Гомер - Илиада

Так вокруг тела Патрокла шагал Менелай русокудрый,
Выставив грозно копье и щит равномерно округлый,
Смертью тому угрожая, кто первый к нему подошел бы.
Но и Панфоя воинственный сын, копьеносец искусный,
Не позабыл о Патрокле, сраженном бойце благородном.

Ставши вблизи, он сказал Менелаю, любимцу Арея:
"Зевса питомец, Атрид Менелай, о, владыка народов,
Прочь! Ты оставь мертвеца, дай кровавые снять мне доспехи,
Ибо никто из троянцев, никто из союзников славных
Раньше, чем я, не ударил Патрокла копьем среди сечи.

И оттого не препятствуй добыть мне великую славу.
Иль попаду и в тебя и лишу тебя сладостной жизни".
Тяжко вздохнувши ему отвечал Менелай русокудрый:
"Отче Зевес! Не пристойно с таким похваляться бесстыдством!
Так леопард не бывает надменен. Ни лев пышногривый,

Ни замышляющий гибель кабан, кто в бестрепетном сердце
Больше, чем прочие звери, великою силой гордится,
Как о себе копьеносцы Панфоевы дети возмнили.
Но насладился недолго смиритель коней Гиперенор
Силой и юностью, после того как пошел мне навстречу

И надо мною глумился, твердя, что из всех я данайцев
Самый трусливый воитель. Домой не придет он, надеюсь,
Чтоб дорогую жену и родителей милых утешить.
Так усмирю я и силу твою, если будешь с оружьем
Ждать предо мною. Совет мой — назад удались поскорее,

Скройся в толпу. Не упорствуй, не стой предо мною, покуда
Не поплатился. Глупец познает только то, что свершилось".
Так он сказал. Панфоид не послушал совета и молвил:
"Сам, о, питомец Зевеса, поплатишься ныне за гибель
Брата, кого умертвил у меня и чьей смертью хвалишься,

Ты, кто супругу его в тишине новозданного дома
Сделал вдовой, а родителям грусть причинил и стенанья.
Верно, большую отраду доставлю несчастным в их горе,
Если, твоей овладев головой и доспехами брани,
В руки отдам их Панфою и богоподобной Фронтиде.

Дай же, скорей испытаем работу тяжелую боя,
Пусть для меня и тебя он победу решает иль бегство".
Так говоря, Менелая ударил он в щит округленный.
Медь не пробив, острие над щитом его твердым погнулось.
Тотчас за ним Менелай устремился, любимец Арея,

С медным копьем, воссылая молитву Зевесу Крониду,
И отступавшему мужу попал в основание глотки,
Сам поналег на копье, своей тяжкой руке доверяясь.
Нежную шею Евфорба насквозь острие пронизало.
Шумно он грохнулся в прах, и доспехи на нем загремели,

Волосы кровью покрылись, подобные кудрям хариты,
Золотом и серебром перевитые локоны пышно.
Точно садовник лелеет побег плодоносной оливы
В месте укромном, где бьет в изобильи вода ключевая;
Пышная ветвь зеленеет и белым осыпана цветом,

В разные стороны гнется под нежным дыханием ветра;
Вдруг ураган налетает с внезапною бурей великой
И деревцо вырывает из ямы и наземь бросает:
Так и Панфоева сына, метателя копий Эвфорба,
Храбрый убил Менелай и его обнажил от доспехов.

Точно как лев, обитатель холмов, полагаясь на силу,
В мирно пасущемся стаде тучнейшую схватит корову;
Крепко зубами держа, он сперва раздробит ей затылок,
После ее растерзает и кровь, и утробу проглотит;
Вкруг же него пастухи и собаки, стерегшие стадо,

Издали крик поднимают и лай, но никто не дерзает
Близко к нему подойти, обуянные ужасом бледным:
Так никого меж троянцами сердце в груди не подвигло
Близко тогда подступить к Менелаю, покрытому славой.
Тут бы легко сын Атрея доспехи унес Панфоида,

Если б к нему Аполлон не почувствовал зависти в сердце.
Гектора в бой побудил он, Арею подобного мужа,
Смертного образ приняв, полководца киконян Ментеса.
Он, обратясь к Приамиду, крылатое слово промолвил:
"Гектор, куда ты стремишься, за недостижимым погнавшись,

За лошадьми Эакида героя? Да людям-то смертным
Этих коней не легко укрощать, ни впрягать в колесницу,
Всякому, кроме Ахилла, дитяти бессмертной богини.
Сын же Атрея меж тем, вокруг тела Патрокла шагая,
Острою медью убил из троянцев храбрейшего мужа,

Сына Панфоя Евфорба и битву заставил покинуть".
Слово окончив, бессмертный вернулся в сражение смертных.
Гектора мрачную душу окутало страшное горе.
Он по рядам оглянулся и тотчас увидел Атрида,
Как он доспехи снимал с Панфоида, лежащего в прахе.

Черная кровь на песок из зияющей раны струилась.
Гектор из ряда передних, сверкая оружием, вышел,
Зычно крича, на бушующий пламень Гефеста похожий.
И не укрылся от взора Атрида взывающий Гектор.
Тяжко вздохнув, к своему обратился он храброму сердцу:

"Горе мне! Если я кину прекрасные эти доспехи,
Если оставлю Патрокла, кто пал, мою честь защищая,
Как бы, увидев, не стал порицать меня кто из ахеян.
Если ж, укоров стыдясь, я троянцев и Гектора встречу,
Как бы меня, одного обступив, их толпа не убила,

Ибо все войско троянцев ведет шлемовеющий Гектор.
Только зачем я всем этим тревожу любезное сердце?
Муж, кто без помощи бога желает сразиться с героем,
Богу любезным, себя обрекает на верную гибель.
Вот отчего аргивяне меня не осудят, увидев,

Что отступаю пред Гектором: с помощью бога он бьется.
Если б мне голос услышать Аякса, отважного сердцем,
Оба мы вместе пошли б и подумали б снова про битву.
Труп и без помощи бога, быть может, увлечь удалось бы
И передать Ахиллесу: то было б из зол наименьшим".

Но между тем как он это обдумывал в мыслях и в сердце,
Близко ряды подоспели троянцев — предшествовал Гектор.
И Менелай отступил, удалился от тела Патрокла,
Часто назад озираясь, как будто бы лев пышногривый,
Если собаки и люди его отразят от загона

Криком и множеством копий; от страха в груди его мощной
Сердце сожмется, и нехотя он со двора отступает:
Так отступал Менелай русокудрый от тела Патрокла.
Только достигнув дружины, он стал и лицом обернулся,
Всюду Аякса ища, Теламонова сына большого.

Вскоре его увидал он по левую сторону боя.
Верных друзей ободрял и в сражение вел Теламонид,
Ибо вдохнул Аполлон в сердца их божественный ужас.
Царь Менелай побежал и, приблизясь к Аяксу, промолвил:
"Милый, за мной! Поспешим вкруг умершего биться Патрокла!

Труп нам удастся, быть может, снести к Ахиллесу Пелиду,
Хоть обнаженный: доспехи совлек шлемовеющий Гектор".
Так говоря, взволновал он Аякса могучего сердце.
Вышел к бойцам он передним, а с ним Менелай русокудрый.
Гектор Патрокла тащил, обнажив от прекрасных доспехов;

Голову с плеч он хотел отрубить заостренною медью
И поволочь его тело и бросить троянским собакам.
Близко Аякс подошел и уставил свой щит, словно башню
Гектор назад отступил и в толпу удалился троянцев.
Сам в колесницу вступил, а доспехи вручил он дружине,

В город велел отнести их, себе на великую славу.
Менойтиада широким щитом приукрыл Теламонид,
Стал перед ним, как стоит, закрывая детенышей, львица,
Если детенышей глупых выводит гулять и средь леса
Встретит охотников вдруг и, на силу свою полагаясь,