Михаил Лермонтов - Том 3. Драмы
(Садится. Нина почти без чувств на креслах; входит князь с пистолетами.)
Явление 6Арб<енин>, Нина, Олень<ка>, князь и Казарин
Князь
Что это значит, смею вас спросить,
Дуэль в кругу семейства – очень ново.
Тем лучше, случая такого
Мне, верно, больше не нажить.
Казарин
По чести, странный выбор секундантов.
Где о дуэли речь, там я в числе педантов.
Князь
Мне всё равно, без дальних слов.
Вот пистолеты, я готов…
Арбенин (встает и подходит к нему)
День, час тому назад хотел я крови, мести;
Защитник прав своих и чести,
С надеждой трепетной в груди
Я думал отразить позор и обвиненье,
И я ошибся; с глаз слетело заблужденье –
Вы правы, торжествуйте – впереди
Вас ждут победы славные, как эта,
Отчаянье мужей, рукоплесканье света,
И мало ль женщин есть во всем подобных ей?
Они того, – кто посмелей!!!
Смотрите, как бледна, почти без чувства,
А отчего, не отгадаешь вдруг;
Что это – стыд, раскаянье, искусство?
Ничуть! Испуг – один испуг!
Ни вы, ни я, мы не имели власти
В ней поселить хоть искру страсти.
Ее душа бессильна и черства.
Мольбой не тронется – боится лишь угрозы,
Взамен любви у ней слова,
Взамен печали слезы.
За что ж мы будем драться – пусть убьет
Один из нас другого – так. Что ж дале?
Мы ж в дураках: на первом бале
Она любовника иль мужа вновь найдет.
Теперь стреляться вы хотите,
Вот грудь моя обнажена.
Возьмите жизнь мою, возьмите,
Она ни мне, ни миру не нужна!..
Казарин (тихо князю)
Стреляйте же скорей – скорей.
Арбенин
Молчите?
Задумались, – итак, оставьте нас!
Мы квиты.
(Князь уходит.)
Казар<ин>
Обманул, еще раз увернулся,
Скорей и мне убраться с глаз,
Покуда не очнулся.
(Хочет уйти.)
Арбенин (останавливая)
Куда спешишь?.. Постой:
Расчет у нас не кончился с тобой.
Недаром моего позора
Ты был свидетелем!..
(насмешливо)
Т<ак> вежливость храня,
Прошу я, поклонись Камчатке от меня…
Казарин (в испуге)
Как?.. Что?.. Когда?..
Арбенин (выталкивает его)
Утешься! – очень скоро!
Ар<бенин>, Олень<ка>, Нина
Арбенин
Я еду, Оленька, прощай!
Будь счастлива, прекрасное созданье,
Душе твоей удел – небесный рай,
Душ благородных воздаянье;
Как утешенье образ твой
Я унесу в изгнание с собой.
Пускай прошедшее тебя не возмущает.
Я будущность твою устрою: ни нужда,
Ни бедность вновь тебе не угрожает…
Оленька
Вы возвратитесь?..
Арбенин (помолчав)
Никогда!..
Примечания
Драматургия Лермонтова
В настоящий том входят все драматические произведения Лермонтова.
Драматургия Лермонтова в истории русской культуры и литературы – явление менее значительное, чем его поэзия и проза. Это объясняется в известной степени и тем, что Лермонтов обращался к драматической форме лишь в первые годы своей литературной деятельности. Пять пьес (не считая отрывка «Цыганы»), различных но характеру, по стилю, по художественной законченности и ценности, написаны Лермонтовым до 1836 г. Убедившись в полной невозможности увидеть что-либо из своих пьес на сцене или в печати, глубоко разочаровавшись в репертуарной политике, которую проводила дирекция императорских театров, Лермонтов отошел от драматургии.
Драматическое наследие Лермонтова почти не было освоено театральным репертуаром XIX в. Сцены из запрещенного в 1835 г. «Маскарада» после долгих цензурных мытарств впервые на петербургской сцене были поставлены лишь в 1852 г. Первая полная постановка драмы состоялась в Московском Малом театре в 1862 г. Настоящая сценическая жизнь «Маскарада» началась, однако, только в 1917 г., когда эту драму в оформлении А. Я. Головина поставил в Александринском театре В. Э. Мейерхольд. Драма «Два брата» лишь однажды, в 1915 г., была представлена в качестве юбилейного спектакля. Таким образом, в XIX в. драматургия Лермонтова не могла оказать сколько-нибудь большого влияния на судьбы русского театра и его репертуара. По сути дела таковой же была участь и драматического наследия Пушкина, которое по существу стало достоянием театра только в советское время. Передовая драматургия 20-х и 30-х годов XIX столетия, включая сюда и бессмертную комедию Грибоедова, оставалась и жила вне театра и доходила до сцены с большим опозданием.
Все это ни в какой мере не снимает вопроса об историческом значении лермонтовской драматургии.
В своих драматических произведениях, как и в лирике, Лермонтов сосредоточивал внимание на самых существенных противоречиях русской общественной жизни конца 1820 – начала 1830-х годов, периода реакции и общественного упадка, последовавшего за разгромом декабристского движения. Напряженные раздумья о народе, томившемся в крепостном рабстве, о пустоте жизни дворянского общества, страстный протест против всякого проявления социального зла и насилия над человеком – таково главное идейное содержание и лирики, и драматургии Лермонтова.
Обращение Лермонтова к драматургии далеко не случайно. Театральные интересы занимали одно из первых мест в культурной жизни русского дворянства второй половины XVIII – начала XIX в. Расцвет крепостного театра в значительной степени содействовал общему росту театральной культуры и в какой-то степени предопределял дальнейшие успехи столичных императорских театров: лучшие крепостные актеры часто переходили на столичную сцену. Неудивительно, что в родственном окружении молодого Лермонтова прочно укоренилась любовь к театру. Предки Лермонтова с материнской стороны – Арсеньевы и Столыпины – были страстными театралами. С детских лет будущий поэт слышал рассказы бабушки Е. А. Арсеньевой о крепостном театре ее отца А. Е. Столыпина, считавшемся одним из лучших помещичьих провинциальных театров: его даже привозили из Пензенской губернии в Москву «на гастроли». Таким же театралом, пожалуй еще более культурным, был дед Лермонтова – М. В. Арсеньев. Его домашний театр в небольшой усадьбе Тарханы был явлением примечательным. М. В. Арсеньев одним из первых в России оценил и поставил на своей сцене «Гамлета» Шекспира в переводе, непосредственно восходящем к английскому оригиналу. Эта постановка была известна Лермонтову по рассказам старших; она была связана с трагической смертью деда, который исполнял в пятом действии роль одного из могильщиков, а затем после спектакля отравился.
Театральные впечатления вошли в жизнь Лермонтова очень рано. Шести лет от роду во время очередного приезда с бабушкой в Москву Лермонтов видел в Большом (Петровском) театре оперу К. А. Кавоса «Князь Невидимка».
В Тарханах, где протекали детские годы поэта, нередко бывали домашние спектакли. А. П. Шан-Гирей, воспитывавшийся вместе с Лермонтовым в 1825–1826 гг., рассказывает в своих воспоминаниях: «Когда собирались соседки, устраивались танцы и раза два был домашний спектакль».[163]
В те же годы десяти-одиннадцатилетний Лермонтов увлекается лепкой из крашеного воска. Он лепит целые сцены, и вскоре восковые фигурки становятся участницами действ театра марионеток. Это увлечение театром марионеток еще больше захватило Лермонтова после переезда в Москву осенью 1827 г., когда он начал готовиться к поступлению в Московский университетский пансион. М. Е. Меликов в своих воспоминаниях рассказывает: «…маленький Лермонтов составил театр из марионеток, в которых принимал участие и я с Мещериновыми: пиесы для этих представлений сочинял сам Лермонтов».[164]
К сожалению, эти первые драматические опыты мальчика Лермонтова не сохранились. Мы даже не знаем, были ли это импровизации или пьесы с закрепленным, записанным текстом. Неизвестно также и содержание спектаклей лермонтовского кукольного театра. А. П. Шан-Гирей хорошо помнил впоследствии актеров-кукол, вылепленных Лермонтовым из воска. Он рассказывал П. А. Висковатову, что среди кукол была одна, «излюбленная мальчиком-поэтом, носившая почему-то название „Berquin“[165] и исполнявшая самые фантастические роли в пьесах, которые сочинял Мишель, заимствуя сюжеты или из слышанного, или прочитанного».[166] В годы учения в Московском университетском пансионе и в Московском университете Лермонтов часто бывал в театрах и, по-видимому, хорошо был знаком с репертуаром того времени. Из его писем 1827–1832 гг. видно, что Лермонтов увлекался и оперным, и драматическим театром. Под влиянием этих впечатлений уже в пансионе он задумывает написать либретто для оперы на сюжет незадолго до того напечатанной поэмы Пушкина «Цыганы». В сохранившемся наброске либретто (см. ниже, с. 7–8) он использует не только стихи Пушкина, но и хор цыган «Мы живем среди полей и лесов дремучих» из оперы А. Н. Верстовского «Пан Твардовский» (либретто М. Н. Загоскина).
