Николь Галланд - Трон императора: История Четвертого крестового похода
— У нас еще есть время завершить все полюбовно, — прошептала Джамиля.
— Что?
Она провела кончиками пальцев по моей руке. Я резко втянул воздух и тихо застонал, ее прикосновение разлилось по всему моему телу.
— Мне не нужен утешительный приз, — разозлился я и оттолкнул Джамилю.
— А мне нужен, — сказал она и начала всхлипывать.
Мы вцепились друг в друга, упали на колени и долго оставались так, не в силах разомкнуть объятия.
Прошла, наверное, целая вечность, прежде чем она перестала плакать, оставив мокрый след на моей тунике. Я продолжал обнимать ее, чувствуя, как она слегка задыхается. Я хотел пойти дальше, но не смел. Потом она откинула голову назад и посмотрела на меня. В ее глазах были печаль и желание. Я поцеловал ее, и она прижалась ко мне с таким пылом, которого я никогда прежде в ней не подозревал. Джамиля толкнула меня и сама легла сверху, пытаясь просунуть руку между нами, чтобы развязать мой пояс. Игривость двух предыдущих прерванных попыток исчезла: Джамиля не собиралась уходить, пока мы не станем всего лишь один раз настоящими любовниками.
— Самуил… — слабо запротестовал я, глядя на нее.
— Он знает, что я здесь, и знает зачем.
— И позволяет?
— Он позволяет больше того, на что ты способен, — раздраженно сказала она. — Мне кажется, он хотел бы, чтобы мы наконец сделали то, что должны.
Я схватил ее и, перекатившись вместе с ней, оказался сверху, вырывая из ее рук свой пояс, чтобы самому развязать. Кажется, мои руки никогда прежде не двигались с такой быстротой: я мгновенно разделся, стянул с Джамили тунику и собирался освободить ее от сорочки…
— Эй, кто-нибудь! — послышалось за дверью, а потом раздался громкий стук.
— Нет!
Мой крик был полон ярости.
Джамиля горестно расхохоталась. Я вскочил, резко открыл дверь и, еще не видя, кто там стоит, рявкнул:
— Что?
Это был мальчик-слуга, которому повезло (как считали бы его сверстники) служить на побегушках у шлюх. Он выпучил глаза, увидев меня голого в дверях, заглянул внутрь, но из-за темноты ничего не увидел.
— Простите, господин, — сказал он как-то смущенно, удивленно и в то же самое время испуганно. — Вас тут разыскивают, только и всего. Люди Дандоло. Просят прийти и поиграть недо…
— Нет, — сказал я, захлопнул дверь и закрыл на все засовы. Потом почувствовал себя идиотом, снял засовы, приоткрыл маленькую щелку, сказал: — Спасибо, парень, но нет, — снова закрыл дверь и бегом вернулся к Джамиле.
К этому времени она полностью разделась и тихо посмеивалась над моим возмущением.
Я буквально упал на нее и внезапно оказался внутри ее тела, словно наше соитие было старой знакомой привычкой. Такие слова, как «похоть» и «страсть», тут совершенно не подходят. Это было естественно и необходимо, как дыхание, и протекало плавно, как мелодия. Наши тела просто повторяли то, что мы мысленно проделывали уже больше года.
Потом мы даже забылись легким сном. Наконец оделись и сели, обнимая друг друга точно так, как это делали в первый раз, когда она утонула в слезах. Казалось невозможным поверить, что мы больше никогда этого не повторим; казалось невозможным поверить, что мы прежде не проделывали это тысячу раз. Не знаю, как долго мы просидели так, вцепившись друг в друга, словно могли утонуть, если разомкнем объятия.
В конце концов к хижине приковыляла Лилиана, а вместе с ней вернулся Грегор, только что сменившись с караула. Они о чем-то говорили на ходу — наверное, об Отто или младенце, ибо в голосах их слышалась теплота, а Грегор уже несколько недель ни о чем не отзывался с теплотой.
Грегор распахнул дверь, увидел нас двоих, таких несчастных, и застыл на пороге.
— Похоже, дело плохо, — сказал он с озабоченностью старшего брата и шагнул в хижину.
Лилиана, с трудом протиснувшись мимо него, вопросительно взглянула на нас, потом втянула носом воздух, учуяла запах и с довольным видом подмигнула Джамиле.
Тут она поняла по нашим лицам, что мы обнимаемся вовсе не от счастья. Улыбка ее померкла, и она сочувственно опустила ладони на наши головы. Джамиля с благодарностью посмотрела на нее, а потом зарылась лицом в мое плечо.
— Мне пора, — прошептала она.
Я смотрел в пол, но почувствовал, как Грегор и Лилиана перемигнулись. Они все поняли. Лилиана отошла от нас.
Джамиля поднялась с пола, опираясь на мою руку, тяжело вздохнула, а я любовался, как солнечный луч падает на нее из открытых дверей. Она опустила руку мне на голову, взъерошила волосы.
— Проводишь до ворот Перы? — спросила она.
— Останься, — едва слышно произнесла Лилиана.
Джамиля покачала головой, но, похоже, она едва сдерживала слезы.
— Проводишь до ворот? — повторила она теперь уже почти беззвучно и, протянув руку, помогла мне подняться.
— Пошли, — мрачно сказал я.
Но стоило нам приблизиться к двери, как ее перегородила невысокая фигурка. На пороге стоял самый молодой паж Бонифация, мальчишка лет десяти, и смущенно держал руки за спиной. Я отпрянул.
— Ну вот, — заворчал Грегор, — меня зовут для нового нагоняя. Что на этот раз, парень?
У мальчишки были яркие широко открытые глаза, которые смотрели на нас с ужасом. Видно, неприятное ему досталось поручение.
— Ваш брат, господин…
— Тебе нужен Отто? Вы только что разминулись, он уехал с разведывательным отрядом сразу после вечерней службы. И вернется завтра к вечеру.
Пауза. Мальчишка молчал.
— Что тебе велено ему передать? — поинтересовался Грегор.
Мальчик неуверенно обвел взглядом нас троих.
— Мне велено…
Он не договорил.
— Ну же, парень, мы не кусаемся, — теряя терпение, сказал Грегор.
Мы все уставились на мальчишку, отчего он только сильнее задергался. А потом он показал то, что держал за спиной, — в его правой руке оказался меч в знакомых ножнах, чуть ли не с него ростом.
— Мне велено вернуть это вам, господин.
Грегор обменялся встревоженными взглядами с Лилианой и мной.
— Это меч Отто. Зачем ты приволок его сюда? Кто тебе его дал? Меч нужен брату. Отнеси ему обратно.
Мальчишка, не сводя с Грегора неподвижного взгляда, робко шагнул в хижину, опустил меч на пол перед рыцарем и поспешно выскочил за порог, словно здесь его кто-то мог ужалить.
— Мне велено вернуть меч сюда, — повторил он.
Я подошел к Лилиане и протянул ей руку. Она вцепилась в нее и сжала с такой силой, что я чуть не вырвал руку обратно. Грегор пялился на пажа в озлобленном недоумении.
— Не оставляй меч здесь. Отнеси его Отто, парень! — приказал он, указывая вдаль. — Верни ему меч. Где Отто? Парень! Скажи, где Отто?
Мальчишка готов был разрыдаться.
— Меня… прислали только за тем… чтобы вернуть меч. И сказали, что новость вам сообщит кто-то другой.
— Какую новость? — взревел Грегор, выпучив серые глаза.
— Они сказали, мне не придется ничего вам рассказывать! — упорствовал мальчишка.
Я оторвался от Лилианы, подскочил к двери, схватил мальчишку за запястье грубее, чем хотел, и затащил обратно в комнату, заорав:
— О чем рассказывать? Что случилось с Отто? Он ранен?
Мальчишка, глядя на меня с ужасом, покачал головой.
— Попал в плен? — не отступал я.
Мальчишка покачал головой.
Внезапно у меня пересохло в горле.
— Тогда что?
— Они сказали, мне не придется ничего вам рассказывать, — прохрипел паж. — Отпустите руку.
В наступившей тишине я разжал пальцы. Ребенок вытянул шею и, посмотрев за мою спину, со страхом обратился к Грегору:
— Мне очень жаль, господин.
Грегор в ошеломлении не смог ничего сказать.
— Знаешь какие-нибудь подробности, парень? — тихо спросила Джамиля, стоя рядом с Лилианой.
— Я слышал, будто это был сам Мурзуфл, — ответил мальчишка. — Прямо здесь, на выезде из лагеря с северной стороны, оказалась засада. Они проехали совсем немного. Это ведь что-то значит, правда? Когда, чтобы сразить тебя, нужен сам император.
— Спасибо, парень, — очень тихо сказала Джамиля. — Можешь идти.
Первой сломалась Лилиана, зайдясь громкими рыданиями. Джамиля тут же обняла ее, и я подскочил к ним, пытаясь утешить и поддержать, когда она повалилась на пол.
Грегор продолжал не моргая смотреть на меч брата.
Акт V
ПАЛОМНИЧЕСТВО
Мурзуфл собрал своих людей и сказал: «Поглядите, разве я не достойный император? Никогда у вас не было такого достойного императора! Разве я не хорошо все сделал? Отныне нам нечего опасаться».
Робер де Клари. Хроника Четвертого крестового похода61
Я кинулся на поиски Ричардусов, пока Джамиля занималась Лилианой. Грегор, выслушав новость, не сдвинулся с места. Казалось, он был не в силах оторвать глаз от меча Отто.
