Мишель Зевако - Двор чудес
— Дом я посмотрела, — сказала она.
Жан-Калека взглянул на нее с тревожным вопросом во взгляде.
— Все хорошо, — сказала она. — Ты все правильно сделал. А сам где будешь ночевать?
— В конюшне, — ответил он шепотом.
Тут на улице послышался громкий шум. Мадлен подошла к окну. Ставни были приоткрыты так, что она видела все, а ее видно не было.
Поднялась суматоха. Жители Фонтенбло в праздничных нарядах высыпали на улицы.
Сильно взволнованный человек в черном, окруженный главными лицами городка, стоял со свитком в руке: то было приветствие государю, которое он должен был прочитать.
Раздались крики: «Да здравствует король!» Человек в черном шагнул вперед, другие важные лица тоже.
Мадлен Феррон у окна ожидала, не поведя бровью.
Вот на улице вдруг настала полная тишина: должно быть, человек в черном читал королю свое приветствие.
Потом опять раздались крики.
Наконец появился король, окруженный вельможами!
— Жан! — позвала Мадлен Феррон.
Тот одним прыжком оказался рядом с ней.
— Посмотри вон на того человека.
— Вижу…
— Это французский король.
— Я знаю, мадам…
Король прошел, проехал обоз, потом еще всадники.
Мадлен задумчиво стояла у окна.
Минут через десять она увидела Рагастена с тремя товарищами.
— Поезжай за этими людьми, — сказала она, — узнай, где они остановились. А потом приходи сюда, поговорим.
Дурной Жан опрометью бросился на улицу. Вернулся он через час.
— Те всадники живут в трактире «Великий Карл» на Дровяной улице.
— Хорошо, — сказала Мадлен и села. Дурной Жан по-прежнему стоял перед ней.
Вдруг она посмотрела ему прямо в глаза. Он опустил голову.
— Так ты говоришь, что спать будешь в конюшне? — спросила она.
— Да, мадам… чтобы вас не стеснять…
Она еще раз посмотрела на него — это взгляд потряс его до глубины души.
— Ты хорошо запомнил того человека, что я тебе показала? — спросила она.
— Короля? Да, мадам.
— А если бы я велела убить его, ты что бы сделал?
— Убил бы, мадам.
И он с пылом заговорил:
— Велите мне убить короля — я убью короля. Велите убить папу римского — пойду в Рим и убью папу. Велите отречься от веры, похулить Христа — отрекусь даже на костре, буду хулить Бога даже под пыткой. Вы, мадам, мой король мой бог! Да вы же знаете это! Что я вам говорю! Я ваш весь телом и душой. За час, подобный тому, что я провел с вами, я согласен на вечные муки… Да и что мне было бы в рае без вас! О, только подумаю об этой ночи! А я всегда о ней думаю! В этом воспоминанье теперь вся моя жизнь. Нет такого мгновенья, чтобы в моем воображении не вставала эта картина. Она преследует меня… Иногда, чтоб усмирить мучения, я сам себе терзаю грудь. О, мадам, сжальтесь еще раз надо мной! Скажите всего одно слово! Пусть я буду жить хоть с тенью надежды, хоть с обманчивым призраком! И пускай за этим призраком последуют самые ужасные муки! И пускай надежда сокроется, оставив мне только жуткие страдания сожалений!
Мадлен внимала его излиянию страсти.
— Кто же тебе не велит надеяться? — ласково спросила она.
— О, мадам! — растерявшись, пробормотал Жан. — Только не сводите меня с ума от радости!
— Послушай — ведь в первый раз я не была настолько жестока?
— Правда, — ответил он, вдруг помрачнев. — Но ведь вы тогда не знали…
— О чем не знала?
Он потупил взор и весь побледнел.
— О твоей болезни? — спросила она с таким совершенным равнодушием, что его всего сотрясло изумление — как будто на его словах великая королева выбросила корону в сточную канаву.
Он так и застыл, обалдев от неожиданности и ужаса. Она встала и подошла к нему. Улыбки на ее губах больше не было. Ласковый взгляд превратился в суровый и злой.
— Я вас боюсь, мадам! — воскликнул он.
Она схватила его за руку.
— Болезни! — воскликнула она. — Хочешь, я тебе все скажу, мой бедный изгой? Твоя-то болезнь мне и была нужна!
Он вскрикнул от ужаса и отчаянья.
— Правда ли это? Не сон ли? Вас ли я сейчас слышу?
— Болезни! Я хотела, чтобы ею заболел еще один человек. Я его ненавижу, я придумывала ему самые страшные казни… Я хотела… но, кажется, ничего не вышло… Кажется, он удрал от меня, потому что все время бегает за новыми любовницами…
— Кто он? Кто он?! — грозно крикнул Дурной Жан.
— Это король!
Жан, совсем сбитый с толку, с немым ужасом уставился на нее.
— Ничего не вышло, сказала я себе. Тогда я поражу его иначе! Мне надобно покорное орудие, верный раб… Будешь таким орудием?
— Уже есмь! — глухо проговорил он.
— Будешь ненавидеть короля, как я его ненавижу?
— Всеми силами моими, с этого мига начиная.
— Прекрасно! За это, Дурной Жан, я буду твоей.
— Кода же? Когда?
— Когда он умрет! — ответила она.
* * *Жан-Калека выбежал, как безумный, и забился в дальний угол конюшни.
Там, крепко сжав виски ладонями, он думал:
«Она любит!.. Никогда я не страдал ужаснее… Любит короля!.. До чего же сильно она любит его, чтобы задумать и совершить такое безумство, как она! Отравила себя, чтобы отравить короля… Погубила свою красоту, чтобы погубить его жизнь… Она его любит! А я, несчастный, кто для нее? Жалкое орудие! Она сама так сказала… А я согласился… Да, согласился! И соглашаюсь! Что с того, что мысль ее будет с другим, если сама она — со мной! О, восторг часов любви! А тот человек — король, проехавший с гордой улыбкой, — он умрет! Я выношу ему приговор! Пусть даже она сама теперь захочет его спасти — уже поздно! Моя ненависть сделает больше всех ядов…»
Он встал и погрозил кулаком. Ужасен был его вид.
Мадлен Феррон неотрывно следила за ним в слуховое окно. Увидела, что он так страшен и грозен, и улыбка мелькнула не ее бледных губах.
IX. Гонец из Парижа
К замку Фонтенбло примыкал огромный парк, прекрасные остатки которого можно видеть и поныне. Парк был окружен со всех сторон высокой стеной.
Когда в замок приезжал Франциск I, вдоль всей стены с внутренней стороны расставляли стражу. Между постами расстояние было около ста шагов.
Трибуле уже дважды бывал в Фонтенбло вместе с королем. Он все это знал в подробностях. И все же он решил попасть в замок через парк. Своим планом он поделился с Рагастеном и Манфредом: любой ценой попасть в парк и разузнать, в котором из помещений замка заперли Жилет.
Там уж он достаточно хорошо знал расположение всех комнат, чтобы темной ночью пробраться туда вместе с друзьями.
Они вчетвером проберутся в замок, готовые убить всякого, кто встанет у них на пути, доберутся до Жилет, похитят ее и уедут в Италию.
