.
Теперь в окне виднелась только макушка Исава. Спустя секунду исчезла и она. Мерси с облегчением вытянула ногу, и откинула край ковра.
— Встаю, — крикнула она. Затем дотянулась до щеколды и с деланным усилием приподнялась.
— Мерси, у тебя все в порядке? — заволновался Джейкоб.
Встав, Мерси вцепилась в притолоку. Затем поджала правую ногу, отскочила назад и открыла дверь. Первым в спальную ворвался Джейкоб, за ним протиснулся Джаред.
— Какая я неловкая. — Молодая женщина притворно рассмеялась и указала на ковер. — Должно быть, поскользнулась. — Затем, сделав вид, что хочет поправить ковер, разогнула ногу и тотчас взвизгнула.
— Нога! — воскликнул Джаред.
В ту же секунду мужчины подскочили к Мерси и, подхватив ее под руки, осторожно подвели к кровати. Свою роль Мерси сыграла великолепно, что свидетельствовало об актерском мастерстве, отточенном до совершенства на балах.
Усадив жену, Джейкоб опустился перед ней на колени и зашуршал юбками, пытаясь добраться до поврежденной ноги.
— Что ты делаешь? — вскинула на него глаза Мерси.
— Хочу осмотреть лодыжку, вдруг ты ее сломала! — озадаченно ответил молодой человек.
Мерси покачала головой и оттолкнула мужа.
— Нет, не сломала. Скорее растянула мышцы… слегка.
— Дай хотя бы взглянуть, — настаивал Джейкоб.
Джаред почувствовал, что его присутствие смущает невестку, и пошел к двери. На пороге он приостановился.
— В самом деле, все в порядке? Я могу послать за доктором.
Мерси заверила его, что в этом нет никакой надобности.
Джаред осторожно притворил за собой дверь.
— Отека вроде нет, — сказал Джейкоб, ощупывая лодыжку.
Во время этой манипуляции Мерси пришлось вскрикивать, взвизгивать и постанывать; словом, вести себя так, как вел бы человек, только что растянувший связки.
— Выглядит неплохо, — заключил Джейкоб и встал. — Однако тебе следует проявить осторожность и не опираться на эту ногу несколько дней.
В глазах молодой женщины зажегся огонек. Только что она с блеском выкрутилась из очень затруднительной ситуации, это ее возбудило, заставило кровь быстрее течь по жилам. Она стремительно возвращалась в свое нормальное состояние.
Похоже, ты собираешься стать моей сиделкой, — проворковала она игриво. — Два, может, три дня твоего внимания — и я исцелюсь.
Джейкоб слушал жену вполуха. Склонившись над ящиками комода, он извлекал оттуда одежду и клал ее на полусогнутую руку.
