Уилбур Смит - И плачут ангелы
Тунгата пошел дальше. Его люди то и дело останавливались, проворно обыскивая одежду, сумочки и чемоданы. Тунгату не интересовали разбросанные вокруг трупы, ему был нужен живой человек — непременно живой!
— Дым, — прошептал он. — Ведь я же чувствовал дым!
И вдруг впереди, на самом краю прогалины, он заметил колеблющийся под ветерком огонек. Поставив переводчик «АК» на одиночные выстрелы, Тунгата перехватил автомат поудобнее и, держась в тени, внимательно осмотрел участок леса вокруг костра.
Возле огня, уткнувшись лицом в сгиб локтя и содрогаясь от рыданий, лежала женщина в тонкой желтой юбке, измазанной грязью и кровью. На ногу была наложена грубая шина. Женщина медленно подняла голову, глядя на Тунгату снизу вверх. В тусклом свете запавшие глаза чернели, словно глазницы черепа, бледное лицо, как и одежду, покрывали грязь и кровь.
— Слава Тебе, Господи! — всхлипнула женщина и поползла к Тунгате, волоча за собой сломанную ногу. — Слава Богу!.. Помогите мне! — Она говорила так хрипло и невнятно, что он едва разбирал слова. — У меня сломана нога. Пожалуйста, помогите! — Она схватила Тунгату за лодыжку. — Прошу вас…
Он присел рядом с ней на корточки.
— Как вас зовут?
Его голос прозвучал очень мягко, и она была тронута, но не могла собраться с мыслями, не в силах даже вспомнить свое имя.
Тунгата собрался встать. Испуганная женщина подумала, что он решил ее бросить, и отчаянно вцепилась в его руку.
— Пожалуйста, не уходите! Меня зовут… Джанин Баллантайн!
Он почти ласково потрепал ее по руке и улыбнулся.
Кровожадная, радостная улыбка насторожила Джанин. Она отдернула руку и привстала на колени, затравленно озираясь: в ночном сумраке проступали темные фигуры, на лицах поблескивали оскаленные в ухмылках зубы. Мужчины с автоматами в руках плотоядно уставились на Джанин.
— Вы!.. — поняла она. — Это вы!..
— Да, миссис Баллантайн, — тихо ответил Тунгата, вставая с корточек. — Это мы.
— Я отдаю ее вам, — заговорил он, обращаясь к своим людям. — Она ваша. Делайте с ней что хотите, только не убивайте — иначе поплатитесь собственной жизнью. Эта женщина нужна мне живой.
Двое мужчин вышли вперед и, схватив Джанин за руки, потащили прочь от костра, за разбитую хвостовую часть самолета. Остальные положили на землю оружие и пошли следом, пересмеиваясь, споря о порядке очереди и на ходу расстегивая одежду.
Поначалу доносящиеся из темноты крики звучали так пронзительно и душераздирающе, что Тунгата отвернулся и присел над костром, подбрасывая в него хворост, чтобы отвлечься. Вскоре вопли затихли, доносились лишь тихие рыдания и время от времени резкий вскрик, который тут же заглушали.
Так продолжалось долгое время, и Тунгата подавил первоначальное смятение. Страсть и похоть здесь вовсе ни при чем: это был акт насилия, дерзкая провокация смертельного врага. На войне как на войне, здесь нет места чувствам вины и сострадания — Тунгата вел себя как воин.
Один за другим его люди возвращались к костру, поправляя одежду. Почему-то они казались притихшими и странно подавленными.
— Уже закончили? — поднял взгляд Тунгата.
Один из партизан шевельнулся и привстал, вопросительно глядя на командира. Тот кивнул.
— Только побыстрее. До рассвета осталось всего восемь часов.
Во второй раз за обломки самолета направились не все, а когда они вернулись, Тунгата пошел туда сам.
Голая белая женщина лежала, свернувшись калачиком. Искусанными в кровавое месиво губами она бормотала что-то неразборчивое.
Тунгата присел рядом, обхватил ее лицо ладонями и повернул, заглядывая в глаза. Жена Баллантайна смотрела перепуганным взглядом раненого зверька — возможно, она уже потеряла рассудок. На всякий случай Тунгата заговорил медленно, словно с умственно отсталым ребенком:
— Скажи им, что меня зовут Тунгата Зебиве, Искатель того, что было украдено, Искатель справедливости и возмездия.
Он встал, и она попыталась откатиться прочь, но боль остановила ее. Женщина прижала руки к паху, и между пальцами брызнула струйка крови.
Тунгата отвернулся, подобрал брошенную на куст грязную желтую юбку и, сунув ее в карман, вернулся к костру.
— Лунгела! — сказал он. — Дело сделано, пора уходить!
В полночь пилот крикнул, обращаясь к Роланду Баллантайну:
— Бак почти пустой, нужно возвращаться! На аэродроме нас ждет заправщик!
Несколько мгновений Роланд молчал, будто не понимая, о чем речь. В зеленоватом свете приборной доски его лицо казалось бесстрастным, лишь глаза горели дикой яростью и губы сжались в тонкую линию.
— Тогда давай быстрее, — наконец сказал он. — И сразу же вернемся сюда.
Налетном поле их ждал Пол Хендерсон, врач отряда Баллантайна, чтобы сменить терапевта, которого Роланд в спешке прихватил с собой из Виктория-Фоллс.
Роланд отвел старшину Гонделе в сторону от остальных.
— Знать бы, куда ушли эти ублюдки, — пробормотал он. — Идут ли они на юг или возвращаются к реке? Попробуют ли воспользоваться бродами, и если да, то каким именно?
Эсау Гонделе понял, что командиру просто нужно выговориться, отвлечься от мыслей об ужасном зрелище, которое ожидало их под темным пологом леса.
— По воздуху мы их преследовать не сможем, — ответил старшина. — Лес слишком густой — они услышат нас издалека и спрячутся.
— Точно, вертолет для погони не годится, — согласился Роланд. — У террористов есть ПЗРК, и в небе они разнесут нас вдребезги. Вертушка — это верная смерть. Единственный выход — взять след и пойти за ними пешком.
— У них будет целая ночь, чтобы убраться подальше, — покачал бритой головой Эсау Гонделе.
— Кот никогда не удержится от искушения поиграть с мертвой птичкой, — возразил Роланд. — Возможно, они опьянели от крови и еще не ушли. У нас может быть шанс догнать их.
Заправщик попятился прочь от вертолета.
— К взлету готов! — крикнул пилот.
Все торопливо влезли внутрь, машина стремительно взмыла в небо и, не теряя времени на набор высоты, с ревом полетела над самыми верхушками деревьев.
Без десяти пять утра — солнце еще не встало над горизонтом, но уже достаточно рассвело, чтобы различать цвета, — внимание Роланда привлекла сломанная ветка: нижняя сторона листьев выделялась более светлым пятном на фоне листвы. Он хлопнул пилота по плечу, указывая влево. Вертолет резко развернулся в указанном направлении. В поле зрения показалось светлое пятнышко — свежий излом ствола. Вертолет завис в пятидесяти футах над обломанным деревом, и все вгляделись в море листвы: под кронами виднелось что-то белое.
