Павел Макаров - Адъютант генерала Май-Маевского
Май-Маевский предупредил:
— Гвардейские части поют открыто гимн; что считаю преждевременным. Необходимо пресечь это пение в целях приближения победы.
— Понимаю, ваше превосходительство, постараюсь предпринять меры в этом направлении. А теперь, не желаете ли поехать в государственный театр? Ставят «Фауста».
Театр был переполнен. Появление Май-Маевского в ложе, где когда-то сидел Николай II, вызвало бурю восторгов. Буржуазия и военщина не уставала посылать в ложу генерала цветы. Май-Маевский крикнул;
— Граждане города Киева! Приветствую вас с освобождением Киева от красной нечисти. Недалек тот день, когда многострадалица Россия опять будет великой и неделимой.
Раздался взрыв рукоплесканий и загремело «ура». Когда возбуждение несколько стихло, Май-Маевский приказал начинать представление.
Артисты почтительно поклонились Май-Маевскому; так же они кланялись когда-то Николаю II. Май-Маевский рассеянно слушал оперу; он с генералом Ефимовым вспоминал убийство Столыпина, указывая при этом на кресло, где сидел министр, и направление выстрела Богрова. Когда разговор коснулся жертв чрезвычайной комиссии, Май-Маевский распорядился:
— Отдайте распоряжение «Освагу» путем широкой агитации оповестить население о зверствах большевиков. Можно разукрасить события. Это необходимо сделать как можно скорее, потому что вызовет озлобление населения против красных.
— Я завтра утром все сделаю, — ответил генерал Ефимов.
На следующий день Май-Маевский принимал представи- вителей дворянства. После приема был дан блестящий банкет.
УСТАНОВЛЕНИЕ СВЯЗИ СО СВОИМИ
По возвращении в Харьков, я нашел письмо на мое имя от старшего брата Владимира из Севастополя.
Военные действия надолго прервали нашу переписку. Я несказанно обрадовался письму и, забыв все окружающее, углубился в чтение.
Брат убедительно просил приехать к нему на несколько дней по очень важному, неотложному делу. Брат состоял членом РКП (б), и я не сомневался в серьезности дела. Не теряя времени, я отпросился у генерала на две недели, под предлогом болезни матери. Через сутки я радостно здоровался с братом.
Владимир с удивлением посмотрел на мой мундир. Насмешливо улыбнувшись, поинтересовался:
— Каким образом ты — капитан?
Я, смеясь, ответил:
— Это надо уметь: из газетчика сделаться прапорщиком. Быть организатором Красной армии, попасть в плен к белым и стать капитаном и адъютантом Май-Маевского. — Я рассказал мои похождения и о том, как тщетны были мои усилия связаться с ростовскими большевиками.
Брат облегченно вздохнул:
— Павлуша, а я думал вначале, что ты изменил нашему делу; продался за блеск «мишуры». Я счастлив, что ошибся. Тебе необходимо установить связь с нашими. Тогда можно работать. Ты не догадываешься, зачем я вызвал тебя?
— Ясное дело! Знаю хорошо, что приехал к тебе не для одних радостей свидания.
Брат рассказал, что ему не удалось уехать с отступающими товарищами из-за поломки машины на шоссе, в 15 верстах от Севастополя. Нельзя было итти ни вперед ни назад; пришлось несколько дней скрываться в пещерах инкерманских скал. Возвратясь в город, он заметил, что за ним началась слежка; два раза немцы делали у него безрезультатный обыск.
— Положение создалось критическое, — продолжал брат, — я не могу работать, потому что каждый мой шаг известен. И не могу бездействовать, когда так нужна наша работа. Я должен ехать с тобой в Харьков. Ты устроишь меня в штаб, и мы будем вместе работать.
После долгой беседы, наметив план действий, мы поехали в Харьков. На харьковском вокзале я увидел Май-Маевского. Он, по обыкновению, участвовал в каком-то торжестве.
— Капитан, как здоровье вашей мамаши?
— Поправляется, ваше превосходительство.
На лице Май-Маевского отражалось плохое настроение. Нужно было выбрать удачный момент. Вечером брат отдыхал, а мы с генералом поехали в гости к известным харьковским богачам Жмудским.
На следующий день, разобрав оперативные сводки, я вышел в приемную Май-Маевского. Меня обступили золотопогонники и штатские. Почтительно, наперебой, просители сообщали свое звание, фамилию, дело, просьбы доложить командующему армией. Не глядя на все эти заискивающие, ожидающие лица, я бросил привычное:
— Подождите, доложу!
Прошел в кабинет Май-Маевского. Генерал сидел, развалившись в кожаном кресле. Он опирался на левую руку и бессмысленно глядел на папки с докладами.
— Капитан, скажите всем, что сегодня приема нет: я занят оперативными делами.
— Ваше превосходительство, среди ожидающих — губернатор Щетинин. Просит принять по неотложным делам,— отрапортовал я.
Генерал сделал кислую гримасу и с досадой сказал:
— Ну его к чорту! У него вечно «неспокойно в губернии». Дрожит за свою шкуру. Начнет пискливым голосом: «то там, то тут назревает опасность». А сам мер принять не может. Пусть придет завтра.
— Слушаюсь, ваше превосходительство. Еще просит принять по личному делу княгиня Осланова.
— Пусть войдет. После этого я буду завтракать.
Осланова пришла просить о переводе мужа в другую
часть. Генерал очень любезно ее принял, а меня попросил выйти. Спустя полчаса раскрасневшаяся княгиня с опущенной головой вышла из кабинета. Я спросил ее:
— Генерал сделал для вас что-нибудь?
Она прошептала:
— Да, я очень благодарна, — и ушла.
В это время раздался звонок. Генерала в кабинете не было, через открытую дверь я увидел его в спальне, он сидел за маленьким столиком и пил водку.
— Принесите и прочтите сводки, — приказал генерал.
— «За одни сутки белые потеряли шесть тысяч людей».
Генерал буркнул:
— Не важно, пополнятся!
Я продолжал читать:
— «Корниловцы успешно продвигаются в орловском направлении. Занят ряд селений. Красные не выдерживают натиска, поспешно отступают, но местами оказывают упорное сопротивление...»
Генерал, как бы не слыша, углубился в размышления, устремив свой взор на постель и допивая водку.
— Довольно читать, — оборвал он меня: — я и без сводок знаю все, что делается... А вы заметили, капитан?..
Аня во мне души не чает... Я сильно был пьян и совсем не помню, как уехал. Благополучно все?
— Так точно, ваше превосходительство. Князь Адамов и сам Жмудский помогли усадить вас в автомобиль. А Анна Петровна, по-моему, вас очень любит. Доказательство — целый ряд примеров. Она ревнует к каждой женщине. Когда вы уезжали, просила передать: сегодня вечером быть у нее.
