Робин Янг - Отступник
На лице рыцаря отразился шок, когда он увидел Комина.
– Надо уходить, – сказал он Роберту, с трудом отрывая взгляд от раненого. – Быстрее!
Беспорядочный стук в двери сменился ритмичными гулкими ударами. Очевидно, монахи пытались чем-то вышибить ее. В любой момент могли появиться люди Комина, если уже не сбежались на шум. Пребывая в холодном оцепенении, Роберт понял, что его братья все еще оставались в монастыре, обшаривая его территорию. Он перевел взгляд на Комина, привалившегося к алтарю. У ног его уже натекла лужа крови. Угроза плена привела его в чувство. Господи, что же он наделал?
Кристофер подтолкнул его к боковой двери в проходе.
– Уходим отсюда!
Когда они повернулись, чтобы броситься к ней, за их спинами раздался хриплый рык. Роберт оглянулся и увидел, что к нему прыгнул Комин, оскалив зубы и зажав в кулаке окровавленный кинжал. Но тут Кристофер резко развернулся и поднял меч, а потом всадил его в живот Комину. Лорд забился в судорогах, пронзенный насквозь, изо рта у него вновь хлынула кровь, и тогда рыцарь рывком высвободил клинок. Джон Комин повалился на пол и замер. Вокруг него быстро расползалась темная лужа.
Рыцари криками подгоняли их. Снаружи до Роберта донесся голос его брата Эдварда. Подталкивая перед собой Кристофера, он направился к двери, и они вдвоем вывалились в морозную прохладу церковного двора. Со всех сторон на крики сбегались люди Комина, и свет их факелов разогнал темноту. Эдвард, Найалл и остальные уже поджидали их с мечами в руках.
– Они видели нас, – выдохнул Эдвард, заметив Роберта.
– Сюда! – крикнул Найалл, направляясь к церковной стене.
Они вдесятером бросились к стене, опередив людей Комина. Сунув сломанный меч за пояс, Роберт подтянулся на руках. Его примеру последовали братья и остальные рыцари, по одному спрыгивая на другую сторону. Кристофер замешкался, подыскивая опору для ног. Лицо его белело в темноте. Вдруг он сорвался и с криком упал вниз, простершись на снегу. Люди Комина торжествующе заорали, устремившись к нему, и красноватые отблески их факелов заплясали на каменных плитах двора. Роберт, оседлав стену, наклонился и протянул рыцарю руку. С трудом поднявшись на ноги, Кристофер ухватился за нее. Собрав последние силы, Роберт, застонав от натуги, потянул его на себя. Кристофер ухватился за верхний край стены и перевалился на другую сторону. Люди Комина подбежали к стене, и свет их факелов упал на нее, на мгновение ослепив Роберта.
– Брюс! – раздался крик, когда он спрыгивал вниз. – Это Роберт Брюс!
Часть шестая
1306 год
…итак, торопись принять то, чем не преминет одарить тебя Бог; торопись поработить тех, кто готов взвалить на себя твое ярмо; торопись подвигнуть на это всех нас, которые не будут бежать ни ран, ни самой смерти. И я предстану перед тобой с десятью тысячами вооруженных, лишь бы ты преуспел.
Гальфрид Монмутский. История королей БританииГлава пятидесятая
В середине февраля, когда в низинах стали отступать снега, луга покрывались зеленью, а ручьи и реки взламывали свои ледовые панцири и текли невозбранно, появились первые слухи.
Все началось с передаваемых шепотом историй, которые приносили с собой странники, бредущие по только что расчищенным трактам; это были истории о восстании на юге. Через несколько дней стало ясно, что это не сказки, а самая настоящая, доподлинная правда. Поселения вдоль границы были взбудоражены сообщениями о том, что среди ночи в Дамфрисе объявился Роберт Брюс и поднял горожан на бунт, штурмом взял замок и изгнал оттуда вновь назначенных королем Эдуардом юстициаров, собравшихся на ассамблею. Вскоре стало известно, что Брюс со своими людьми захватил замок Далсвинтон, цитадель Коминов. Волна гнева вздымалась все выше, и после захвата Тибберса, Эйра, Ротсея и Данаверти силами Брюса английские гарнизоны по всей Шотландии начали поднимать мосты и запирать ворота замков. К королю Эдуарду полетели срочные донесения. Они гласили, что Роберт Брюс поднял знамя восстания. И что к нему, под это знамя, стекаются все новые люди.
Первые несколько недель после восстания в Дамфрисе многие скотты говорили о нем как о чем-то далеком и не имеющем к ним прямого отношения, хотя и горячо обсуждали его на полях и в церквях своих деревень, где жизнь текла размеренно и спокойно, несмотря на бурные события, разворачивающиеся вокруг. Взволнованные, встревоженные и возбужденные, все они спрашивали себя, а докатится ли до них грозовой вал перемен или же буря утихнет сама собой. И вдруг в начале марта далекие раскаты мятежа стали ближе, зазвучав совсем рядом, и все поняли, что восстание идет к ним.
К одним оно пришло с холодным рассветом, к другим – днем или ранним вечером, с горящим факелом; из королевского города до затерянной в лесах глухой деревеньки, из кишащего деловой суетой морского порта до сонного горного поселения. Оно передавалось от человека к человеку, словно живой маяк, который для всех, кто его видел, означал только одно. Это был огненный крест – старинный шотландский призыв к борьбе. По всему королевству мужчины брались за оружие, доставая из сундуков мечи, спавшие мирным сном после минувшей войны, правили на оселках лезвия топоров, вбивали новые гвозди в неровные края дубинок и прилаживали новое оперение к стрелам. На западе, в Эйре и Ланарке и вокруг Селкиркского леса, огненный крест прошелся по селениям, где люди все еще были взбудоражены казнью Уильяма Уоллеса, известие о которой дошло до них осенью. Здесь слухи о восстании оказались факелом, поднесенным к сухой вязанке дров, и пожар вспыхнул в мгновение ока и начал стремительно распространяться по округе. За оружие брались мужчины, сражавшиеся вместе с Уоллесом в самые первые дни восстания, те, кто праздновал с ним его победу под Стирлингом, те, чьи сыновья и братья пали под Фолкирком под стальными ударами английской армии. Это были мужчины, потерявшие надежду, но не утратившие веры.
И пока шли эти приготовления к обороне и нападению, слухи о восстании и быстрых победах Роберта Брюса на западном побережье распространялись со стремительностью лесного пожара. Говорили, что Брюс поднимает армию на новую войну против Англии и намерен объявить себя королем. Известия эти встречали со смесью недоверия, гнева и восторга. Но были и другие слухи, мрачные и гнетущие, ползущие по владениям Комина в Галлоуэе и Баденохе, Килбриде и Бучане, словно подводное течение, таящееся в глубине под высоким валом призыва к оружию.
![Сергей Дмитренко - Поле брани [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
