Георгий Мдивани - Твой дядя Миша
Алексей. Не знаю, но это не меняет дела.
Агафонов. Что? Разве для члена партии безразлично, как он относится к своей семье?
Алексей (желая прекратить этот разговор). Ты прав… во всем прав. Только, прошу тебя, не вмешивайся в мои личные дела (улыбаясь) ни как отец, ни как председатель колхоза…
Быстрыми шагами входит Рябинин.
Рябинин. Здравствуйте, товарищи!..
Алексей (сухо). Здравствуйте.
Агафонов. Здравствуйте, Сергей Дмитриевич.
Рябинин. Я вас ищу, Василий Степанович. Без вашего распоряжения Кокорев не дает трактора, а я сегодня хотел пробовать новые плуги…
Алексей, не сказав ни слова, уходит.
Агафонов (провожая сына глазами, натянуто улыбается). Кокорев бюрократ, Сергей Дмитриевич…
Рябинин. Нет, что вы! Просто — хозяйский порядок.
Агафонов (подходит к карте колхоза, спрашивает). А какой участок вы для себя выбрали?
Рябинин. Мне не участок, а малюсенький кусочек земли… вот здесь… за мостом…
Агафонов (повторяет)… «земли»… Эх, Сергей Дмитриевич, для многих земля — только пространство, и ничего больше. А председатель колхоза должен знать каждую пядь своей земли: какой у нее характер, что она может дать, чего ей недостает, чем она, кормилица, дышит. (Вдруг, что-то вспомнив, внимательно смотрит на Рябинина и спрашивает.) Как вам у нас нравится? Не скучаете?
Рябинин. Что вы, Василий Степанович. Я рад, что попал именно в ваш колхоз. Я ведь о вас много слышал. И вот вижу перед собой живого Агафонова… На деле вижу.
Агафонов (иронически). И как? Нравится вам Агафонов? (Вздохнул.) Эх, Сергей Дмитриевич, много еще у нас недостатков…
Рябинин. Да… немало…
Агафонов (вдруг насторожился; он ожидал услышать от Рябинина другой ответ). Что?
Рябинин. Недостатки бывают в каждом деле.
Агафонов. А не должны быть, Сергей Дмитриевич. Не доли-сны быть! (Пауза.) Значит, вам у нас нравится?
Рябинин. Очень, Василий Степанович.
Агафонов (равнодушно, как бы между прочим). А почему вы не привезли с собой жену? Она за месяц могла бы отдохнуть у нас лучше, чем на курорте.
Рябинин (смеясь). Жену? Нет у меня пока жены, Василий Степанович.
Агафонов. Нет жены? Значит, вы, так сказать, жених? (С деланной улыбкой.) Ха-ха! Ну ничего, за этим дело не станет.
Рябинин. Ия так думаю.
Агафонов (переводит разговор). О чем мы, бишь, толковали?
Рябинин. О недостатках.
Агафонов. Стало быть, вы говорите, что у нас… много неполадок?
Рябинин (улыбается). Это и вы говорите, Василий Степанович.
Агафонов (внимательно смотрит на Рябинина). А вас, должно быть, девушки любят.
Рябинин (смеется). А почему вы так думаете?
Агафонов. Улыбка у вас правильная.
Рябинин. Правду сказать, не замечал…
Агафонов. Эх! Покраснел, как девка на выданье. (Погрозил пальцем.) Бабы таких любят… любят, Сергей Дмитриевич!
Рябинин (смущенно улыбаясь). Не жалуюсь, Василий Степанович. Кому следует, та и любит.
Агафонов. Говорите, любит?
Рябинин (утвердительно). Любит.
Агафонов. Что ж, хорошее дело, когда это все, так сказать, получается по-хорошему… (Неожиданно переводит разговор.) Ну, как работа? Ничего не мешает?
Рябинин. Спасибо, Василий Степанович, всё в порядке.
Агафонов. Разве вы за эти две недели успеете всё сделать?
Рябинин. Двух недель мне никак не хватит. Думаю остаться у вас еще на месяц… если не прогоните…
Агафонов. Что вы! (Шутливо и вместе с тем многозначительно.) Вы пока ничего такого не сделали, чтобы вас (смеется) гнать отсюда.
Рябинин. Я ведь на практике вашего колхоза перестраиваю свою диссертацию. За основу я беру правильную организацию земельной территории в большом колхозе для разных культур.
Агафонов (гордо). Значит, по-нашему — так, как у нас?
Рябинин (с хитрецой). Нет, не так, как у вас… А так, как должно быть в многоотраслевом колхозе под Москвой.
Агафонов (задумался). Вам кажется, что у нас неправильно… все это… так сказать… организовано?
Рябинин. Не совсем правильно.
Агафонов (усмехается). «Не совсем». Думаете, из кабинетов вашего института виднее, как нам участки распределять? Да?
Рябинин (смеется). А вы мне нравитесь, Василий Степанович!
Агафонов. Ну? Не думал.
Рябинин. Я пять лет был колхозным агрономом в Бронницком районе (хитро моргнул глазом)… и как будто неплохо работал…
Агафонов. А почему ушли из колхоза?
Рябинин. В аспирантуру, учиться, Василий Степанович.
Агафонов. Ишь ты, учиться… Так вас легко и отпустили?
Рябинин. Как вам сказать… (Пожал плечами.) Конечно, пришлось выдержать бой у себя в районе… И немалый бой… но… раз человек задумал учиться — кто его может остановить!
Агафонов. Вы еще, чего доброго, в этой самой., своей диссертации напишете, что у Агафонова в колхозе все не так устроено… А?
Рябинин. Ведь диссертация у меня не об Агафонове, а о земле.
Агафонов. Так… Та-ак… Значит, вы у нас еще целый месяц пробудете?
Рябинин. Говорю: если не прогоните…
Агафонов (хитро прищурившись). Жаль, нет в нашем колхозе достойной для вас девушки, а то за это время мы бы вас женили, ей-богу женили!
Рябинин (лукаво). Как сказать… Плохо же вы тогда знаете ваших девушек, Василий Степанович. А председатель колхоза должен знать, не только чем земля дышит, но и как у него люди растут.
Агафонов (хлопает Рябинина по плечу). Значит, может случиться, и нашим зятем окажетесь…
Рябинин. Слишком вы быстрый, Василий Степанович.
Агафонов. А может, быстрый не я, а вы?..
Рябинин. Что ж, быстрота — не порок.
Агафонов. Может, и не порок…
Входит Екатерина, высокая, плотная женщина лет сорока пяти, с энергичным и все еще красивым лицом. За ней — Тарас.
Екатерина (взволнованно, говорит уже у двери). Беда, Василий! Куры мрут. За ночь двадцать семь штук потеряли. (Садится.)
Тарас. Я говорил: куры — птицы деликатные.
Рябинин. Сколько их у вас?
Екатерина. Тысяч около десяти наберется.
Агафонов. Познакомьтесь — заведующая птицефермой.
Рябинин (здоровается.) Рябинин, Сергей Дмитриевич.
Екатерина. Я вас знаю.
Агафонов. А это — Тарас, охотник… Егерь он, наш колхозный сторож.
Тарас. Меня все московские охотники знают…
Агафонов (Тарасу). К тебе, Чижик, Гордей приехал селезней бить…
Тарас (обрадовался.) Неужели? Вот радость-то! (Засуетился.) Как же он мимо меня прокатил? (Почти бежит к выходу.)
Агафонов. Ты куда?..
Тарас (взволнованно). К Гордею… он же там один сидит… (Махнул рукой на Агафонова и выбежал из кабинета.)
Агафонов. Что с курами делать — ума не приложу… Как весна — мор…
Рябинин. Я видел вашу птицеферму… Там слишком сыро, и поэтому куры болеют. Я бы посоветовал перенести ферму в Андреевку — место высокое, песчаное, и воздух сухой…
Агафонов. Вы разве зоотехник, что так разбираетесь в куриных делах?
Рябинин. Нет, Василий Степанович. Но, по-моему, каждому должно быть ясно, что нельзя держать кур в заболоченных местах. Я бы здесь развел уток. Озеро-то у вас большое!
Агафонов. Да… гектаров сорок будет.
Рябинин. Вот видите, на таком озере можно расселить тысячи уток. Дело это хорошее и доходное, тем более что корма бесплатные. А так… зря пропадает озеро.
Агафонов (как бы между прочим). Да-да… утки — тоже дело… (Почесал затылок.) Подумаем насчет уток! (Глядя на Екатерину.) А пока — немедленно отделить больных кур от здоровых. Словом, устроить карантин…
