Антология - Европейские поэты Возрождения

Моя щека окроплена слезой,
Стенанья рвутся из груди всечасно;
Но тяжелей всего, что я, несчастный,
Сказать не смею: «Вы тому виной!»

Влекусь за вами узкою стезей —
Валюсь без сил. Хочу бежать — напрасно:
Я цепенею, вспомнив, как прекрасно
Виденье, покидаемое мной.

Когда ж дерзну карабкаться к вершине,
Сорвавшихся мерещатся мне тени —
И ужаса в крови не превозмочь,

И в довершенье я лишен отныне
Надежды, освещавшей мне ступени
В глухую, как твое забвенье, ночь.

Вы, очи, ярче света дня
И сладостней, чем луч авроры;
И все ж, мои встречая взоры,
Порой, как лед, вы холодны.
Вы всех ласкаете приветом,
Но отчего вы так гневны,
Когда ко мне обращены?
Что ж! Ослепленный вашим светом,
Твержу, свою судьбу кляня:
Хоть так глядите на меня!

Смертельный яд, который выпит взглядом,
Жестокий плен, желанным ставший вдруг,
Златые цепи, сладостный недуг,
Пустая прихоть с безрассудством рядом,

Чертополох в соседстве с пышным садом,
Богатство, что уплыло между рук,
Бальзам для сердца, не унявший мук,
Вкус горечи, примешанный к усладам,

Сокровища, растаявшие в снах,
Удар свирепый, не повлекший мести,
Надежда, что, блеснув, погасла вновь,

Удача, обращенная во прах,
Ненайденный причал — все это вместе
Одним зовется именем: любовь.

Сколь жизнь отдохновенна
Для тех, кто может от толпы крикливой
Тропою сокровенной
Бежать, — и под оливой
Найти покой отшельника счастливый!

Они глядят без дрожи
На те хоромы с крышей золоченой,
Что на дворцы похожи,
Где пышные колонны
Воздвиг для их владельцев мавр смышленый;

И гонят прочь досаду,
Когда услышат зов нужды суровый
Иль сладкую руладу
Притворщика, чье слово
Любую низость восхвалять готово.

Мне ж — только развлеченье,
Когда высокомерные сеньоры
С гримасою презренья
В меня кидают взоры:
Смешны мне их надменные укоры!

Мне надоели схватки
С капризным морем, бурями, туманом…
И только отдых сладкий
Мне кажется желанным
В общении с природой невозбранном.

Тому, кто избегает
Людей, — равно ученый и невежда
Соседством досаждает:
Он позабыть мечтает
Любовь и страхи, ревность и надежду…

Не по душе мне, право,
В одышке гнаться за корыстью голой!
Тенистая дубрава,
Луга, поля и долы
Дарят мне легкий сон и день веселый!

Здесь ясным утром ранним
Меня с постели поднимают птицы
Нестройным щебетаньем;
Что им до всех традиций?
Ведь правилам им ни к чему учиться!

Вот тут, на склоне горном,
Мой сад. В нем каждый куст посажен мною,
Взращен трудом упорным.
Он, весь в цвету весною,
Дает мне летом тень и хлеб зимою.

И, словно бы стараясь
Прелестный вид собой украсить пуще,
Журчит, с горы спускаясь,
Поток быстробегущий
И прячется в густой зеленой куще.

На мураве синея,
Струя живая меж деревьев вьется,
Цветы стоят над нею,
Кругом прохлада льется,
Жужжанье пчел повсюду раздается;

Эол своим дыханьем
Едва листву деревьев задевает,
И сад благоуханьем
Любовно овевает…
Живущий здесь все беды забывает!

А тех, кто в жажде власти
Гоняется за золотом ничтожным,
Кого сжигают страсти
И кто, в порыве ложном,
Жизнь кораблям вручает ненадежным —

Мне жаль. Ведь в час крушенья,
Когда, кренясь под ветром, мачта стонет
И в громе разрушенья
Корабль в пучине тонет,
Надежды нет, что буря их не тронет!

О, предпочту легко я
Простую пищу в миске деревянной
Средь мира и покоя
Тем яствам, что гурманы
На серебре едят с усмешкой чванной.

Все лезут вон из кожи,
И каждый обскакать других стремится;
От алчности похожи
На маски взбудораженные лица…
А я — я их стараюсь сторониться.

Один, в тиши, небрежно
Чуть трогаю любимой лиры струны,
Гляжу на облик нежный
Природы вечно юной
И думаю: прекрасен мир подлунный!

Когда я созерцаю
Бессчетных звезд мерцанье надо мною
И землю озираю,
Покрытую ночною
Сна и забвенья тяжкой пеленою, —

Любовь и состраданье
Из глаз моих потоки исторгают,
Всю грудь мою рыданья
Нещадно потрясают
И горестно воскликнуть заставляют:

О, храм добра и света, —
Душа! Ты в сфере родилась высокой!
Возможно ль, что за это
Злой рок тебя жестоко
Во мрак темницы заточил без срока?

Безумьем одержима,
От истины и блага, как слепая,
Бежишь ты дальше, мимо,
На страшный путь вступая,
Туда, где все — тщета, где тьма без края!

Живут все так бездумно,
Как будто бродят в мареве дремоты,
А неба свод бесшумно
Свершает обороты;
Часы текут — и сводят с жизнью счеты.

О братья! Пробудиться
Пора! Пусть каждый в будущее глянет!
Ведь, если не стремиться
К добру, — что с нами станет?
А мы погрязли в сварах и обмане!

Так поднимите взоры
Туда, где блещет свод небес прекрасный!
Поймите, что раздоры
С их злобою всечасной
Смешны и мелки, глупы и опасны,

Ибо в межзвездной шири
Земля песчинкой малой утопает
И в бесконечном мире
Она лишь повторяет
Все то, что было, есть и наступает.

И тот, кто, восхищаясь
Божественной гармонией вселенной,
Глядит, не отрываясь,
На ход светил бессменный, —
Постигнет смысл творенья сокровенный!

Луна подобна диску
Из серебра над темным небосклоном;
Меркурий яркий близко
Горит огнем зеленым;
Венера нежный свет дарит влюбленным;

А дальше — Марс кровавый,
Бог ярости, недоброе светило,
И, окруженный славой,
Юпитер величавый, —
Владыка, чья корона всех затмила;

Над ними, в золотистом,
Сверкающем широком ореоле,
Как божий нимб лучистом,
Сатурн алмазом истым
Льет ясный свет на горы, дол и поле…

Любуясь бездной синей
И видя в ней полет созвездий плавный,
Я плачу над рабыней
Убогой и бесправной —
Людской душой, попавшей в плен бесславный.

О, светлые пространства!
Там мир в союзе с истиной нетленной
Без злобы, без тиранства
Хранит покой блаженный,
Оберегая трон любви священный.

Под сладостное пенье
Там вечно свет немеркнущий струится,
Там красоты цветенье,
Не увядая, длится,
Восторг парит там легкокрылой птицей.

Какой простор и воля!
В лугах цветущих — свежесть и отрада,
Полно плодами поле
И дивная услада —
Искрящихся источников прохлада!