Империи норманнов: Создатели Европы, завоеватели Азии - Роуч Леви
Спустя три года, в 1057-м, Жоффруа и Генрих возродили свой союз. Объединив силы, они двинулись через Иемуа в Бессен в Западной Нормандии. Возможно, им помогал Ив, епископ города Се. Пройдя вдоль реки Див к побережью, они повернули на восток в сторону Лизьё и Пэй-д'Оже. Это вторжение выглядело попыткой сохранить лицо: в 1054 году Генриха и Жоффруа унизили, и теперь они хотели отомстить. Однако герцог Вильгельм проявил хитрость и не клюнул на приманку. Он внимательно следил за противником, ожидая момента для нападения. Подходящая возможность представилась, когда Генрих и Жоффруа пересекали Див у Варавиля. Подъем воды на болотистых землях Варавиля застал короля и графа врасплох и отвлек их во время переправы. Воспользовавшись этим, Вильгельм атаковал застрявший арьергард. Находившиеся на другой стороне реки Жоффруа и Генрих могли только беспомощно наблюдать, как уничтожают значительную часть их войска {78}.
Победа при Варавиле оказалась решающей. Пусть силы вторжения были меньше, чем в 1054 году, что признавали нормандские источники, герцог во второй раз подряд разбил объединенное войско своих самых могущественных соседей. Смысл произошедшего был ясен: Нормандию нельзя трогать, на Вильгельма нельзя нападать. Это вторжение в герцогство оказалось последним в жизни Вильгельма. В ближайшие годы ему оставалось просто охранять свою юго-западную границу, почти не сталкиваясь с попытками захвата его земель. Он устроил брак Мабель де Беллем (наследницы Дома Беллемов, земли которого располагались на границе Нормандии и Мэна) со своим близким союзником Роджером де Монтгомери и заручился поддержкой Ива из Се, дяди Мабель. С 1053 года Вильгельм занимался внутренними делами. Но теперь он мог отправиться за мечтой.
В ретроспективе годы между 1057-м и 1066-м кажутся затишьем перед бурей. Однако это впечатление обманчиво. Возможно, мы плохо осведомлены о действиях герцога, но все признаки лихорадочной подготовки были налицо. Главной задачей Вильгельма стало закрепить свои позиции на юге и западе. В 1063 году он обеспечил своему сыну наследование в Мэне, а в следующем (или, возможно, в 1065-м) году возглавил поход на Бретань. Трудно не считать все это прелюдией к драматическим событиям 1066 года. Эдуард Исповедник был уже стар – старше любого правившего английского короля со времен Эгберта, жившего в начале IX века. Освобождение трона оставалось лишь вопросом времени.
Вильгельму было под сорок, он только что одержал победу над королем Франции и графом Анжу и находился на пике могущества. Завоевав Мэн и запугав Бретань, он подготовил почву для своего длительного отсутствия в герцогстве. Показательно, что в это время он решил назначить наследником старшего сына Роберта. Нормандские герцоги обычно назначали преемников еще при жизни. Как правило, это происходило в поздние годы, зачастую во время болезни, и исключением было лишь планирование какого-то особенно рискованного предприятия. Отец самого Вильгельма – как выяснилось, к счастью, – назначил его своим наследником перед тем, как отправиться в паломничество в Святую землю в 1035 году, откуда он так и не вернулся. То же самое Вильгельм сделал для Роберта в 1062 или 1063 году – хотя надо отметить, что герцог поступил так в момент тяжелой болезни, – и это важно {79}. Впереди ожидали риски, и Вильгельм подстраховывался.
Возможно, заинтересованность Вильгельма в английской короне объяснялась еще одним событием: появлением при его дворе Гарольда Годвинсона (вероятно, в 1064 году). Точные причины этого визита остаются загадкой. Более поздние нормандские источники утверждают (весьма неправдоподобно), что Эдуард отправил Гарольда, чтобы подтвердить свое предыдущее обещание отдать престол герцогу. Более вероятное объяснение этих событий дает Эдмер Кентерберийский. Согласно ему, английский эрл хотел добиться освобождения младшего брата и племянника, отправленных ко двору герцога в качестве заложников в начале 1050-х годов {80}.
Возможно, Гарольд также надеялся заключить собственный договор с Вильгельмом. В 1064 году было еще далеко не очевидно, что вопрос престолонаследия сведется к соперничеству между Гарольдом и Вильгельмом {81}. Конечно, английский эрл знал об устремлениях нормандского герцога. Однако более ощутимую угрозу для него представлял брат – Тостиг, эрл Нортумбрии. Хотя Тостиг был моложе (и беднее) Гарольда, он пользовался благосклонностью королевы и был женат на Юдифи Фландрской, единокровный брат которой Бодуэн был регентом при малолетнем короле Франции Филиппе I. Английский претендент на трон вполне мог предположить, что Вильгельм предпочтет поддержать Тостига, а не претендовать на трон самому: надо думать, что такой ход с радостью поддержала бы и Матильда – жена Вильгельма и дочь Бодуэна.
Впрочем, какими бы ни были планы Гарольда, они пошли прахом. Его корабль сбился с курса, а после высадки на сушу эрл попал в плен к Ги де Понтье, который освободил его только по приказу Вильгельма. Это изменило баланс сил между Гарольдом и герцогом. Вместо того чтобы появиться как равный, английский эрл с самого начала оказался в долгу перед нормандцем. Гарольда тут же взяли в поход в Бретань (вероятно, для демонстрации силы), а затем герцог наконец потребовал от него знаменитую клятву. Более поздние нормандские источники утверждают, что Гарольд пообещал поддержать притязания Вильгельма на английский престол, как того всегда хотел Эдуард. Вероятно, они перебирают в формулировках. Однако ясно, что какое-то обязательство существовало, поскольку оно упоминается в более позднем тексте Эдмера, который в остальном весьма сочувствует бедственному положению англичан. То же самое относится и к гобелену из Байё (сделанному английскими мастерами, хотя и для нормандского владетеля), который изображает принесение клятвы (лат. sacramentum) Гарольдом. Вполне возможно, это была клятва верности в связи с церемонией оммажа, и такое предположение подтверждается тем, что в предыдущей сцене гобелена (как и в рассказе хрониста Гийома из Пуатье) Гарольд получает от Вильгельма оружие – как вассал после присяги. Если это так, то описанный акт был достаточно двусмысленным и оставлял обеим сторонам место для интерпретации – несомненно, намеренно. С точки зрения Вильгельма, Гарольд стал его человеком: он должен был проявлять абсолютную преданность и поддерживать его притязания на английский престол. С точки зрения Гарольда, он признал доминирующее положение Вильгельма, не дав при этом никаких конкретных обещаний на будущее {82}.
1065 год сложился для Гарольда лучше. После многих лет брожений знать Йоркшира в октябре подняла восстание против его брата Тостига, объявив того низложенным. Вероятно, Гарольд испытывал при этом смешанные чувства, но сумел воспользоваться событиями, создав союз с Эдвином и Моркаром, сыновьями эрла Мерсии Эльфгара. Более того, Эдуард Исповедник был болен, и Гарольд явно стоял за троном, замещая короля в вопросах, связанных с этим восстанием на севере. Медленно, но верно с пути Гарольда исчезали все препятствия. Освящение Вестминстерской церкви – детища Эдуарда – перенесли на 28 декабря, но состояние здоровья короля все равно не позволило ему присутствовать на церемонии. Он скончался 5 января.
Шансы Гарольда были очень высоки. Главного потенциального внутреннего соперника изгнали из королевства, а сам он только что успешно замещал человека, которого надеялся сменить на троне. Гарольд был королем во всем, кроме имени. И самое главное, он был в Лондоне, когда умер Эдуард. Этим преимуществом Гарольд и воспользовался, обеспечив смену власти на своих условиях и организовав избрание и коронацию уже на следующий день – возможно, во время той же службы, что была посвящена похоронам Эдуарда {83}.
