Константин Паустовский - Бригантина, 69–70
Только горцы, живущие на поднебесных высотах, могли назвать пампой — равниной — этот вздыбленный, перемятый и перекрученный лоскут перуанской земли.
Перуанские боги немало потрудились, создавая каменный хаос Вилькапампы — путаный лабиринт хребтов, цепей, гряд, отрогов, рассеченных глубокими ущельями, прорезанный бесчисленными долинами горных потоков. Боги не считали, однако, свою работу завершенной. Они неустанно дробили каменные гряды, сбрасывали в бездны горы, обнажали корни древних хребтов, изменяли течение рек. Землетрясения, обвалы, оползни, камнепады, лавины, бешеные бураны, внезапные наводнения ежегодно изменяли лик этой дикой страны.
Перуанские боги презирали своих европейских собратьев. Горные вершины Греции, вулканы Сицилии, каменные зубы Карпат, исполинские пики Альп казались им ничтожными холмиками.
Олимп — 2917 метров, Этна — 3250 метров, Монблан — 4810 метров — да разве это настоящие горы?! Могут ли они сравниться с Салкантаем — его высота 6300 метров. Даже младшая сестра Салкантая, седая Вероника, на тысячу метров выше Монблана, этого чемпиона альпийских вершин. На высоту Монблана перуанские Зевсы подняли перевалы Вилькапампы, а межгорные низины низвели до уровня Карпат и Пиренеев.
72° западной долготы, 13° южной широты — таковы координаты Вилькапампы. Тринадцатая южная пересекает жаркое нагорье Бразилии, тропические леса Анголы, сухие пустыни Австралии. Тринадцатая южная — это тропики. Но в Вилькапампе в зимниа месяцы — в июне, июле и августе — свирепствуют снежные бури, а в разгар лета, в январе, в ночную пору нередко бывают заморозки.
И все же солнце здесь такое же щедрое, как в Бразилии или на Мадагаскаре. Круглый год с шести часов утра до шести часов вечера оно стоит над горами и долинами Вилькапампы, обуздывая лютую стужу высокогорий, согревая тощую, проросшую камнем землю.
На самом дне Вилькапампы, в долинах Апуримака и Урубамбы, отлично вызревают бананы и апельсины. А дно это лежит на высоте 3 тысяч метров.
Беда, однако, в том, что в Вилькапампе нет ни одного ровного местечка. Скалы, крутые склоны, расселины — на таких «дурных землях» ни пахать, ни сеять невозможно.
Люди тем не менее перехитрили своих тороватых на выдумку богов. Неведомо когда, но, во всяком случае, задолго до того, как в Перу пришли испанцы, сюда явились волшебники.
Это были индейцы кечуа, народ трудолюбивый и упорный. Они исправили ошибки природы и везде, где только можно было, нарезали на обрывистых склонах узкие, но идеально ровные террасы. На этих уступах отлично прижились неприхотливые местные культуры: маис, бобы, картофель, перуанский рис — киноа.
Кечуа вели свое немудреное хозяйство на высотах, доступных в Альпах и на Кавказе лишь птицам и мастерам альпинизма. Однако в Перу они не считались истинными горцами. Ведь кечуа селились в «теплых» долинах, и основанная ими столица древнего Перу, Куско, лежала на ничтожной высоте 3440 метров.
Иное дело — южные соседи кечуа: индейцы аймара. Те были истинными небожителями. На их родине, в Кольясуйю — «холодной стране» — на высоких нагорьях современной Боливии, города и селения лежали на уровне Монблана.
К боливийскому нагорью вели не очень тяжелые дороги, которые переползали через многочисленные перевалы. Вилькапампа же, до которой кондор мог за два-три часа долететь из Куско, была куда менее доступна, чем страна Кольясуйю.
Урубамба — река коварная и непостоянная. Ее долина широка и удобна лишь на небольшом участке, чуть пониже Куско. Но за селеньицем Ольятаинтамбо, в тридцати милях от Куско, Урубамба врезывается в скалистые горы и образует непроходимые ущелья.
В ту пору, когда в Вилькапампе отбивались от испанцев воины инки Манко и его наследников и преемников, через Урубамбу ниже Ольятаинтамбо был переброшен один-единственный висячий мост, узкий и шаткий. Стоило его убрать, и Вилькапампа оказывалась отрезанной от внешнего мира.
Испанцы знали: где-то в Вилькапампе стоит могучая крепость Виткос, резиденция властителей нового царства Солнца. Эту крепость им удалось захватить в 1572 году, но затем разоренный и опустошенный край был заброшен. Следы последнего царства Солнца затерялись.
Их искал в 1865 году перуанский географ Антонио Раймунди, который положил на карту горы и ущелья Вилькапампы. Их искал десять лет спустя французский путешественник Шарль Винер. Из Лимы и Куско в Вилькапампу часто приезжали ученые и неученые энтузиасты. Но все их труды были напрасны. Вилькапампа строго хранила свои тайны.
Страна коварной кокиЗагадка Вилькапампы чрезвычайно взволновала Хайрама Бингхема. Он заболел Вилькапампой, и болезнь эта оказалась неизлечимой.
В сентябре 1910 года Бингхем покинул Нью-Хевен. Но отправился он не в Вилькапампу, а в Нью-Йорк и Вашингтон. С утра до вечера сидел он в библиотеках, музеях, архивах. Карты, хроники, отчеты миссионеров, дневники путешественников, перуанские газеты и журналы, донесения американских консулов в Куско, труды археологических, ботанических, гидрографических экспедиций — одним словом, все, что имело хоть малейшее отношение к Вилькапампе, он изучал с лихорадочным интересом.
И мало-помалу ему все яснее и яснее стала рисоваться панорама перуанского высокогорья. Вооружившись линейкой, циркулем и лупой, он размечал на картах отрезки будущих маршрутов. Каждый изгиб Урубамбы, каждую высотку на ее склонах он «засекал» в памяти, а память у него была отличная.
Хайрам Бингхем без труда убедился, что за триста с лишним лет Вилькапампа изменилась мало, и при этом далеко не к лучшему. Десять поколений индейцев — потомков воинов Тупака-Амару — сменилось в Вилькапампе за время, которое прошло со дня гибели последнего инки до появления в этом краю первых его исследователей.
Эти лазутчики цивилизации пришли в Вилькапампу в середине XIX века. Им открылась безотрадная картина: три сотни «диких» индейцев пасли шелудивых и тощих лам на горных кручах и в поте лица рыхлили неподатливую землю деревянным колом с железным наконечником. То была древняя таклья — орудие, в сравнении с которым соха казалась чудом техники.
Аборигены Вилькапампы говорили только на языке кечуа, католических святых путали со своими старыми богами и жили в хижинах, крытых прелой травой.
О перуанских президентах, диктаторах и министрах они не имели ни малейшего понятия. Президенты и диктаторы, зная о существовании этих детей природы, время от времени посылали в Вилькапампу сборщиков податей. На этом их заботы о жителях новообследованного края и ограничивались.
Однако вести о «теплых» долинах Вилькапампы возбудили большой и отнюдь не бескорыстный интерес у перуанских плантаторов. И в Вилькапампу вторглась кока.
