Константин Паустовский - Бригантина, 69–70
Здания, «возведенные с большим мастерством», лежали в прахе. Разрушать испанцы умели. На это они были мастера хоть куда. Захватив Виткос, они взорвали его стены, растаскали его дома.
Испанцы стремились убить душу Виткоса. И все же стереть с лица земли этот строптивый город им не удалось. Выстояли стены дворца. Дворец этот воины инки Манко построили лет за тридцать до гибели города. Построили на века. На восемьдесят метров в длину и на двенадцать метров в ширину тянулось это массивное сооружение. Сложено оно было из гранитных блоков, тщательно отесанных и пригнанных друг к другу с ювелирной точностью.
Каждый такой блок весил килограммов восемьсот, а в основании здания покоились исполинские пятитонные плиты.
В расстрелянном и сожженном городе сохранились фундаменты каменных домов. Как раз напротив дворца, на противоположной стороне большой квадратной площади — Марсова поля столицы Вилькапампы, — стояло длинное каменное здание, где жили воины царства Солнца.
Город был невелик. Обойти его можно было за десять минут. Единственное ровное место — площадь между дворцом и казармой — не застраивалось, а на крутых склонах Росапаты возводить дома было трудно. Вероятно, в черте города и за его стенами было не больше полусотни зданий.
Храмов в Виткосе не было. Виткос — город-боец — создавали не для молитв, а для сражений…
Итак, первая победа одержана. На вершине Росапаты Хайрам Бингхем нашел руины резиденции последних инков.
Вот она, Мачу-Пикчу!Но не Виткос был главной целью упорных поисков Хайрама Бингхема. Ведь где-то в сокровенном уголке Вилькапампы существовал священный город, до которого так и не смогли добраться испанцы, город дворцов и храмов, каменное сердце царства Солнца.
Маркос и Диего не лгали. Их донесение подтверждали факты. Не случайно в Виткосе не было ни одного храма. За инку, за его победы, за одоление жестокого врага молились в другом месте, и именно там находился священный город.
Неутомимый йельский Одиссей двинулся на его поиски. Ученый пришел к заключению, что скорее всего этот город прячется где-то над Урубамбой. Большая излучина Урубамбы ниже Чукисаки оставалась своего рода Полюсом недоступности Вилькапампы.
«В июле 1911 года, — вспоминает Хайрам Бингхем, — я приступил к розыску последней столицы инков… Я направился в умопомрачительный каньон Урубамбы… Каньон этот река прогрызла в исполинском гранитном массиве. Тропа проходит в этих местах через край несравненного очарования. Невольно вспоминаются суровые и величественные Скалистые горы и обаятельные окрестности Гонолулу. Прелесть многообразия здесь не поддается описанию; право же, ничего подобного не доводилось мне видеть на своем веку. И прежде всего бросаются в глаза снежные пики, которые прорывают пелену облаков и возносятся над ней на высоту в добрых две мили.
Над злобными, неистово ревущими водопадами встают крутые стены, обрывы огромной высоты, в которых обнажаются многоцветные граниты. На дне этих пропастей цветут гигантские орхидеи, зеленеют древовидные папоротники, справляет дикие оргии пышная растительность тропических джунглей. Джунгли с неуемной мощью штурмуют крутые склоны, вторгаются в узкое горло Урубамбы, взбираются на утесы головокружительной высоты… Слов нет, чтобы описать эту постоянно изменяющуюся панораму, это тропическое разнодеревье, эти бесчисленные, врезанные в скалы террасы, эти утесы, подобные башням, эти ледники, которые сползают в бездну прямо из облаков».
И снова, как это уже случилось в селении Лукомо, индейцы пришли на помощь ученому. На этот раз «гидом» экспедиции оказался индеец Мельчор Артеага, которого Хайрам Бингхем встретил на крутом берегу Урубамбы. Артеага сказал:
— Старый город стоит на высокой горе Мачу-Пикчу. Пройти туда нелегко.
Утром 24 июля 1911 года шел холодный дождь. Погода была не перуанская, а норвежская, и никто из спутников Хайрама Бингхема не пожелал в такое ненастье штурмовать неприступные вершины Мачу-Пикчу.
Тогда Хайрам Бингхем решил отправиться в путь без своих коллег. В десять часов утра он пустился в дорогу. С ним шел лишь Артеага.
«Примерно через три четверти часа, — пишет Бингхем, — Артеага свернул с главной тропы и повел меня в джунгли, которые тянулись вдоль берега Урубамбы. В этом месте через реку переброшен был шаткий мостик. Место для него выбрано было очень удачно — в самой узкой части ущелья, над белопенным речным порогом. Мостик состоял из тонких жердей, к тому же еще очень коротких. На живую нитку эти жерди были связаны лианами.
Артеага снял башмаки и, балансируя над бездной, прошел по мостику. Я отлично понимал: всякий, кто сорвется в эту холодную пучину, мгновенно разобьется о скалы. Поэтому я без малейшего стыда сознаюсь, что через мост полз на четвереньках со скоростью шести дюймов в час…
Перейдя реку, мы углубились в густые заросли и спустя несколько минут добрели до крутого склона. Полтора часа взбирались на этот склон, порой опять-таки на четвереньках…
Около полудня, совершенно выбившись из сил, мы дошли до маленькой хижины, крытой травой.
В этой хижине обитали двое индейцев. Они свили здесь это орлиное гнездо в надежде, что до них не доберутся сборщики податей, и спокойно жили на склонах Мачу-Пикчу, собирая не слишком обильные урожаи маиса, сладкого картофеля, бобов и перца».
Индейцы подтвердили слова Артеаги о развалинах на Мачу-Пикчу. Они заверили Хайрама Бингхема, что до этих развалин можно дойти за полчаса.
Тем временем дождь прекратился, и скандинавская стужа сменилась африканской жарой. На этот раз даже Артеага не пожелал сопровождать чужеземца. Хозяева хижины дали искателю древностей в качестве провожатого босоногого мальчишку-индейца.
И вот какая картина открылась Хайраму Бингхему, когда он поднялся на гребень Мачу-Пикчу.
Этот фотоснимок в сто крат красноречивее любого описания. Там, за черным пиком Уаяна-Пикчу, в Урубамбу обрывается гранитная стена восьмисотметровой высоты. Слева и справа глубочайшие пропасти. Белый город, священный город последних инков стоит над этими пропастями.
И право же, Хайрам Бингхем не погрешил против истины, утверждая, что до прихода европейцев не было в Новом Свете города прекраснее священной столицы Вилькапампы.
Нельзя было выбрать лучшего места для этой перуанской Лхасы. С трех сторон — с востока, севера и запада — город защищен непреодолимыми пропастями, его оплетает глубокий каньон Урубамбы.
Он приютился в ее узкой излучине, между двумя горами — острым пиком Уаяна-Пикчу и массивной вершиной Мачу-Пикчу. Петля Урубамбы врезана в каменные бока этих гор, врезана глубоко, на восемьсот-девятьсот метров, и стены этого грандиозного каньона круты и обрывисты.
