Эдмундо Конде - Яд для Наполеона
— Котик, что ты забыл здесь в столь поздний час? — спросила матрона лет сорока с волосами, завитыми крупными кольцами и уложенными в прическу а-ля Каракалла. Увенчанная гирляндой цветов, в полупрозрачном наряде, черных перчатках по локоть и небрежно наброшенной на плечи красной шали, она вальяжно развалилась в кресле. Густой накладной румянец не скрывал темных кругов под глазами, краска на ресницах потекла.
— Я сожалею, Мими, — ответил он, — но мне что-то не спится.
— Ну, раз так, присядь-ка рядышком, — пригласила его Мими, прозванная Печальницей. — Ты — мой талисман, приносишь мне удачу в игре, — и, потянувшись за бутылкой, стоявшей на столике по соседству, обронила шаль. Юноша ловко подхватил ее и передал Мими.
— Мими, если мадам станет известно, что он приходил сюда, нам всем несдобровать, — вступила в разговор Дезире — блондинка с роскошными вьющимися локонами, облаченная в просвечивающее платье из тюля, которая восседала на подлокотнике другого кресла.
— Да оставьте вы парня в покое! — подключилась Агата — обладательница восхитительно длинных ног. На ней было кружевное бюстье, а голову украшала диадема из розового хрусталя. — И сами не дергайтесь, хозяйка сейчас не придет. После того как ей относят в спальню настой, можно жить спокойно. Эта сучья дочь дрыхнет от опия беспробудным сном.
— У меня от такого настоя во рту сохнет, — отметила Кароль и, словно радуясь вместе со всеми свободе, хлебнула из большого бокала. Эта красотка в одном неглиже, с распущенными волосами до плеч, была недавним приобретением мадам Бастид и самой юной из жриц любви.
— Я же говорила, — сказала Мими-Печальница своим обычным плаксивым тоном, — дедушка очень меня любил!
— Да что ты несешь, ты и отца-то родного не знала! — перебила Кароль, вызвав у остальных взрыв неудержимого хохота.
— А вот и знала! Мой дедушка обладал артистическим талантом, что передалось и мне, — пояснила Мими и для пущей убедительности ударила себя кулаком в грудь. — Таких немного сыщется на свете. А какой человеколюбец! Чтобы накормить других, ему нипочем было тут же потратить все нажитое. Дедушка был профессиональным нищим. Самым благообразным из всех нищенствующих, — подытожила она в напрасном ожидании одобрения слушательниц и провела ладонью по шелковистым волосам юноши.
— Мими, завязывай-ка с этой своей тягомотиной, она мне действует на нервы, — попросила Агата.
— Дедушка всегда говорил: «Мими, главное, чему я могу тебя научить, это правило: упавши, не вставай, если не хочешь опять упасть». Он так и жил. И поэтому стал нищим. — Мими икнула и задержала дыхание, но икотка не останавливалась. Она отхлебнула еще вина и сказала, снова икнув, на этот раз громко: — Я благодарна папе за то, что он поручил меня его заботам.
— То есть за то, что он бросил тебя… — уточнила Дезире.
— Пусть так. Важно другое — дед занялся моим образованием. То были счастливые деньки! Если я о чем и сожалею, так только о своих одежках!
— Мими, не начинай, не надо! — взмолилась одна из девиц. — Мы уже тысячу раз это слышали.
Но Мими не могла остановиться.
— Да, у меня были платья как у знатной госпожи! Ах, как мне нравилось выглядеть настоящей дамой! Я готова неделю есть один черный хлеб, чтобы мне позволили надеть нечто подобное! Н-да, мы, бывало, умирали с голоду. И я все мечтала о будущем… А будущее… Вот оно! Кто мы тут? Сломанные куклы…
— Тебе так не по нраву наша жизнь, Мими? — спросила Агата совершенно серьезно.
— А это и не жизнь. Здесь все поддельное, все… Мы только сломанные куклы… — И Мими снова отхлебнула из бутылки.
В тот момент в двери появилась Камилла. После рабочего дня она не успела переодеться и выглядела очень усталой: черты лица заострились, на шее проступали вздувшиеся вены.
— Хорошенькое дельце! — начала она, уперев руки в бока. — Мало вам выволочки, что госпожа недавно ему устроила, теперь вы взялись учить его в покер играть! — Камилла в негодовании так тряхнула головой, что чепец съехал набекрень.
— Ты, наверное, хотела сказать, что это мы у него учимся. Он уже не раз разделывал нас подчистую… за карточным столом, — возразила одна из девиц.
— Как вам не стыдно! А ты, шалопай, сейчас же выметайся отсюда! — воскликнула Камилла.
— Не будь к нему так сурова! — заступилась другая.
— Мальчик, — молвила, крепко прижимая к груди бутылку Мими-Печальница, и похлопала его по плечу. — Камилла права. Мы для тебя плохая компания.
Камилла все еще продолжала возмущаться, а юноша молча встал и вышел из комнаты.
На следующий день, в час необыкновенно ранний для заведения такого рода, утреннюю тишину нарушили истошные вопли, заставившие вздрогнуть всех обитателей дома.
— Скорее! Пусть кто-нибудь позовет врача! Проклятые шлюхи, сучье отродье! Я покажу той потаскухе, которая окажется виноватой, где раки зимуют! Ей отольется в полную меру! Чтоб она околела от голода в самой грязной сточной канаве! Такое способна сотворить только гнусная подзаборная шалава! Вы меня со своими ангельскими мордашками не проведете! Да куда же, в конце концов, запропастился врач?! Аннетта! Камилла! Что вы там копаетесь? У меня кровь горит огнем! И тело покрылось волдырями! Скорее врача, срочно!
Стоявший в прихожей перед парадной дверью безымянный юноша озорно улыбнулся, переступил порог и во всю прыть помчался в направлении улицы Сент-Антуан.
3
Тайные причины
Минуло еще несколько месяцев, в разгаре было лето. Шел термидор, одиннадцатый месяц революционного календаря, хотя для тех, кто привержен традициям, он оставался по-прежнему просто августом.
Как-то вечером, который выдался особенно душным, Безымянный возвращался от Виктора. Впереди был перекресток, где однажды ночью ему привиделась любовавшаяся звездами девочка. С той поры, хотя часто, по поводу и без повода, он думал о маленькой незнакомке, место встречи с ней старательно обходил стороной. Однако в тот день почему-то решил не сворачивать.
Он повернул на Рамбюто невольно начал искать глазами девчушку. Возле дома сердце у него бешено забилось, а ноги едва слушались. Юноша подождал, не отрывая взгляда от заветного крыльца. Когда он уже почти смирился с тщетностью ожиданий, она вдруг явилась взору, словно вытканная из полумрака. В руках у нее был объемистый узел, и она остановилась передохнуть, опустив ношу на каменную ступеньку. Юноша подошел ближе и тоже остановился. Их глаза встретились.
Девочка смотрела на него открытым взглядом, в котором не было и тени боязни или недоверия. Тонкими пальчиками заправила выбившиеся пряди русых волос. Прошло несколько мгновений. Стараясь ступать бесшумно, чтобы не спугнуть волшебное видение, он приблизился еще на пару шагов и голосом тихим, но отнюдь не робким спросил:
