Эрнест Капандю - Рыцарь Курятника
Ролан печально потупил голову.
— Мсье Ролан, — продолжал Людовик XV, — если вы не будете ни убиты, ни ранены, то явитесь ко мне вечером после сражения — я приказываю вам.
Ролан низко поклонился.
— А! Это вы, любезный д’Отрош? — продолжал король, видя, что к нему поспешно подъезжает гренадерский офицер.
— Государь, — ответил офицер, один из храбрейших в армии, — я очень рад видеть сегодня ваше величество.
— Почему же именно сегодня?
— Потому что послезавтра будет сражение, государь, и если я буду убит, то, по крайней мере, я расстанусь с жизнью, простившись с вашим величеством.
— Вы останетесь живы, д’Отрош: надо говорить не «Прощайте», а «До свидания».
Король дружески помахал д’Отрошу — капитану французских гренадеров, и, внимательно осмотрев лес Барри, вернулся к тому месту, где его ждал конвой. Д’Отрош последовал за ними с влажными глазами.
— Прекрасная надгробная речь! — прошептал он.
«Король запрещает мне нарочно дать себя убить», — подумал Ролан, опираясь на свой мушкет.
Объехав все редуты и центр армии, король достиг деревни Антуанг, справа от которой расположилась армия. У деревни укрепления были еще более мощные, чем у леса Барри и Фонтенуа. Многочисленные пушки защищали редуты, сделанные наскоро, но крепко. Когда король осмотрел все, он протянул руку маршалу и сказал:
— Благодарю.
— Я исполнил свой долг, — ответил маршал, — теперь армия должна довершить остальное.
— Она сделает это.
— Я не сомневаюсь, государь.
Все отправились назад. На мосту король нашел Таванна, ожидавшего его.
— Ну что? — спросил король.
— Все отданные приказания исполнены, государь, — ответил виконт.
Король продолжал свой путь. Доехав до двери дома, который стоял у самого моста, он опять поклонился Морицу и сказал:
— Любезный маршал, нынешней ночью вы опять превозмогли ваши болезни, я на это согласился, но завтра — другое дело, я приказываю вам непременно оставаться в постели целый день.
— Но, государь… — начал Мориц.
— Сражение будет только послезавтра, так что завтра отдыхайте: ото необходимо — таково мнение Пейрони, и я этого хочу!
Когда король говорил: «Я этого хочу», надо было повиноваться. Маршал низко поклонился Людовику XV и, в то время как король входил в свою квартиру, перешел через улицу в дом, находившийся напротив. Войдя в большую комнату, он тяжело опустился в кресло и глубоко вздохнул. Его окружили слуги.
— Разденьте маршала и отнесите его в постель, — сказал Пейрони, последовавший за маршалом, повинуясь повелительному знаку короля.
— Что нужно делать? — спросил маршал.
— Я вам уже говорил: все или ничего!
— Если так — ничего!
— Нет ничего проще.
И Пейрони вышел с обыкновенной своей резкостью. Было около полуночи. Как раз в это время Ришелье вышел от короля, и по темной пустой улице быстро дошел до занимаемого им дома, который находился по соседству с домом короля. Когда он переступил порог, лакей, отворивший дверь, сказал:
— Вас ожидают!
— Кто? — спросил Ришелье.
— Господин, отказавшийся назвать свое имя.
— Где он?
— В гостиной.
Ришелье быстро взбежал по ступеням и на втором этаже отворил дверь. В комнате, освещенной двумя свечами и очень скудно меблированной, сидел человек, закутанный в просторный; плащ. Заметив Ришелье, он встал и откинул плащ.
— Граф де Сен-Жермен! — произнес удивленный Ришелье. — Вы давно приехали?
— Десять минут назад. Так что мой первый визит — к вам.
— Весьма благодарен. Откуда вы?
— Из Парижа.
— Добро пожаловать, граф. Какой счастливый ветер принес вас?
— Письмо, которое мне поручено отдать вам в собственные руки.
Сен-Жермен подал Ришелье письмо, изысканно сложенное, душистое, пахнущее будуаром за десять шагов. Ришелье распечатал его.
— Письмо от маркизы де Помпадур! — воскликнул он.
Он внимательно прочел письмо, потом, опустив руку, пристально посмотрел на графа Сен-Жермена, лицо которого было бесстрастно.
XVII. СЕКРЕТ
В то же самое время, когда Ришелье, возвратясь на свою квартиру, встретился с графом де Сен-Жерменом, этим загадочным человеком, который занимал умы всей Франции, в низкой и узкой комнате дома, расположенного неподалеку от того, в котором остановился герцог, происходил таинственный разговор.
Граф де Шароле сидел в кресле у стола. Напротив него стоял человек высокого роста, с широкими плечами, сложенный как колосс. Голова его имела угловатую форму, лицо с резкими чертами было довольно красивым; густые ненапудренные волосы и огромные усы, длинные и густые, спускающиеся ниже подбородка, довершали его портрет.
Незнакомец держал в руке бумаги.
— Это все? — спросил он.
— Да, — ответил граф и встал. — Когда вы вернетесь? — спросил он после некоторого молчания.
Тот улыбнулся и ответил:
— После поражения французской армии.
— И тогда?..
— Мы уедем, принц, и будем в Варшаве через две недели, вы — на троне, а я — на ступенях трона. И я закричу: «Да здравствует король!»
Лицо графа слегка покраснело, и глаза его оживились.
— Князь, — сказал он, вставая, — ты не лжешь?
— Зачем мне лгать? Вы нужны мне, а я нужен вам, стало быть, мы можем полагаться друг на друга.
Он сделал движение, чтобы уйти.
— Куда вы идете?
— Туда, где я должен быть!
И он указал на бумаги.
— Мое имя не должно быть произносимо в связи с этим. Приходите завтра в девять часов.
Граф и князь быстро простились, и последний вышел. Он спустился по лестнице с такой легкостью, что совсем не было слышно шума его шагов. В передней он отворил дверь ключом, который держал в руке, и вышел, скользя, как призрак. Он прошел через сад до забора в противоположной от улицы стороне, проворно перелез через него и спрыгнул в поле. Не сделал он и трех шагов, как перед ним появилась тень. Это был человек маленького роста, худощавый. Он что-то показал жестами, как немой. Князь отвечал ему таким же образом. Этот безмолвный разговор продолжался недолго. Затем подошедший растворился во тьме. Князь перешел по полю к небольшому леску, находившемуся слева от того места, где стоял обоз французской армии. У третьего дерева он остановился, послышался легкий треск, и мальчик, проворный как обезьяна, соскользнул с верхних ветвей дерева.
— Нынешней ночью в Сент-Амане! — сказал князь.
Мальчик, ничего не говоря, исчез. Князь продолжал свой путь. Сделав большой крюк, он подошел к Шельде. Князь прошел ниже леса Барри и теперь находился на левом берегу между этим лесом и Турне. Отсюда были видны огни осаждающих. Ночь стояла темная. Ивы, окаймлявшие берег, давали возможность, при желании, скрыться от посторонних глаз. Наклоняясь, чтобы пройти между ветвями ив, князь спустился на берег Шельды. Эту часть реки загромождал тростник. Князь вошел в воду по колено и, пошарив в тростнике, притянул к себе легкую лодку, проворно сел в нее, взял весла и поплыл.
