Галина Таланова - И за воздух хватаясь руками
Но строчки – за шажком шажок.
Там повисало солнце шаром,
Что никуда не улетал.
Так пахло в воздухе пожаром,
Что по верхушкам рощ скакал.
В июле том родные люди
Читали бегло между строк.
Сквозь дым тянулся к солнцу лютик.
…Всё. Снег ковром лежит у ног.
* * *
Почва ушла под ногами.
Как на качелях лечу,
Крепко сжимая руками
Воздух,
Как будто свечу.
Путь прерывается Млечный,
Слабо мерцает и мглист.
Как всё же жизнь быстротечна!
Был белым только что лист…
Время потерь – не прощанья.
Каменный глажу висок.
Туч набежавших качанье.
Снег, словно омут, глубок.
* * *
Мокрый асфальт из-под толстого льда –
Траурной лентой бежит под ногами…
Как же случилась такая беда,
Что налетела всей силой цунами,
Что налетела – и разом снесла
Всё, что за жизнь возведёно с любовью?
Только любовь, воротясь, не спасла.
Тонкая вена – с отравленной кровью.
Снег почерневший увозят в поля,
Копотно съёжились за день сугробы.
Как затянулась неловко петля
В снежном безволье тоски и хворобы?
Капает с крыш –
Как по тонкой игле,
Что выпускала по каплям лекарство.
Тоненький голос, возникший во мгле,
Наобещавший конец всем мытарствам…
Капает медленно слишком капель. –
Жизнь убегает по каплям быстрее.
Где-то за краем остался апрель,
В поздних слезах хрупким настом чернея…
* * *
Апрель. Не осень – не зима.
И до костей пронзает холод.
Друг к другу жмутся все дома.
Ветрами выстужен весь город.
…Уйти из жизни по весне,
Когда прилёту птиц вновь время –
И привкус крови на десне,
И боль долбит, как ломом, темя, –
В бреду о море,
Где весна,
Стоит с цветком у парапета,
Где жизнь прошедшая ясна
И впереди пригоршни света,
Где слёзы смешаны с волной,
Где обкатало море камни,
Где манит море глубиной…
…В мир снов твоих закрыты ставни.
* * *
Сон как сон,
Где все снова живые,
Обнимают и гладят меня.
Зеркала почему-то кривые
И рябят, отраженье гоня,
Словно озеро в ветреном лете. –
Бросишь камушек –
Снова круги.
Нет любимых и близких на свете,
За окном – продолженье пурги.
Светит лампа безжизненным светом,
И сутулится тень над столом.
Сны уходят с неспешным рассветом,
Вижу комнату, всю в голубом:
Припорошены снегом тюльпаны,
Густо иней окутал цветок.
Плачут-воют на кухоньке краны,
И под горлом не тает комок.
* * *
Апрель с гримасой ноября.
Осенний дождь изводит душу.
И шторм все вырвал якоря.
И не увидеть в брызгах сушу.
Болтает шлюпкой по волнам.
Мутит и крутит цепкий омут.
Я так хотела б верить снам,
В которых в омуте не тонут,
А наблюдают жизнь медуз
И рыб придонных –
Мир предчувствий,
Где камень на душе – не груз,
И жизнь течёт в обычном русле:
Ты под водой,
Но не на дне…
И сверху свет сочится влажный.
И то, что холод по весне,
Тебе совсем-совсем неважно.
* * *
Живу, как во сне,
И трясу головою,
Чтоб сон,
Будто облако гари, стряхнуть.
И вся натянулась стальною струною,
Молчащей о близких, что грежу вернуть.
Лишь сон отогнать –
И всё встанет на место.
И солнца тепло
Нежно тронет вдруг лоб.
Душа встрепенётся от этого жеста.
И в нежности той растворится озноб
Всех дней,
Что под утро приснились жестоко,
И я заскулила в подушку средь тьмы,
Что чувствуем все мы себя одиноко,
Когда нет конца у постылой зимы,
Хоть время весны,
Где воды – по колено,
И жмуриться б надо от света в лицо…
…Но сон не проходит,
И зыбкого плена
Никак не могу разорвать я кольцо.
* * *
И будто не было весны,
Как наступило снова лето.
Но чёрно-белые всё сны,
Где я кричу –
И нет ответа,
Где белый снег,
Хотя и бел,
Черней и глубже тёмной ночи,
Хоть за окном скворец запел,
И ночь от ночи всё короче.
Тем муть пугает за окном,
Что проявляет очертанья.
Все мысли снова об одном
Под пташек ранних щебетанье.
Все мысли там, где белый снег,
Летел к земле,
Как к свету мушки.
И леденел висок навек,
Сливаясь с белизной подушки.
* * *
Черёмуха снова цветёт
Удушливым бешеным цветом.
И жизнь слишком быстро идёт –
И тянется тень за ней следом:
То память о тех, что ушли,
Истаяли в огненном лете.
…Озимые всходы взошли,
А близких нет больше на свете.
И солнце бьёт прямо в глаза –
И слепнешь –
Покатятся слёзы.
Всё слышишь родных голоса,
Что, будто листки у мимозы,
Свернулись от пристальных глаз:
Покажут изнанку в смятенье,
Лицом оставаясь жить в нас
И требуя строго смиренья.
* * *
А листья всё же распустились.
И снег сошёл, как мел с лица.
Но сны цветные не приснились…
Один и тот же без конца,
Как бы заело киноплёнку…
Я просыпаюсь на одном:
Где с миной кислою ребёнка
Уходит мама в окоём,
За облака, что скрыли небо.
Там лайнер в холоде парит,
И снежный шлейф плетётся следом,
И воздух сердце леденит.
* * *
Я научилась жить одна. –
Лишь тишина скребётся в душу.
В глазницы комнаты луна
Глядит так пристально, что трушу.
В ночном тумане расплылась –
И стала озером огромным;
Зовёт в свой омут,
Будто страсть, –
Так манит тёмным взглядом томным;
Дорожку стелет серебром –
Как снег на солнце, путь искрится.
Ступи: где ветер за окном,
Там к близким можно прислониться…
* * *
Всё правильно.
Лета не будет.
Заплаканно небо глядит.
Тепло никогда не наступит.
А в трубке лишь ветер гудит.
Всё.
Тихо.
И голос твой ветром,
Как эхо, за край унесло.
…Наматывать дней километры,
Чтоб в жизни хоть раз повезло.
Куда-то лететь постоянно,
Чтоб намертво сесть в колее,
В дожде, что долбит беспрестанно,
Что близкие люди – в земле.
* * *
Памяти Дмитрия Мезенцева, художника, иллюстрировавшего последнюю книгу моей матери, Эльвиры Бочковой, доделать которую не успели ни он, ни она…
Чёрно-белое линий сплетенье –
Изловчись – и поймай на лету…
Слишком лёгкое в небе паренье
Над деревьями в майском цвету…
Суета, та к земле пригибала,
Заставляла растить урожай.
А душа в забытьи пребывала,
Где вдоль тропочки – пропасть и край,
Где сиротами строчки из книги
Паутины раскинули нить…
Там под снегом раскатаны блики,
И не в видно, как страшно ступить…
Там осколки от брошенной чашки
Застревали навечно в груди…
Май как май…
Как же быстро букашки
Все очнулись – поля перейти…
Сквозь чащобу прошёл незаметно,
Опьянённый дорогой сквозь лес…
Запах хвои и ландышей бледных.
И ещё один во поле крест…
* * *
Не возвратился вкус и цвет…
Всё прибавляет ход свой время…
И твой склонённый силуэт
Приходит ночью, гладит темя –
И прогоняет чуткий сон.
Вновь потолок – в полосках света,
Как будто длинный перегон
Из марта в сумрачное лето,
Где свет мелькает за окном,
На стыках рельс мотает лихо…
И в прошлом встреча за углом.
…Снег сыпет в форточку. Так тихо…
* * *
Вернулась внезапно жара
Напомнить об огненном лете,
Что всё сокрушило вчера,
Оставив мир в выжженном цвете,
Где чёрные ветки торчат
Из белого снега, как прутья,
Где близкие люди молчат
И снег отливается ртутью,
Где низкого неба навес
Так давит на сердце,
Что страшно.
Там тёмным становится лес,
А многое вовсе не важно.
* * *
Как скоротечно ветреное лето…
Как суетлива призрачная жизнь…
Вновь жмуришься от солнечного света
И говоришь себе: не плачь, держись!
Лови лучи, что пряно пахнут мятой,
И изучай на небе облака.
Наедине с волнами и утратой,
Как рыба, плавай в омуте садка.
Всё мнится голос, будоражит эхом,
Что растворил плевавший снегом март.
И прячешь от людей тоску за смехом,
Как в разноцветном всполохе петард.
Рвануть чеку,
Забредив пляской света,
Что стёртое лицо проявит в миг.
Так одиноко и пустынно лето!
Вкус волчих ягод леденит язык.
* * *
Ничего другого не ждала:
