Бернард Корнуэлл - Воины бури
— Как думаешь, он и правда соблюдает целибат? — спросил Финан.
— Откуда мне знать?
— Его жена, наверное, выглядит, как сморщенная репа, — он прихлопнул муху на шее коня. — Как ее звать?
— Гомерь.
— Уродливое имя, уродливая женщина, — ухмыльнулся он.
День выдался ветреным, облака высоко в небе быстро неслись вглубь страны. Над далеким морем собрались тучи потяжелее, но теперь утренние лучи солнца поблескивали на воде Мерза, что лежал в миле впереди. Со вчерашнего дня вверх по реке поднялись еще два драккара, на одном было больше сорока человек, а другой поменьше, но всё равно набит воинами. Надвигающаяся с запада непогода означала, что сегодня, вероятно, больше кораблей не будет, но силы Рагналла росли. Куда он их направит?
Чтобы найти ответ на этот вопрос, мы привели с собой пару десятков лишних лошадей. Оседланных. Любой наблюдатель из леса решил бы, что это запасные лошади, но их цель была иная. Я придержал коня, чтобы Бедвульф мог меня нагнать. — Не следует этого делать, — сказал я ему.
— Это легко, господин.
— Уверен?
— Это легко, господин, — повторил он.
— Мы вернемся завтра в это же время, — обещал я.
— На то же место?
— На то же место.
— Давай так и поступим, господин, — с ухмылкой предложил он.
Мне хотелось знать, что происходит и в Эдс-Байриге, и у переправы к северу от холма. Я видел мост из кораблей через Мерз, а густой дым, поднимающийся из леса на южном берегу реки, говорил о том, что именно там находится основной лагерь Рагналла. Если так, то как он защищен? И закончены ли новые стены Эдс-Байрига? Мы могли бы собрать отряд воинов и направиться по римской дороге, что ведет через лес, а потом свернуть к северу, к гребню холма, и я не сомневался, что мы доберемся низкой вершины Эдс-Байрига, но Рагналл наверняка ждет подобного вторжения. Лазутчики предупредят о нашем приближении, и его воины заполонят лес, а нам придется отступать и отчаянно биться в густом лесу с превосходящими силами врага. Хотя Бедвульф мог разведать холм и лагерь у реки, будто призрак, и враг ни за что бы не догадался, что он там побывал.
Проблема заключалась в том, как Бедвульфу добраться до леса, чтобы враги его не заметили, вот почему мы привели с собой лишних лошадей.
— Обнажить мечи! — приказал я и вытащил Вздох Змея из ножен. — Вперед! — крикнул я.
Мы погнали лошадей, развернув их точно на восток, проскакали галопом к лесу, словно собирались миновать его и добраться до дальнего холма. Мы углубились в чащу, но направились не прямиком к Эдс-Байригу, а быстро развернули лошадей на юг, так что проскакали к кромке леса. За нашими спинами прозвучал рог. Трижды, это наверняка один из дозорных Рагналла посылал предупреждение, что мы въехали в лес, хотя по правде говоря, мы просто проскакали по его краю. Слева из глубины леса выскочил человек, и Финан свернул в сторону и рубанул его, на зеленой весенней листве появилось алое пятно. Лошади промчались в сторону солнца, мы пересекли заросшую папоротником поляну, потом вернулись к толстым стволам, пригибаясь под низкими ветками, и еще один часовой Рагналла вышел из укрытия, а мой сын сбил его с ног и вонзил меч в спину.
Я галопом проскакал через заросли молодого орешника и бузины.
— Его нет! — окликнул меня из-за спины Ситрик, и я увидел справа от себя лошадь Бедвульфа без седока.
Мы проехали еще полмили, но больше не заметили дозорных. Рожок по-прежнему трубил, ему вторил другой где-то далеко, вероятно, на вершине холма. Воины Рагналла наверняка напяливают кольчуги и пристегивают мечи, но задолго до того, как они до нас доберутся, мы повернем обратно к пастбищу, откуда коровьи тропки доведут нас до Честера. Мы остановились под мерцающими солнечными лучами, забрали лошадей без седоков и подождали еще, но на краю леса никто из врагов не появился. Птицы беспокойно кружили над лесом, а когда мы проехали, вернулись обратно в гнезда. Рожки замолчали, в лесу снова стало тихо.
Лазутчики Рагналла увидят, как отряд воинов въехал в лес и выехал из него. Если бы Бедвульф просто соскочил с седла и спрятался, враг мог бы заметить, что в лесу одна лошадь лишилась седока, но я был уверен, что ни один дозорный не потрудился пересчитать лошадей без всадников. Никто не заметит, что стало на одну больше. Бедвульф, как я решил, уже благополучно скрылся среди врагов.
Туча накрыла нас тенью, и на мой шлем упали тяжелые капли дождя.
— Пора возвращаться, — сказал я.
И мы поскакали в Честер.
В тот же день прибыла Этельфлед. Он вела с собой восемьсот воинов и пребывала в особенно дурном настроении, что не улучшилось при виде Эдит. Погода испортилась, и длинный хвост и грива Гасты, кобылы Этельфлед, развевались на ветру, как и длинные рыжие волосы Эдит.
— А почему она носит волосы неприбранными? — спросила у меня Этельфлед вместо приветствия.
— Потому что девственница, — ответил я, глядя как Эдит спешит под дождем в наш дом на главной улице Честера.
Этельфлед бросила на меня сердитый взгляд.
— Никакая она не девственница. Она... — и тут Этельфлед замолчала.
— Шлюха? — предположил я.
— Вели ей причесаться как следует.
— А как следует причесываться шлюхе? — спросил я. — Те, с кем я имел дело, обычно носили волосы распущенными, но в Глевекестре есть одна темноволосая девица, с которой любит кувыркаться епископ Вульфхед, пока в городе нет жены, он заставляет ее заплетать волосы в косы и укладывать вокруг головы. Сначала заставляет уложить косы, а потом настаивает, чтобы она...
— Довольно! — рявкнула Этельфлед. — Скажи своей женщине, чтобы хоть попыталась выглядеть прилично.
— Сама скажи, госпожа, и добро пожаловать в Честер.
Она снова бросила на меня сердитый взгляд и спрыгнула с Гасты. Этельфлед ненавидела Эдит, чей брат пытался ее убить, этого вполне хватало, чтобы не любить девушку, но в основном ненависть была вызвана тем, что Эдит делила со мной постель. Этельфлед терпеть не могла и Сигунн, что была моей возлюбленной многие годы, но пару зим назад ее унесла лихорадка. Я ее оплакал. Этельфлед тоже была моей возлюбленной, может, до сих пор ей осталась, но в таком настроении, как при въезде в город, становилась скорее недругом.
— Вы потеряли все корабли! — воскликнула она. — И всего в половине дня пути тысяча норманнов!
— Теперь уже две тысячи, — сказал я, — и с ними по меньшей мере сотня жаждущих крови ирландцев.
— Гарнизон здесь как раз для того, чтобы это предотвратить, — выплюнула она. Сопровождающие ее священники посмотрели на меня с укором. Этельфлед почти всегда сопровождали священники, но сейчас их оказалось больше обычного, и тут я вспомнил, что праздник Эостры всего через несколько дней, и нам предстоит насладиться зрелищем возведения в сан смиренного и вечно улыбающегося Леофстана.
