Наталья Павлищева - Боги Египта
В результате получалось безвластие, поскольку если много, значит, никто. Дела Города были отданы чиновникам, а боги если там и бывали, то никто об этом не знал.
Такое положение давало надежду Шеду, что Тети сумеет своей властью заставить Менеса вернуть анх и девчонку. Теперь Шеду не собирался не только жениться на ней, но и брать на ложе, слишком много неприятностей доставила. Он еще припомнит ей нож, приставленный к горлу!
Но пока следовало разобраться со скульптором. Теперь уже не анх или золото, отданное за него, волновали Шеду, а возможность наказать обманувших его людей.
Нармер решил, что оставлять Менеса одного в таком состоянии, каком тот был утром, не стоит, а потому отправился к учителю, якобы за советом. Но, подойдя к мастерской, увидел странную картину — Менеса уводили стражники!
— Менес, что случилось?
— Меня обвиняют в краже… некоей вещи у Шеду. Присмотри за мастерской…
Хороший совет, потому что Нармеру пришлось буквально выставить оттуда желающих поживиться.
Все обвинения Менес отрицал, а потому на утро было назначено разбирательство на малой площади Города.
Шеду словно с ума сошел, он был готов на все, лишь бы наказать Менеса, а потому не думал, что творит. Он настоял на таком разбирательстве, желая отправить своего обидчика на каменоломни. Зря Тети убеждал его, что делать этого не стоит, Шеду не желал ничего слушать.
Утром поглазеть на суд над Менесом собралась довольно большая толпа, несмотря на то что стража пускала на площадь далеко не всех. Из тех, кто был знаком с Менесом, не нашлось поверивших в его способность что-то украсть. Но, как у любого успешного человека, у скульптора было немало завистников, к тому же по толпе пополз слух, что во всем виновата какая-то красотка, мол, это ради нее Менес и решился на преступление.
Увидеть своими глазами несчастного скульптора, опустившегося до воровства ради шлюхи, собралась половина женщин Города. Вторая просто не узнала о суде вовремя.
На больший позор для своего обидчика Шеду и не рассчитывал.
Менес уже осознал, в какое положение попал, а потому был спокоен:
— Да, я пытался выкупить у тебя ценную вещь. Но ты же не продал ее мне? Я приходил к твоему дому вечером, вернее, к тому дому, в котором ты ведешь свои грязные дела. Но твой слуга сказал, что ты ушел и вернешься не скоро. Я не стал дожидаться.
Шеду кричал, брызгая слюной из-за щербины в зубе:
— Он все разведал, а потом украл то, что я не стал ему продавать!
Кто-то из чиновников поинтересовался:
— А что ты не стал ему продавать?
Шеду замер, но тут же ткнул пальцем в Менеса:
— Пусть он скажет! Пусть ответит.
Ответить Менес не мог, а вот Шеду мог. Если он ответит, все узнают о том, что анх Гора целый день был в руках этого слизняка! Повисла тишина, Менес молчал.
И тут…
Тишину прорезал громкий голос, на который невольно повернулись все:
— Не эту ли вещь ты не пожелал продавать Менесу?
Шеду резво метнулся навстречу Нармеру, вышедшему в людской круг:
— Да, эту!
— Нет, что ты, это всего лишь раскрашенная глиняная поделка. Настоящий анх у бога света Гора. А вот почему он побывал у тебя?
Нармера ничуть не смущали ни стражники, ни присутствие чиновников, ни любопытная толпа.
— Кто ты такой?! — не выдержал Тети.
— Я? Нармер, сын Гора. — Толпа ахнула. Юноша и впрямь отличался ростом, большим, чем у многих взрослых мужчин, был уверен в себе. Он окинул взглядом притихших из боязни пропустить хоть слово людей и продолжил: — И хочу рассказать вам интересную историю. Два дня назад у моего божественного отца украли анх.
Теперь мысленно ахнул Менес. Нармер спасает его ценой гибели Незер. И хотя девчонка обманула его, скульптор не желал ее наказывать.
— Не знаю, кто украл, но анх оказался у Шеду, — рука Нармера указала на скупщика.
Тот заверещал:
— Ложь! Ложь!
Нармер изумленно поднял брови:
— Что ложь? То, что анх был у тебя?
Понимая, что попал в ловушку, Шеду замельтешил:
— Нет! Да!
— Ты обвиняешь Менеса в краже, но чего? Назови вещь, в краже которой ты его обвиняешь. Если это вот такой же анх, — Нармер поднял искусно выполненную копию из глины, — то объясни, как он оказался у тебя. Это очень заинтересует моего отца Гора.
Лицо Шеду покрылось красными пятнами, Тети отшатнулся от незадачливого приятеля, старательно делая вид, что вообще не знаком с ним, а толпа уже хохотала.
— Ну, так ты скажешь или признаешь, что Менес никогда ничего у тебя не крал, а обвинил ты его зря?
Шеду закивал:
— Не крал. Нет, ничего не крал.
Он то кивал, то мотал головой, то соглашался, то отрицал.
Нармер поднял руку, призывая к тишине, толпа послушно затихла.
— Ты, Шеду, признаешься, что зря обвинил скульптора Менеса в краже у тебя какой-то ценной вещи, так?
Шеду снова закивал, ведь Нармер больше не упоминал анх:
— Да, так.
— И немедленно выплатишь Менесу двести шетитов.
— За что?!
Юноша развел руками:
— За оскорбление. За то, что он провел ночь не дома, а под стражей. За то, что стоял вот тут и выслушивал твои ложные обвинения.
После каждого предложения толпа восторженно выла, Нармер делал знак, все замолкали, и он продолжал:
— Думаю, двести шетитов будет маловато… Но Менес не жадный, он согласен всего на триста.
Толпа взвыла от восторга, а Шеду от возмущения:
— Ты сказал двести!
— Ты торгуешься? — зеленые глаза юноши насмешливо блестели. — Сейчас будет четыреста.
— Хорошо, триста! — Шеду уже понял, что с Нармером лучше не связываться.
Но юноша сделал еще один подарок Менесу, он наклонился ближе к Шеду и сообщил тихо, чтобы никто, кроме него, не услышал:
— А анх у тебя забрал сам Гор. И за тобой проследит тоже. Не вздумай сделать что-то плохое Менесу, даже подумать о нем плохо. Понял?
Шеду снова кивал и кивал, сказать что-то из-за вдруг охватившей икоты бедолага не мог.
— Нармер, спасибо, ты меня спас, не то тесать бы мне камни в каменоломне.
— Ладно, чего уж там, — усмехнулся юноша.
— А что ты ему сказал? Из-за чего Шеду побледнел?
— Сказал, что ты под защитой Гора и что Гор сам забрал у него анх. Пойдем, Тот ждет. У него хорошее известие.
— Еще один ученик? — рассмеялся Менес.
— Нет, для нас есть работа. То есть ты будешь делать, а я тебе мешать. Ну, и учиться, если только ты не приведешь в мастерскую еще какую-нибудь красотку, которая обманет тебя.
— Что за работа?
— Узнаешь…
Человек-павиан действительно сидел на камне и, почесываясь, разглядывал безоблачное небо.
