Уилбур Смит - И плачут ангелы
Тунгата присел рядом с поверженным противником и тихо сказал по-английски:
— Полковник Баллантайн, я очень рад снова с вами встретиться.
Склонившись вперед, он приставил дуло «Токарева» к голове родезийца, в дюйме от уха, и выстрелил Роланду Баллантайну в висок.
Отделение спинальной травмы госпиталя Сент-Джайлс стало для Крейга убежищем, куда он с благодарностью скрылся от мира.
Крейгу Меллоу повезло гораздо больше, чем другим пациентам, — ему пришлось пережить лишь два путешествия подлинному, выкрашенному зеленой краской коридору: колесики каталки поскрипывали вразнобой, сверху склонялись закрытые хирургическими масками лица медсестер, двойные двери в конце коридора распахивались, и в ноздри ударяла вонь антисептиков и наркоза.
Во время первой операции хирурги сделали на культе толстую подушку из кожи, на которую можно будет надевать протез. Во второй раз они вытащили большую часть осколков, застрявших в паху, ягодицах и спине. Несмотря на все попытки найти какую-то физиологическую причину паралича нижних конечностей, врачи так ничего и не обнаружили.
Как и положено молодому здоровому организму, изувеченное тело быстро восстанавливалось после операций, однако протез из пластика и нержавеющей стали стоял возле кровати без дела, а руки Крейга наливались мускулами от постоянных упражнений. В просторном старом здании и в больничном саду Крейг быстро обнаружил укромные местечки. Большую часть дня он проводил в терапевтической мастерской, где работал, сидя в инвалидной коляске. Он полностью разобрал свой «лендровер», перебрал мотор, отшлифовал коленвал и расточил цилиндр, а также сменил управление на ручное и переделал водительское сиденье, чтобы легче было садиться в машину и выходить из нее только при помощи рук. За передним сиденьем вместо стойки для ружей Крейг сделал подставку для сложенной инвалидной коляски, потом перекрасил «лендровер» в темно-красный цвет.
Закончив переделку машины, он взялся вытачивать стальные и латунные детали для яхты, часами не отходя от токарного станка. Крейг обнаружил, что, если руки заняты, в голову не лезут воспоминания, и поэтому целиком сосредоточился на работе, вытачивая шедевры из дерева и металла.
По вечерам он читал и писал, но никогда не интересовался газетами и не смотрел телевизор в комнате отдыха, а также не участвовал в разговорах других пациентов о войне или в обсуждениях сложного процесса мирных переговоров, на который вначале возлагали огромные надежды и который так ни к чему и не привел.
Крейг всеми силами старался не замечать, что волки войны по-прежнему рыщут по стране.
Лишь ночью не было спасения. Обливаясь потом, Крейг снова оказывался на минном поле, в ушах неотвязно нашептывал голос Роли, в ночном небе ярко сияли осветительные снаряды, из-за реки доносился грохот выстрелов. Крейг с криком просыпался, и ночная медсестра озабоченно склонялась над ним.
— Успокойся, Крейг, тебе просто приснился дурной сон, — убаюкивающе шептала она. — Все прошло.
Ему написала тетушка Валери. Больше всего их с дядей Дугласом мучило то, что тело Роланда так и не нашли. Через источник в разведке сил безопасности до них дошла жуткая история о том, что изрешеченный пулями труп выставили напоказ в Замбии, где в учебных лагерях партизанам позволили плевать и мочиться на него, чтобы убедить их в смерти легендарного полковника. Потом тело бросили в выгребную яму в одном из лагерей.
Тетушка Валери надеялась, что Крейг поймет их с дядей Дугласом состояние: они не в силах посетить племянника в больнице, но если ему что-нибудь нужно, то стоит только написать им.
Зато Джонатан Баллантайн приезжал проведать Крейга каждую пятницу. Он сам вел свой древний серебристый «бентли» и всегда привозил корзинку с бутылкой джина и полудюжиной разных тоников. Дед и внук распивали бутылочку в укромном месте больничного сада. Мысли о настоящем причиняли старику не меньшую боль, чем Крейгу, и оба находили спасение в прошлом. Каждую неделю Баву привозил с собой какой-нибудь дневник из семейного архива, и они оживленно обсуждали давние события — Крейг старался выведать у старика все подробности о жизни в те времена.
Лишь дважды дед и внук нарушили негласный уговор не упоминать о настоящем.
— Баву, — однажды спросил Крейг, — а что с Джанин?
— После выписки из больницы Джанин отказалась от приглашения Дугласа и Валери жить с ними в Квинс-Линн. Насколько я знаю, она по-прежнему работает в музее.
На следующей неделе уже Баву помедлил, прежде чем сесть в «бентли».
— Когда убили Роли, я понял, что войну мы проиграем, — сказав он.
— Баву, ты действительно думаешь, что мы проиграем войну?
— Да, — ответил старик и уехал.
Сидя в инвалидной коляске, Крейг долго смотрел ему вслед.
После десяти месяцев лечения в госпитале Крейга направили на серию анализов, которые продолжались четыре дня. Его просвечивали рентгеном; втыкали в него электроды; проверяли остроту зрения и скорость реакции на различные раздражители; обследовали поверхность кожи, выявляя изменения температуры, показывающие нарушение иннервации, а напоследок сделали люмбальную пункцию и взяли на анализ спинномозговую жидкость.
Проснулся он весь в поту на промокших насквозь простынях.
На следующий день лечащий врач сказал ему:
— Крейг, вы просто молодец: анализы показали прекрасные результаты. Я решил назначить другой курс лечения и послать вас к доктору Дейвису.
Доктор Дейвис оказался молодым человеком с прямолинейной манерой разговора и неприятной привычкой смотреть в глаза собеседнику. Крейг почувствовал, что уютный кокон, который ему почти удалось свить вокруг себя, собираются разрушить, и моментально невзлюбил нового врача. Только проведя в его кабинете десять минут, Крейг понял, что попал к психиатру.
— Послушайте, доктор, я вовсе не псих.
— Разумеется, нет, Крейг, и все-таки вам не помешает небольшая помощь.
— Не нужна мне никакая помощь, я в полном порядке.
— Да, ваше тело и нервная система действительно в полном порядке, однако мы хотели бы выяснить причину паралича нижних конечностей.
— Тогда я могу сэкономить вам кучу времени. Причина очень простая: я не могу шевелить ни культяшкой, ни уцелевшей лапой, потому что наступил на фугасную мину и она разнесла мою ногу на кусочки, разбросав их по всей округе.
— Крейг, существует давно известное нарушение, которое раньше называли военным неврозом…
— Доктор, — оборвал его Крейг, — так вы говорите, со мной все в порядке?
