Наталья Павлищева - Боги Египта
— Еще один ученик? — рассмеялся Менес.
— Нет, для нас есть работа. То есть ты будешь делать, а я тебе мешать. Ну, и учиться, если только ты не приведешь в мастерскую еще какую-нибудь красотку, которая обманет тебя.
— Что за работа?
— Узнаешь…
Человек-павиан действительно сидел на камне и, почесываясь, разглядывал безоблачное небо.
Менес только успел подумать о том, что он там нашел, как бог мудрости возопил:
— Где ты был? — Но слушать ответ не стал. — Менес, Исида хочет, чтобы ты создал огромную скульптуру льва с головой человека.
— Кто?! — обомлел Менес.
Нармер хитро улыбался.
— Исида. Ты… вы с Нармером должны сделать огромного Сфинкса, чтобы поставить его перед всей долиной. Богиня обещает наделить его способностью защищать Египет от врагов.
— Это ты договорился? — поинтересовался Менес у Нармера.
Юноша широко раскрыл глаза:
— Менес, что ты говоришь? Разве с Исидой можно договориться? Богиня видела твои работы и знает, что лучше тебя никто не сделает. А я… Я всего лишь вовремя к тебе пристроился. Возьмешь в подмастерья?
Менес не был склонен шутить, его интересовало дело:
— Какого размера должен быть Сфинкс и где брать камень?
Павиан кивнул:
— Вот это разговор мастера. Не то, что ты, болтун! — фыркнул он на Нармера. — Есть одна задумка. Пойдем, покажу.
Увидев огромную скалу, Менес поморщился:
— Здесь добывать камень?
— Нет, эта скала должна превратиться в Сфинкса.
— Целая скала?!
Нармер не удержался, чтобы не вмешаться:
— Маловата? Может, поискать что-то побольше?
— Нармер, ты хоть представляешь, сколько здесь работы?
Но того не пронять, уже разровнял песок и принялся рисовать.
— Смотри, он должен стоять, глядя на восход. Скала позволяет, я вчера проверял…
— Когда ты это делал?
Юноша стер нарисованное, снова разровнял песок и набросал другого льва.
— Вчера утром я пришел к тебе, чтобы позвать сюда, но ты был так расстроен обманом этой красотки, что совсем потерял голову. Может, хоть сегодня о ней забудешь?
Менес покачал головой:
— Нет, ни сегодня, ни завтра, никогда не смогу. Но это не будет мешать работе. Показывай, что ты там нарисовал.
Нармер, ворча, что даже самые сильные и умные мужчины становятся воском в руках беспутных женщин, разровнял еще одну площадку. На них со стороны смотрел бог-павиан. Убедившись, что мастер и подмастерье прекрасно обойдутся без него, Тот просто исчез, словно растворившись в душном мареве, которое уже обволокло все вокруг.
— Тот пообещал, что нам будет помогать сотня каменотесов. Нужно только наставлять их. А потом еще присоединятся шлифовщики…
— А лицо?
— Что лицо?
— Нармер, чье лицо будет у Сфинкса?
— Твое, чье же еще? — удивился юноша.
— Ну уж нет! Это, — Менес показал на скалу, — на века, а я не заслужил, чтобы мной тысячи лет любовались потомки.
Нармер скептически оглядел учителя:
— Ты очень даже неплох, разве что безволен…
— Если ты сейчас снова заведешь разговор о Незер, я тебя побью.
— Незер… Ах, Незер… Ох, Незер… Слаще тебя нет ничего на свете…
— Нармер!
Юноша, хохоча, разровнял ногой песок и позвал:
— Пойдем в мастерскую, это все надо сначала сделать в глине, я верно говорю?
Менес смотрел на ученика и думал о том, что Нармер действительно сын бога. Слишком умен и рассудителен для своего возраста, слишком схватчив, слишком опытен, словно прожил не шестнадцать лет, как выглядит, а три раза по шестнадцать.
Нармер вел себя как мальчишка, но рассуждал как умудренный опытом человек, так не мог простой смертный, значит, юноша прав — он сын бога Гора. Менес решил, что ему повезло, что Тот привел к нему этого юнца с мудростью старца.
Несколько следующих дней они лепили и лепили возможные варианты львов с человеческими головами, львы стояли, сурово глядя перед собой или вдаль, наклонив голову или чуть повернув ее, смотрели на небо или раскрывали пасти, словно угрожающе рыча…
Отправлялись на скалу, подолгу стояли на ней, глядя на восток, дважды даже встречали там восход, приветствуя Небесную ладью Ра, выплывающую из-за горизонта.
Это было удивительное место — что на запад, что на восток далеко-далеко тянулась земля. Только на западе была пустыня, вернее, цветущая саванна, которую Сет превратил в пустыню, она раскинулась до самого океана. Что дальше — не знал никто.
На востоке тоже пески и до Нила, и за ним. И тоже до горизонта. Жрецы говорили, что там есть небольшие озера, а за ними снова бескрайняя пустыня. Дальше живут воинственные племена, где убивают каждого, кто только ступит на их землю, потом снова пустыня до высоких гор до неба, которые и есть предел земли. Что за пределом — тоже неизвестно.
Звезды в небе можно собрать в созвездия, за их ночным движением наблюдать, по движению в течение года предсказывать разлив Нила, изменение ветров, но поведение пустыни предсказать нельзя. Хозяин пустыни — бог Сет. Гор бог света и власти, а Сет словно его противоположность, он бог тьмы, песков, гибели, а если власти, то черной.
Богиня Исида — сестра и жена Осириса, мать Гора и ярая противница своего брата Сета, если бы не они с Гором, люди давно погибли. Осирису за учебу египтяне были благодарны, на Гора и Исиду надеялись, а Сета боялись. Город на самой границе владений Сета и Гора, здесь влияние бога тьмы не так велико, зато сильно влияние Гора и Исиды.
Исида повелела изваять Сфинкса — человекольва, который стал бы защитником Египта, но каким желает видеть это существо, не сообщила. Менес с Нармером не должны ошибиться, и дело не в испорченной скале и потраченном напрасно труде, уже сейчас чувствовалось, что Сфинкс станет каким-то символом. Только вот каким?
Пока символа не получалось, глиняные львы были хороши почти все, но Менес безжалостно разбивал их одного за другим, чувствуя, что это не то. Нармер молча наблюдал. Они лепили львов снова и снова разбивали. Лапу вперед… чуть дальше… не то… а если голову немного повернуть, чтобы смотрел в сторону? Снова не то…
Огромный орикс стоял на вершине песчаной дюны и с удивлением наблюдал за двумя крошечными фигурками двуногих, которые суетились вокруг большой одиноко стоящей скалы. Эти двуногие были здесь не впервые, но опасности не представляли, это орикс понял еще в прошлый раз. Не охотники, хотя и преградили путь стаду к водопою. Ориксы уже напились и сегодня в воде не нуждались, вожак просто наблюдал за людьми, пытаясь оценить степень угрозы, исходящей от них.
