Александр Дюма - Волчицы из Машкуля
В то время, когда Мишель седлал одну из них, в конюшню спустился хозяин «Рассвета» в сопровождении Мари.
— Я прибыл с юга и направляюсь в Рони, — сказал ему Мишель, в то время как рядом с ним Куртен не спеша готовил другую лошадь.
Куртен услышал слова молодого человека, но не понял, что это был пароль.
— Хорошо, — коротко ответил хозяин и кивнул.
И он стал помогать Куртену, седлавшему лошадь не так быстро, как барон.
— Сударь, — обратился Куртен к Мишелю, делая последнюю попытку узнать, в чем дело, — почему вы решили поехать в Ла-Банлёвр, а не в Ла-Ложери? Разве вам там было плохо?
Мишель вопросительно взглянул на Мари.
— О нет, нет, — возразила она. — Подумайте, мой друг, как раз туда и должна направиться Берта, чтобы узнать что-нибудь о нас и выяснить, почему шхуна не ждала нас в условленном месте; и потом, я хочу увидеть ее, прежде чем с ней будет говорить известное вам лицо; мне кажется, что я умру от горя и стыда, когда увижу ее.
Услышав во второй раз имя Берты, Куртен тут же встрепенулся, словно лошадь на звук походной трубы.
— Да, мадемуазель права, — согласился он, — не стоит ехать в Ла-Ложери.
— Только видите ли, Мари… — начал Мишель.
— Что? — спросила девушка.
— Кто передаст вашей сестре письмо с просьбой приехать в Нант?
— Ну что ж, — сказал Куртен, — почтальона найти не так уж и трудно, и если, господин Мишель, вас смущает только это, я берусь доставить письмо.
Мишель задумался в нерешительности: как и Мари, он боялся присутствовать при первой вспышке гнева Берты.
Он снова вопросительно взглянул на девушку.
Она утвердительно кивнула.
— Тогда в путь! В Ла-Банлёвр! — произнес Мишель, вручая письмо Куртену. — Если тебе понадобится нам что-то передать, ты знаешь, где нас найти.
— Ах! Бедная Берта! Бедная Берта! — воскликнула Мари, направляясь к лошади. — Я никогда не буду до конца счастлива!
Мишель вскочил в седло. Махнув на прощание рукой хозяину постоялого двора, он еще раз повторил Куртену наставления относительно письма, и молодые люди выехали за ворота.
Проезжая через мост Руссо, они едва не сбили с ног человека, не по сезону закутанного по самые глаза в похожий на накидку плащ.
Внезапно появившаяся перед ним зловещая фигура незнакомца напугала Мишеля, и он пришпорил лошадь, крикнув Мари последовать его примеру.
Через сотню шагов Мишель оглянулся: несмотря на сгустившуюся темноту, он увидел, что человек в плаще смотрел им вслед.
— Он следит за нами! Он следит за нами! — воскликнул Мишель, невольно почувствовав опасность.
Потеряв их из виду, незнакомец направился в сторону Нанта.
Он остановился у двери постоялого двора «Рассвет», оглядевшись по сторонам, увидел на конюшне человека, читавшего при свете фонаря письмо, и направился к нему.
Услышав шаги, тот поднял голову.
— Ах! Это вы! — воскликнул Куртен. — Честное слово, если бы вы прибыли чуть раньше, то застали бы здесь людей, которым не следовало бы показываться вам на глаза.
— Уж не тех ли двоих молодых людей, которые едва не сбили меня с ног на мосту?
— Да, я как раз только что с ними расстался.
— Что нового?
— Есть плохие новости, есть и хорошие, но должен вам признаться, что добрых вестей все же больше.
— Они имеют отношение к сегодняшнему вечеру?
— Нет, дело еще терпит.
— Вы хотите сказать, что опять все сорвалось. Какой же вы растяпа!
Куртен улыбнулся.
— Вы правы, — сказал он, — со вчерашнего дня меня преследуют одни неудачи! Ну да ладно! Вместо потуг на бег удовольствуемся ходьбой. Пусть прошедший день и не принес нам ничего существенного, но он мне все же дороже двадцати тысячи ливров.
— О! Вы в этом уверены?
— Да, у меня в руках уже кое-что есть.
— Что же?
— А вот что, — сказал Куртен, показывая письмо, которое он вскрыл и прочитал.
— Эта записка?
— Да.
— И что же в ней такое написано? — произнес человек в плаще, протягивая руку.
— Подождите! Мы прочтем ее вместе… И только из моих рук: ведь мне поручено доставить ее.
— Хорошо, — согласился человек в плаще.
Они подошли к фонарю и прочитали:
«Как можно скорее приезжайте ко мне. Пароль вам известен.
С уважением,
Ваш Малыш Пьер».— Кому адресовано это письмо?
— Мадемуазель Берте де Суде.
— Ее имя не указано ни на конверте, ни внизу письма.
— Потому что письмо можно потерять.
— И вам поручили доставить его?
— Да.
Человек в плаще снова взглянул на письмо.
— Да, это ее почерк, — сказал он. — Ах! Если бы вы меня послушались и взяли с собой, она уже была бы в наших руках.
— Какая вам разница, если все равно вы ее получите.
— Да, вы правы. Когда мы увидимся?
— Послезавтра.
— Здесь или за городом?
— В Сен-Фильбер-де-Гран-Льё; это как раз на полпути от Нанта к моему дому.
— Надеюсь, что в следующий раз я не потрачу напрасно время?
— Обещаю.
— Постарайтесь сдержать слово! Я, не в пример вам, выполняю то, что обещаю: вот денежки, и они ждут вас.
И с этими словами человек в плаще открыл бумажник и показал арендатору толстую пачку банкнот, в которой на вид было около сотни тысяч франков.
— А! — произнес Куртен. — Бумажные?
— Конечно, бумажные, но они подписаны Гара́; его подпись дорого стоит.
— Не имеет значения! — сказал Куртен. — Я бы предпочел золото.
— Хорошо, вам заплатят золотом, — пообещал человек в плаще, убирая в карман бумажник и снова заворачиваясь в плащ.
Если бы собеседники не были столь увлечены разговором, они бы несомненно заметили крестьянина, который вот уже две или три минуты подслушивал их, забравшись с улицы сначала на телегу, а с нее на забор; отсюда он смотрел на банкноты с таким видом, будто хотел сказать, что на месте Куртена не проявил бы столько щепетильности и его бы вполне устроила подпись Гара́.
— В таком случае до послезавтра в Сен-Фильбере, — сказал человек в плаще.
— До послезавтра.
— В котором часу?
— Черт возьми, да ближе к вечеру.
— Допустим, часов в семь. Кто придет первым, тот и подождет.
— А денежки будут при вас?
— Да, и не банкноты, а золото.
— Вы правы.
— Вы считаете, что послезавтра мы закончим?
— Черт возьми, надеяться может каждый — это не стоит денег.
«Послезавтра в семь часов в Сен-Фильбере, — повторил про себя крестьянин, слезая с забора на улицу, — там будет видно».
