Юрий Нагибин - Виват, гардемарины!
Священник кропил всех святой водой.
Капли попали на лицо Фике. Она удивленно посмотрела на прихожан. Никто не вытирал святой воды, лица у всех были светлые.
Фике подошла ближе, подставив лицо, и священник, заметив это, окропил ее святой водой.
Торжественно, возвышенно запел хор.
В глазах Фике стояли слезы, мешаясь с каплями святой воды.
Никита вошел в церковь, ища глазами Фике, и замер, видя ее взволнованность и любуясь ею.
Фике почувствовала его взгляд, оглянулась и подошла к нему.
— За вами приехали казаки, — негромко сказал Никита.
— Как? Вы покидаете меня? — Она схватила его за руку. — Я не пущу вас! — И добавила почти умоляюще: — Не покидайте меня…
— Но я должен вернуться!
— А как же ваша клятва на постоялом дворе? — воскликнула она.
— Близ Риги?
— Поверьте, я всей душой ваш, но обстоятельства выше меня. Мои друзья в смертельной опасности. Я должен им помочь!
— Ка-ак! Вы все-таки встретились? — Она посмотрела на него с ласковым упреком. — И утаили это от меня? Я думала, между нами нет тайн.
— Не гневайтесь на меня, милая Фике. — Никита поцеловал ей руку, — Я все расскажу вам… потом. Где я найду вас в Петербурге?
— О, это не составит труда! — Фике положила ему руку на грудь. — Мы обязательно встретимся! И спасибо, милый князь, за нашу прекрасную тайну, которая сделала это путешествие таким… таким… — Она вдруг поцеловала его в щеку. — Я не забуду этого никогда.
Дверь в храм распахнулась, впустив клубы морозного воздуха. На пороге стояла раздраженная Иоганна.
— Фике! — крикнула она громко. — Сколько тебя ждать? Можно хоть немного подумать о приличии?!
Прихожане неодобрительно оглянулись, удивленные такой бесцеремонностью.
Фике пошла за матерью.
Возле роскошной, белой с золотом кареты, обитой внутри соболями, суетились казаки, которым надлежало сопровождать герцогинь.
Никита протянул документы ротмистру.
— Прощайте, князь, — царственно кивнула Иоганна и направилась к карете. — Ваши услуги очень пригодились нам.
Никита видел, как Фике села в карету.
На него смотрело из окна кареты ее счастливое и грустное личико.
Никита улыбнулся и неожиданно для себя подмигнул ей, — мол, все будет хорошо!
Карета тронулась, сопровождаемая казачьим эскортом.
Посреди вытоптанного двора мельницы на коне гарцевал Брильи.
Жак с помощниками спрятались за сарай, готовые напасть в любую минуту.
Они держали в руках пистолеты, охраняя своего господина. Дверь, окна мельницы находились под их наблюдением.
— Гардемарины! — зычно и четко начал Брильи. — Вы в ловушке. Я не хочу неприятностей! С вами находятся женщины. Выпустите их! Мои люди проводят их на постоялый двор. Обещаю: дамам ничего не грозит! Я обеспечу им защиту и комфорт!
Никто не ответил на его призыв. В одном из окон мелькнула тень. Жак перевел пистолет на другое окно.
Брильи усмехнулся.
— Вы — трусы! Трусы и сопляки! Настоящий мужчина не станет прятаться за женские юбки! Позор!!! — Он спрыгнул на землю. — Кто отважится принять мой вызов? — Брильи выхватил шпагу и принял воинственную позу. — Ну-у-у? Выходи!
Меткий выстрел выбил шпагу из его руки.
Паля по окнам, бандиты бросились через двор к мельнице.
Гардемарины отстреливались четко и хладнокровно.
Перестрелка была короткой и яростной. Двое головорезов, корчась, рухнули в снег.
Помещение мельницы заволокло едким пороховым дымом.
Друзья с трудом различали друг друга.
Дрожащими руками Анастасия перезаряжала пистолеты.
От выстрела разлетелось узкое окно. Осколки стекол посыпались на Анастасию.
— Уйди, говорю! — заорал Саша. — Спрячься наверху за мешками!
Анастасия, словно не слыша его, протянула заряженный пистолет Алеше и начала набивать порохом следующий.
Алеша пристроился у окошка, выложив перед собой пистолеты.
Брильи выглядывал из-за угла сарая.
Несколько человек вырвали опорное бревно из ворот и колотили им в дверь.
Алеша на мгновение высунулся из окна и выстрелил в группу у двери.
Снаружи раздался истошный вопль. Едва он успел прижаться к стене, как пуля Жака впилась в балку над его головой и раскрошила ее в щепки.
Жак подтащил к мельнице охапку соломы.
— Господин, — обратился он к Брильи, — обложим мельницу соломой и выкурим их…
— Идиот! — Брильи выхватил из его рук охапку соломы и швырнул на землю. — Я бы сам спалил их не раздумывая, но там — женщины!
Жак мрачно уставился на хозяина:
— Шевалье, Анастасия приносит нам несчастье.
Бандиты, держа бревно, разбежались и грохнули им в дверь.
Анастасия с ужасом смотрела на дверь. Дверь трещала под ударами бревна, петли разболтались, засов дрожал. Щель в притолоке с каждым ударом расширялась.
Алеша с Сашей подтаскивали к входу мешки с зерном.
В окно влетел подожженный жгут соломы. Чадя и разбрасывая искры, он упал на пол. Анастасия затоптала его ногами.
Дверь под ударами хрястнула, и в образовавшейся дыре показались яростные, орущие лица.
Саша выхватил шпагу и ткнул в дыру наугад. В ответ раздались проклятия, вой и стоны.
Перепуганный мельник спрятался в своей каморке. Он выбил табуретом стекло и, протиснувшись в узенькое оконце, вылез во двор.
Вопя и показывая всем, что он безоружен, мельник хотел укрыться в сарае, но наткнулся на Жака и Брильи. Вытаращив от ужаса глаза, он орал и бессмысленно размахивал руками.
Жак схватил его за грудки и крепко встряхнул. Мельник тут же умолк и осмысленно огляделся.
— Сколько человек на мельнице?!
— Трое! — не задумываясь, выпалил мельник. — Двое мужчин и одна женщина. Я не виноват, отпустите меня!.. — Он бухнулся на колени.
Жак с брезгливостью отшвырнул трясущегося человека.
— Нас одурачили, господин! Я говорил вам — это не женщина, а проклятие!
— Убью! — закричал шевалье и бросился к мельнице.
Он с яростью ухватился за бревно, ободренные его присутствием головорезы разом навалились и все вместе выбили дверь.
Дверь упала на мешки. По ней, как по наклонному мосту, бандиты полезли в помещение.
Саша, схватив Анастасию за руку, потащил ее за собой наверх по лестнице.
Прикрывая друзей, Алеша перерезал кожаный ремень привода. Сверху на головы нападающих посыпались заготовленные мешки с зерном, началась свалка.
Спрятав Анастасию между старым хламьем и корзинами, Саша бросился на помощь другу.
Дорога. По ней во весь опор скакал всадник, нахлестывая коня. Это был Никита.
Обледенелый плащ парусом хлопал за его спиной. Бока лошади тяжело вздымались.
Никита проскочил поляну, деревянный, уже знакомый нам мостик.
За крутым поворотом он натолкнулся на брошенную карету. Остановившись, Никита отер лошадиный круп шарфом, дал лошади отдохнуть немного. Через минуту шпоры опять вонзились в ее бока.
На мельнице шел яростный бой.
Гардемарины стояли спиной к спине, отбиваясь ножами и шпагами, а когда возникала необходимость, пускали в ход кулаки.
В дымном воздухе мелькали разъяренные лица, сцепившиеся тела, сыпалось зерно из прорванных мешков, трещали, ломаясь в драке, лавки и табуреты, Двое бандитов, проникнув на второй этаж, тщательно обследовали каждый угол.
Слыша их шаги, Анастасия замерла и закрыла глаза.
— Щено-о-ок! — закричал Брильи, оказавшись наконец один на один с Сашей. — Учить тебя надо!!!
Драка их была жестокой.
Силы друзей иссякали, и неизвестно, чем бы закончился этот страшный поединок, если бы в дверях не раздался громкий клич Никиты:
— Гардемарины, вперед! — И он влетел в самую гущу боя.
Друзья встали втроем, спиной к спине.
Наверху, отбросив корзину, бандит обнаружил Анастасию.
— Женщина! — радостно завопил он и, схватив девушку, поволок ее к лестнице.
Анастасия отчаянно сопротивлялась. Она вырвалась из рук бандита и метнулась было вниз, но вдруг резко остановилась.
Перед ней стоял Жак с пистолетом в руке.
Анастасия смотрела на черный кружок дула, словно загипнотизированная.
— Вы не женщина, а ведьма, — процедил Жак сквозь зубы и потянул курок.
Раздался жуткий крик, и, прежде чем Анастасия смогла что-либо понять, ее загородил Брильи и под звук выстрела рухнул у ее ног.
Все остальное было как в дурном сне. Жак бросился на помощь своему хозяину, но Саша настиг его и пронзил шпагой.
Анастасия без сил опустилась на ступени и закрыла лицо руками.
Видя гибель своих вожаков, бандиты начали один за другим отступать.
Еще гремел шпажный бой, но Анастасия ничего не замечала вокруг. Она сидела на полу, держа голову Брильи на своих коленях.
По лицу шевалье было видно, что рана его смертельна.
