Карл Май - Через пустыню
— Эмир! — закричал он, покашляв прежде несколько раз, что мною, конечно, было замечено.
— Что такое?
— Вперед!
Только теперь я заметил, что писарь был уже в сапогах со шпорами. Я передал книгу сыну Селека и вскочил. Я совершенно забыл, что должен вымыться и надеть свежее белье, если хочу в достойном виде появиться у могилы святого. Я взял белье, спустился вниз и поспешно оставил деревню. Ручей кишел купающимися, и мне пришлось немножко пройтись в поисках места, где за мной — как я считал — не будут наблюдать.
Здесь я выкупался и сменил белье — процедура, которую в путешествиях по Востоку не слишком часто можно выполнить. Поэтому я почувствовал себя как бы заново рожденным. Я хотел уже покинуть свое укромное местечко, когда заметил легкое шевеление кустов, что росли по берегам ручья. Зверь это или человек? Приближались военные действия, и не мешало бы подумать о личной безопасности. Сначала я отвернулся от зарослей, потом сделал резкий поворот и, прыгнув вперед, оказался в самой гуще кустов.
Передо мной сидел на корточках довольно молодой мужчина, у которого был явно воинственный вид, хотя единственным оружием ему, как я заметил, служил нож. Широкий шрам пересекал его правую щеку. Он поднялся, намереваясь быстро отступить, но я схватил его за руку и удержал при себе.
— Что ты здесь делаешь? — спросил я.
— Ничего.
— Кто ты?
— Я… езид, — боязливо ответил он.
— Откуда ты?
— Меня зовут Ласса, я из рода Дассини.
— Я спросил тебя, что ты здесь делаешь.
— Прячусь, потому что не хотел тебе мешать.
— Ты находился здесь еще до моего прихода и, стало быть, имел полное право остаться, вместо того чтобы прятаться. Где ты спал этой ночью?
— В деревне.
— У кого?
— У… у… у… Я не знаю его имени.
— Дассини не пойдет к человеку, имени которого не знает. Пойдем со мной, покажешь мне своего хозяина!
— Сначала я должен искупаться!
— Сделаешь это после. Двигайся!
Он попытался освободиться от моего захвата.
— По какому праву ты так говоришь со мной?
— По праву недоверия.
— Точно так же и я могу не доверять тебе!
— Конечно! Прошу тебя, сделай это. Тогда ты отведешь меня в деревню, чтобы выяснить, кто я такой.
— Иди куда тебе захочется!
— Именно это я и сделаю, однако ты пойдешь со мной.
Взгляд его скользнул по моему поясу. Он заметил, что у меня нет оружия, а я по его виду отгадал, что он намерен схватиться за нож. Но это не произвело на меня ни малейшего впечатления. Я лишь крепче держал его запястье и резко рванул незнакомца на себя, что вынудило его выйти из кустов на открытую полянку.
— Как ты смеешь? — набросился он на меня.
— Ничего, потерпишь. Ты пойдешь со мной сейчас же!
— Отпусти руку, иначе!..
— Что иначе?
— Я применю силу!
— Примени!
Он выхватил нож и попытался нанести удар. Я отбил его руку вверх и завернул ее назад.
— Мне жаль тебя. Ты, кажется, не трус!
Я сдавил ему руку, так что он вынужден был выронить нож. Я быстро поднял упавшее оружие и спрятал к себе в карман. Он пытался мне сопротивляться, но вынужден был пойти. Когда мы дошли до деревни, то большая толпа собралась вокруг нас и сопровождала до жилища бея. Тот находился в селямлыке, куда я и отвел чужака. Недалеко от двери стоял, не замеченный пленником, мой башибузук, который весьма удивился, когда мы проходили мимо него. Казалось, он узнал пленника.
— Кого ты привел мне? — спросил Али-бей.
— Чужого, которого я обнаружил у ручья. Он прятался, и притом в таком месте, из которого он мог обозревать и деревню, и дорогу на Шейх-Ади.
— Кто он?
— Он утверждает, что его зовут Ласса, а принадлежит он к Дассини.
— Тогда бы я знал его. Но Дассини с таким именем нет.
— Он пытался ударить меня ножом, когда я заставлял его пойти со мной. И вот он здесь. Делай с ним все, что захочешь!
Я покинул комнату. Снаружи все еще стоял писарь.
— Ты знаешь человека, которого я привел в дом?
— Да. Что он сделал, эмир?
— Конечно, ты его узнал!
— Он не вор и не разбойник!
— Кто же?
— Он коль-агасси, штабс-офицер моего полка.
— А! Как его зовут?
— Насир. Мы зовем его Насир-агасси. Он — друг миралая Омада Амеда.
— Хорошо. Скажи Халефу, что он может седлать коней.
Я вернулся в селямлык, где в присутствии Мохаммеда Эмина и некоторых случайно оказавшихся там видных жителей деревни уже начался допрос.
— Как долго ты скрывался в кустарнике? — спросил бей.
— Пока там купался этот человек.
— Этот человек — эмир. Запомни это! Ты не имеешь никакого отношения ни к Дассини, ни к езидам. Как тебя зовут?
— Этого я не скажу!
— Почему же?
— Там, наверху, в курдских горах, меня поджидает кровник. Я вынужден скрывать свое настоящее имя.
— С каких это пор коль-агасси занимает кровная месть в области свободных курдов? — спросил я его.
Он побледнел еще сильнее, чем раньше, у ручья.
— Коль-агасси? Что ты имеешь в виду? — тем не менее дерзко спросил он.
— Я имею в виду вот что: я достаточно хорошо знаю Насира-агасси, доверенное лицо миралая Омара Амеда, чтобы ошибиться.
— Ты… ты… ты меня знаешь? Валлахи, тогда я погиб. Это — судьба!
— Нет, это не твой кисмет. Скажи честно, что ты здесь делал, тогда с тобой, может быть, ничего и не случится!
— Мне нечего сказать.
— Тогда тебе ко…
Я прервал разгневанного бея быстрым движением руки и снова обернулся к пленному.
— Про кровную месть ты сказал правду?
— Да, эмир!
— Тогда в другой раз будь осторожнее. Если ты обещаешь мне немедленно вернуться в Мосул и отложить месть, тогда ты свободен.
— Эфенди! — испуганно закричал бей. — Подумай, мы…
— Я знаю, что говорю, — опять прервал я его. — Этот человек служит штабс-офицером при губернаторе. Он может выйти в генералы, а ты ведь живешь в дружбе и прочном мире с повелителем Мосула. Жаль утруждать такого офицера. Этого бы и не произошло, если бы я сразу узнал его… Итак, ты обещаешь мне сразу же вернуться в Мосул?
— Обещаю.
— Твоя месть касается кого-либо из езидов?
— Нет.
— Тогда иди, и да хранит тебя Аллах, чтобы месть не стала опасной для тебя самого!
Он был удивлен. Еще какую-то минуту назад он видел перед собой смерть, а теперь узрел себя свободным. Он схватил мою руку и воскликнул:
— Эмир, я благодарю тебя! Да благословит Аллах тебя и твоих близких!
— Что ты наделал! — сказал Али-бей, скорее рассерженный, чем удивленный.
— Лучшее, что я мог сделать, — ответил я.
— Но это же шпион!
— Конечно.
— А ты подарил ему свободу! Разве ты не вынудил его признаться, что он штабс-офицер губернатора?
Остальные езиды также мрачно смотрели на меня. Я как бы не замечал этого и возразил:
