"Княгиня Ольга". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Дворецкая Елизавета Алексеевна
И вот пускаться в путь отпала надобность: тот единственный «сын конунга», что в эту пору имелся в Хольмгарде, приехал к ней сам. Однако непохоже, чтобы Вефрид обрадовалась встрече. «Сын конунга» впервые предстал перед нею со свежей кровью на руках, а Вефрид впервые увидела убитым того, с кем говорила лишь накануне…
Задумавшись, Хельга не замечала, как убегают в тишине мгновения. Опомнилась: ему уже пора было появиться. Оглядевшись, она снова начала:
– Мой милый звериною шкурой одет…
– Я здесь, – сказал позади нее голос на северном языке; в голосе звучало что-то вроде упрека.
Хельга живо обернулась.
Он стоял возле Змеева камня, небрежно привалившись к нему плечом: существо на вид как мужчина средних лет, огромного роста – на голову выше Эскиля, далеко не малыша. Длинные волосы, белые как снег, густыми прядями спускались на грудь и плечи, сами плечи и руки тоже были покрыты густым белым волосом до самых кистей. В такой же мех были одеты и бедра, и только на груди и на животе он был пореже. Хельга вдруг подумала, что никогда не видела его со спины: надо думать, на спине этот мех всего гуще. Черты лица его были правильными, но грубыми, а глаза сияли расплавленным золотом. И пусть сегодня Хельга увидела Ульва Белого не в первый раз и даже не в десятый – невольно содрогнулась, не от страха, а от потрясения. Не приходилось долго его разглядывать, чтобы понять: это существо не имеет в себе ни капли человеческой крови – не считая той, которую выпивает, терзая трупы на поле боя звериными зубами. Человеческий облик для него лишь одежда – поэтому никакой иной одеждой он себя не обременяет.
– Привет и здоровья тебе, Ульв Белый! – выдохнула Хельга. – Я уже испугалась, что ты не придешь.
– Я давно здесь, но ты слишком задумалась. Не хотел отвлекать.
– Ты ведь знаешь, что случилось?
– Еще бы не знать. Это дело касается Всеотца. Он с тех людей не сводит своего единственного глаза.
– Вот как? Почему?
– Они призвали его перед тем, как выйти на свою ночную охоту. И поклялись его именем быть все заедино. Но эти двое нарушили клятву. Они по дороге поссорились с остальными и не пожелали идти дальше. Сказали, что удача покинула Игмора из-за его глупости и что этим убийством они навлекли на себя одно горе.
– И Один покинул их? – Хельга подумала так, раз уж Девята-Коль оказался убит.
– Нет, отчего же? Игмор и те двое, что с ним, верны своей клятве, и Всеотец еще многого от них ждет.
– Это значит, что он будет их защищать?
Ульв Белый многозначительно кивнул, и Хельга с тревогой подумала о Бере: не много у него надежд на успех, когда Отец Богов на стороне его противников!
– Но ты поможешь мне… – нерешительно начала она, – может быть, ты ответишь… Ах, пойми, я была привязана к этому ребенку, Берси… когда он был ребенком. Его мать была так добра ко мне, но ее уже нет в живых. Теперь, когда он – единственная опора Сванхейд и она возлагает на него такие надежды, мне было бы жаль… Неужели ты вовсе откажешь ему в помощи?
– Ему я помогать и не должен, – равнодушно ответил Ульв Белый.
– А мне? Ради его матери и бабки…
– Мать, бабка! Ты думаешь, ему все еще одна зима от роду. А он уже мужчина и вчера не оробел в упор вонзить тому парню сулицу в грудь.
– Но и враги его – не дети, они опасны. Если он погибнет, это убьет Сванхейд, она и так уже слаба. Я прошу тебя!
Хельга молитвенно сложила руки и подалась ближе. Она знала: альвы могучи, но питают слабость к человеческим женщинам.
– Чего ты хочешь от меня? – уже мягче спросил Ульв Белый.
– Где искать этого человека, Орма, то есть Градимира? Куда он скрылся? Он украл нашу лошадь, а воровству Всеотец ведь не должен потворствовать.
– Какой бережливой хозяйкой ты стала! – усмехнулся альв.
Он помолчал, поглядел в небо. Был ясный день, светило жаркое солнце, лишь здесь, у камня, лежала прорезная дрожащая тень от близких зарослей.
– Вот что, – обронил наконец альв и знаком пригласил Хельгу подойти.
Она приблизилась на пару шагов, но Ульв Белый не шевелился и молчал. Она сделал еще шаг – он молчал. И только когда она подошла вплотную, так что ее окутало свежим запахом грозы и мягким жаром, который исходил, казалось, от пылающих золотых глаз альва, он наклонился к ней и тихонько прорычал:
– Передай этим мстителям, что их добыча ушла недалеко. Тот беглец скрывается поблизости. Больше я не могу тебе сказать. Но они скорее достигнут цели, если останутся на месте.
– Благодарю тебя. – Хельга с силой выдохнула, осознав, что во время этой речи не дышала.
– Больше я не могу сделать – из-за Всеотца. Но скажу тебя: Всеотец многого ждет от этого дела. Больше, чем вы можете себе вообразить.
Глава 5
Беру было лет шестнадцать, когда Сванхейд однажды, по какому-то поводу, стала вспоминать, как вышло, что два ее сына, Ингвар и Тородд, одновременно оказались обручены с двумя сестрами, племянницами Хельги Хитрого, – Эльгой и Бериславой.
«Дроттнинг! – сказал тогда Бер, осененный внезапной мыслью. – Может, у тебя где-то припасена невеста и для меня? Не может быть, чтобы такая мудрая женщина не обдумала заранее такое важное дело! Так расскажи мне, кто она и где? Думаю, я уже достаточно взрослый, чтобы хотя бы об этом знать!»
«Уговора о твоем браке мы ни с кем не заключали, если только твой отец в Смолянске не нашел кого-то подходящего. Но, признаться, я жду некой вести»…
«Какой вести, дроттнинг?»
«Это похоже на сказку! – отмахнулась Сванхейд. – Не стоит тебе принимать это близко к сердцу».
«Но что именно?»
«Много лет назад у меня здесь гостила одна молодая девушка, Хельга дочь Арнора… Когда я сама была молодой – даже твоего отца еще не было на свете, – у нас здесь несколько месяцев прожила некая Снефрид, по прозвищу Серебряный Взор, это была очень мудрая женщина, хоть и не старше меня. Она принадлежала к тем, кого у меня на родине называют «всеискусными женами». Только благодаря ее умению разговаривать с дисами мы с Олавом заполучили наконец сыновей – Ингвара, твоего отца и Логи, моего третьего Хакона. Все мальчики, что рождались до этого, умирали младенцами. Я была очень ей благодарна. Так вот, однажды, много лет спустя, ко мне приехала ее младшая дочь, Хельга. Это была прекрасная девушка, красивая и разумная. Я хотела, чтобы она вышла за Логи, но в то время для этого имелись важные препятствия. Она носила в ожерелье камешки с дырочками, их еще называют «глаз Одина», или «Одиновы камни», или «ведьмины камни». Поэтому ее прозвали Каменная Хельга. Когда она уезжала, я подарила ей мой «ведьмин камень», янтарный, я нашла его, когда сама была девушкой, на островах в Восточном море. И сказала: надеюсь дожить до того дня, когда ко мне приедет твоя дочь, и я узнаю ее по этому «ведьмину камню». Вот и вся моя сказка, Берси. Хельга вскоре вышла замуж, теперь ее муж – могущественный человек на рубежах наших владений и Эйриковых. Я не знаю, есть ли у Хельги дочери. Но порой думаю: что если однажды к нам сюда явится девушка с этим «ведьминым камнем», и если она понравится тебе, то теперь препятствий к такому браку не будет…»
Конечно, это никакое не обручение – когда неизвестно, существует ли невеста на свете. Но Бер дал себе слово: когда придет время жениться, для начала наведаться к Каменной Хельге и проверить, есть ли у нее дочери. Торговые люди, почти каждый год ездившие на восток, подтверждали, что одна дочь есть, и она подходящих лет. Но так вышло, что Бер и впрямь приехал в Видимирь и познакомился с этой девушкой в такую пору, когда о женитьбе нельзя и думать. Он встал на «волчью тропу», он посвятил себя Одину, предложил ему свою жизнь в обмен на помощь в исполнении долга. Возьмет ли Один предложенное, зависит только от воли Бога Повешенных.
Увидев Каменную Хельгу и рядом с ней нарядную девушку гордого вида, Бер сразу понял – это и есть та самая дочь. Даже раньше, чем разглядел у нее в ожерелье «ведьмин камень». Он никогда его не видел, но не так уж часто встречаются кусочки янтаря с природным отверстием. Поначалу его поразила ее юность: на вид девушке было лет тринадцать, не очень-то «подходящие» года! Но, уже когда Хельга сказала, что дочери на самом деле целых шестнадцать, Бер и сам разглядел, что ошибся: эта дева – не ребенок. Она невелика ростом, худощава, у нее узкие хрупкие плечи, тонкие руки и маленькие кисти, однако взгляд совсем не детский – строгий, проницательный, в нем удивительно соединились здравый, пытливый рассудок и тревога из-за нехватки опыта. На первый взгляд Вефрид показалась ему не особенно красивой: узкое продолговатое лицо, овальный невысокий лоб, заостренный подбородок были неплохи, но заметно выступающие высокие скулы и впалые щеки придавали лицу какое-то режущее своеобразие, которое не так чтобы отвращало, но заставляло насторожиться. Таким лицом не станешь любоваться, но и, раз попавшись на глаза, оно уже не забудется. В сочетании с пристальным взглядом зеленовато-серых глаз, еще подчеркнутых изломом золотистых бровей, это производило впечатление чего-то нечеловеческого; Бер мельком подумал, что ей, наверное, в детстве говорили, что ее альвы подкинули. Да еще волосы очень светлые, с легким золотистым отливом, как лунный свет. Коса, заплетенная от маковки, средней толщины и лежит на плече, как луч.
