Тарас Шевченко - Кобзарь: Стихотворения и поэмы
24 мая 1860,
СПб.
* * *Царей, кровавых шинкарей,
Ты в цепи крепкие закуй,
В глубоком склепе замуруй!
Рабочим людям, всеблагий,
Сынам ограбленной земли
Свою ты силу ниспошли!
А чистых сердцем — возле них
Поставь ты ангелов своих,
Чтоб чистоту их соблюли!
Мне ж, господи, любовь подай
К заветам праведным земли
И друга верного пошли!
25 мая [Петербург, 1860]
* * *Злоначинающих сдержи,
Ты их в оковы не закуй,
В глубокий склеп не замуруй!
А доброзиждущим рукам
И укажи и помоги,
Святую силу ниспошли!
А чистых сердцем? Возле них
Постави ангелов своих
И чистоту их соблюди.
А всем нам, детям сей земли,
Единомыслие подай
И братолюбие пошли.
27 мая [Петербург, 1860]
«В былые дни, во время оно…»
Перевод А. Миниха
В былые дни, во время оно,
Помпилий Нума{360}, римский царь,
Тишайший, кроткий государь,
Уставши сочинять законы,
Пошел однажды в лес гулять,
Чтоб там, для отдыха поспавши,
Додумать, как бы заковать
Всех римлян в цепи.
И, нарвавши
Лозы зеленой по пути,
Из прутьев петлю стал плести
На чью-то шею. Вдруг нежданно
Он видит, что в тени платана
Спит девушка среди цветов…
Дриады стройные лесов
Померкли пред ее красою,
Перед богинею такою!
Пред ней Эгерия в тоске
Повисла в петле на суке.
Но на цветы взирает Нума
И на девицу, мудр и тих,
А в голове одна лишь дума:
«Как подданных сковать своих?»
28 мая [1860],
С.-Петербург
«Ненасытным очам…»
Перевод П. Карабана
Ненасытным очам,
Тем царям-божествам
Корабли и плуги,
Все богатства земли,
И хвалы, и псалмы —
Этим мелким божкам!
Работящим умам,
Работящим рукам —
Целину поднимать,
Думать, сеять, не ждать,
Что посеяно — жать
Работящим рукам.
Кротким сердцем простым
Миролюбцам святым, —
Царь небес и земли, —
Долголетье живым,
А усопшим твоим
Рай небесный пошли.
Все на свете — не нам,
Все богам, все царям!
Корабли и плуги,
Все богатства земли,
Друг мой милый… А нам…
Нам любовь меж людьми.
31 мая [1860],
СПб.
Плач Ярославны
Перевод А. Тарковского
{361}
В Путивле-граде утром рано
Поет и плачет Ярославна,
Поет кукушкою, скорбя,
И скорбью мучает себя.
Молвит: «Полечу зегзицею,
Сизой чайкою-вдовицею
Я вдоль по Дону полечу,
Рукав бобровый омочу
В Каяле. И на теле белом,
На теле княжьем омертвелом
Я кровь сухую оботру,
Глубокие омою раны…»
И стонет-плачет Ярославна
В Путивле рано на валу:
«Ты ветер, ветер мой, ветрило!
Ты, господин мой легкокрылый!
Зачем крылом могучим ты
На войско наше с высоты,
На войско князя неустанно
Бросаешь злые стрелы хана?
Не мало ль неба, и земли,
И моря синего? На море
Качай насады-корабли.
А ты прелютый… Горе! Горе!
Мое веселье ты украл,
В степи ковыльной разбросал».
Тоскует, стонет, плачет рано
В Путивле-граде Ярославна
И молвит: «Сильный и седой,
Широкий Днепр! Своей волной
Пробил еси крутые скалы,
Катясь по землям половецким,
Носил еси на байдаках
На половцев, на Кобяка —
Носил дружину Святославлю!..
О мой Славутич достославный!
Мое ты ладо принеси,
Чтоб я постель ему постлала
И в море слез не посылала, —
Слезами моря не долить».
И плачет-плачет Ярославна
В Путивле, на воротах града…
Святое солнышко взошло.
И молвит; «Солнце пресвятое
На землю радость принесло
Земле и людям. Надо мною
Одной досель не рассвело.
Ты, господин мой, сжег долины,
Спалил еси траву степей,
Спалил и князя и дружину,
Теперь вдову его убей!
Ты, солнце! Не свети, не грей, —
Мой князь погиб… я тоже сгину!»
4 июня [1860],
СПб.
«С рассвета и до вечера…»
Перевод А. Тарковского
{362}
* * *С рассвета и до вечера,
А с вечера и до света
Летит стрела каленая,
Гремит сабля о шеломы,
Трещит копье булатное
Среди незнаемого поля,
Вокруг — земля Половецкая.
Распахана копытами,
Лежит земля изрытая,
Костьми земля засеяна,
Вся кровию политая.
Тоска-печаль на этом поле
Взошла над Русскою землей.
Что там шумит, что там звенит
Пред зорями? То Игорь войско
Вспять возвращает на подмогу
Вуйтуру князю Всеволоду.
Сражались день,
Другой сражалися,
На третий, около полудня,
Поникли Игоревы стяги.
Вот так на берегу Каялы
Расстались братья: недостало
Вина кровавого! Кончала
Дружина русичей тот пир.
Сватов напоили
И полегли рядами
За землю Русскую. В печали
Во прах легла плакун-трава,
Клонились долу дерева,
Клонились долу, тосковали.
6 июля
[Петербург, 1860]
«Умре муж велий в власянице…»
Перевод Н. Сидоренко
{363}
* * *Умре муж велий в власянице.
Не плачьте, нищие вдовицы!
А ты, Аскоченский{364}, восплачь —
Во утрие на тяжкий глас!
И Хомяков{365} — Руси ревнитель,
Москвы, отечества любитель,
Об юбкоборце громко плачь.
И вся — о «Русская беседа»{366}! —
Во глас единый исповедуй
Свои грехи.
И плачь! и плачь!
17 июня [Петербург, 1860]
Гимн черниц
Перевод С. Вышеславцевой
{367}
Гром, ударь над божьим домом,
Домом тем, где смерти ждем мы,
Тебя, боже, проклинаем,
Проклиная, распеваем:
Аллилуйя!
Если б не ты, мы б любили,
Замуж мы бы выходили,
Мы бы деточек растили,
Хором пели, выводили:
Аллилуйя!
Обманул нас, бедных, боже,
Обокрал ты нас… Ну, что же!
И тебя мы обманули,
Обманувши, затянули:
Аллилуйя!
Хоть постриг ты нас в черницы,
А мы таки молодицы…
Мы танцуем, припеваем,
Припевая, повторяем:
Аллилуйя!
20 июня [Петербург, 1860]
«Над днепровскою водою…»
Перевод Л. Вышеславского
Над днепровскою водою
Стоит явор меж лозою,
Меж лозою, меж тонкою,
С калиною и елкою.
Вода берег роет, роет,
Яворовы корни моет.
Наклонился он угрюмо,
Горькую задумал думу.
Так казак грустит, унылый,
Что без счастья и без милой
Он один живет на свете,
Одиноким старость встретит.
Явор молвит: «Наклонюся
Я к Днепру да окунуся».
Казак молвит: «Погуляю,
Любимую повстречаю».
А та елка с калиною,
Вместе с тонкой лозиною,
Как девчата, выступают,
Выступая распевают.
Разубраны, наряжены,
С счастьем-долей повенчаны,
Дум-забот они не знают,
Вьются-гнутся, распевают.
24 июня [Петербург, 1860]
