Бернард Корнуэлл - Воины бури
— И все они в Эдс-Байриге? — спросила Этельфлед.
— Там, наверное, три или четыре сотни, — ответил я. — На большее число там не хватит воды, но остальные стоят лагерем на берегу Мерза, где Рагналл соорудил мост из кораблей. Думаю, там-то он и собирает армию, и к следующей неделе у него будет три тысячи воинов.
Священники переглянулись.
— И как, во имя Господа, мы будем сражаться с такой ордой? — тихо спросил Цеолберт.
— Рагналл, — безжалостно продолжил я, обращаясь к Этельфлед, — ведет самую большую армию, что видели в Британии со времен твоего отца. И с каждым днем она лишь растет.
— Нам следует вверить себя в руки Господа! — впервые заговорил отец Леофстан, — и также в руки лорда Утреда! — смиренно добавил он. Новоизбранного епископа пригласили присоединиться к Этельфлед на высоком помосте, но он предпочел сидеть за одним из нижних столов. Он повернулся ко мне с сияющей улыбкой и разочарованно погрозил пальцем. — Ты пытаешься нас запугать, лорд Утред!
— Ярл Рагналл, — сказал я, — кого угодно напугает.
— Но ведь у нас есть ты! И ты сокрушишь язычников!
— Я сам язычник!
Он кашлянул.
— Да поможет нам Господь.
— Так может, кто-нибудь скажет, — я снова повернулся к столу на помосте, — как Господь поможет нам справиться с Рагналлом?
— А что уже сделано? — спросила Этельфлед.
— Я созвал фирд, — ответил я, — и послал всех, кто хочет укрыться, в бурги. Мы углубили ров и наточили в нем колья, сложили на стенах камни и наполнили закрома. В лесу лазутчики, они изучают лагерь врага и Эдс-Байриг.
— Так значит, самое время сокрушить Рагналла! — пылко воскликнул отец Цеолнот.
Я плюнул в его сторону.
— Скажите уже кто-нибудь этому слюнявому идиоту, что мы не будем сражаться с Рагналлом.
Молчание в конце концов прервал Ситрик:
— Потому что его защищают стены Эдс-Байрига.
— Но не людей у реки! — напомнил Цеолнот. — Они беззащитны!
— Этого мы не знаем, — сказал я, — потому я и послал в лес лазутчика. Но даже если у них нет частокола, у них есть лес. Вести армию в лес — это значит нарваться на засаду.
— Ты можешь пересечь реку на востоке, — решил предложить совет по воинской тактике отец Цеолнот, — и напасть на мост с севера.
— И с какой стати мне так поступать, дубина ты стоеросовая? — поинтересовался я. — Мне нужен там этот мост! Если я разрушу мост, то загоню три тысячи норманнов в ловушку в Мерсии! А я хочу, чтобы выродки убрались отсюда, убрались за реку, — я помедлил, а потом решил сказать то, что подсказывало чутье, я верил, что это подтвердит и Бедвульф. — Именно этого они и сами хотят.
Этельфлед озадаченно нахмурилась.
— Хотят убраться на другой берег реки?
Цеолнот пробубнил что-то о том, что это чепуха, но Цинлэф понял, о чем я.
— Лорд Утред, — сказал он, уважительно подчеркнув мое имя, — считает, что Рагналл на самом деле хочет вторгнуться в Нортумбрию. Хочет стать там королем.
— Тогда почему он здесь? — уныло спросил Цеолберт.
— Чтобы заставить жителей Нортумбрии поверить, что он грезит о Мерсии, — объяснил Цинлэф. — Пытается сбить врагов с толку. Рагналл не собирается нападать на Мерсию...
— Пока не собирается, — подчеркнул я.
— Он хочет стать королем севера, — закончил Цинлэф.
Этельфлед посмотрела на меня.
— Он прав?
— Думаю, да, — ответил я.
— Так Рагналл не двинется на Честер?
— Он знает, как я поступил здесь с его братом.
— С его братом? — удивился Леофстан.
— Сигтрюгр напал на Честер, — объяснил я священнику, — и мы перебили его людей, а я лишил его правого глаза.
— А он взял в жены твою дочь! — не мог не вставить отец Цеолнот.
— Покувыркался с ней, это уж точно, — сказал я, глядя на Леофстана, а потом повернулся к Этельфлед. — Рагналл не собирается нападать на Честер, — заверил я ее, — по крайней мере еще пару лет. Когда-нибудь — да, если сможет, но не сейчас. Так что да, — твердо произнес я, — он сюда не придет.
А на следующее утро он пришел.
Норманны показались из-за края леса шестью огромными потоками. Им по-прежнему не хватало лошадей, поэтому многие шли пешком, но все в кольчугах и шлемам, со щитами и оружием, появляясь из-за далеких деревьев под своими знаменами с изображениями орлов и топоров, драконов и воронов, кораблей и молний. Некоторые флаги несли христианский крест, и эти, предположил я, относились к ирландцам Коналла, а стяг Хэстена — просто человеческий череп, насаженный на шест. Самый большой флаг — кроваво-красный топор Рагналла, трепетал на сильном ветру над группой всадников, которые выдвинулись впереди гигантской орды, медленно выстраивающейся в мощный боевой строй, обращенный к восточным валам Честера. Во вражеских рядах трижды проревел рог, будто они думали, что мы как-то не заметили их прихода.
Финан вернулся, опережая врага, предупредив меня, что видел движение в лесу, и теперь присоединился к нам с сыном на крепостном валу и смотрел на огромную армию, появившуюся из-за дальнего леса и развернувшуюся перед нами, заняв полмили открытого пространства.
— Нет лестниц, — произнес он.
— Нет, насколько я вижу.
— Язычники могущественны, — отец Леофстан тоже поднялся на стену и окликнул нас. — Но мы победим! Разве не так, лорд Утред?
Я не обратил на него внимания.
— Никаких лестниц, — сказал я Финану, — значит, они не атакуют.
— Довольно впечатляюще, — произнес мой сын, глядя на огромную армию. Он обернулся, когда тихий голос пропищал с ведущей на стену лестницы. Это была жена отца Леофстана, по крайней мере, эта кучка тряпья, плащей, накидок и капюшонов напоминала ту кучку, с которой он прибыл в город.
— Гомерь, любимая! — воскликнул отец Леофстан и поспешил на помощь этой кучке тряпья по крутой лестнице. — Осторожно, мой херувимчик, осторожней!
— Он женат на гноме, — произнес мой сын.
Я засмеялся. Отец Леофстан был столь высок, а кучка тряпья так мала и закутана в тряпье, что напоминала маленького пухлого гнома. Она протянула руку, и муж помог ей на последних истертых ступенях. Она пискнула с облегчением, когда добралась до вершины, и ахнула, увидев армию Рагналла, что сейчас продвигалась по римскому кладбищу. Она стояла рядом с мужем, ее голова едва достигала ему до талии, Гомерь вцепилась в его рясу, будто опасаясь, что может навернуться со стены. Я попытался разглядеть её лицо, но оно скрывалось в глубине просторного капюшона.
— Они язычники? — спросила она слабым голосом.
— Поверь, дорогая, — весело сказал отец Леофстан, — Бог послал нам лорда Утреда, и Бог дарует нам победу. — Он обратил широкое лицо к небу и поднял руки. — Излей же гнев свой на язычников, Господи! — взмолился он, — приведи их в смятение яростью своей и порази их гневом своим!
