Анна Брэдстрит - Поэзия США
Он ходит, и ходит, и думает ночь напролет.
Что меня больше пугает: шум шагов над моей головой или молчанье мучительной мысли?
Что мне до всех его дум? Да и вправду ли думает он? Я вот не думаю: слышу шаги и считаю. Четыре шага — стена. Четыре — железная дверь. Что же там дальше? За этой стеной и за дверью?
Дальше ему не уйти. Мысли разбились о дверь. Мысли разбились о дверь, словно волны безумья, мысли разбились о дверь, словно брызги надежды, мысли разбились о дверь и отхлынули вспять, чтобы разбиться о стену бессмысленным всплеском бессилья.
Водоворот беспокойной отчаянной мысли кружит его в ненасытной своей горловине. Водоворот неотвязной единственной мысли — яростной, вещей, зловещей, немой, непокорной.
Судорога сознанья, адские муки мышления, ибо бессмысленны мысли, которым не сбыться, ибо немыслимо все, что естественно людям, — счастье, надежда, работа, любовь — пока существует тюрьма.
Но не об этом он думает — ходит, и ходит, и ходит, думая о небывалой, о сверхчеловеческой вещи.
О маленьком медном ключе. Дверь открывают ключом. Достаточно полоборота. Он думает о ключе.
Вот о чем думает Некто, Кто Ходит, когда он ходит в ночи.
И вот о чем думают сотни людей, запертых в этой ночи, и вот о чем думаю я.
Вот она, высшая мудрость тюрьмы — все думают об одном. Равенство дум и равенство чувств — вот что нам дал закон. Иерархия мыслей отныне — чушь (все мысли — одна мысль); сознание ныне низведено до уровня здравого смысла.
Я, который не убивал, думаю думу убийцы.
Я, который не воровал, мыслю так же, как вор.
Думы, надежды и страсти мои, мои ожиданья, мои сновиденья — думы убийцы, надежды растлителя, страсти мошенника, мысли бродяги; вот что стало с моею душою, где жили когда-то жизнь и любовь, красота, идеал.
Ключ, ключ, ключ, маленький ключик из меди, маленький ключик, ничуть не больше мизинца.
Все мои мысли, все мои думы, все мои страсти — ключик из меди, размером не больше мизинца, — не больше того.
Сердце мое, и душа, и глубинные силы сознанья — маленький ключ, что хранится в форменной куртке у белобрысого стража.
Он, белобрысый, могуч, всевластен, велик, ибо владеет ключами нашей надежды — надежды того, кто смеется в ночи, и того, кто плачет в ночи, и того, кто стонет в ночи, и того, кто шепчет в ночи, и того, кто закашлял в ночи, и того, кто ходит в ночи, — все тех, кто не спит всю ночь, думая всю ночь об одном, никогда — о другом.
Он властелин наших дум, белобрысый в синей одежде, изо дня в день заставляющий думать, думать и думать всегда об одном, никогда — о другом.
Я пропою ему гимн, белобрысому в форменной куртке, превознеся его выше Пророка, и Заратустры, и Торквемады, превыше всех прочих властителей судеб, ибо так мне велит справедливость.
Он всемогущ (и его нареку Всемогущим), ибо владеет ключами нашей надежды, нашей свободы, нашей души, нашей жизни, ибо он носит в кармане маленький ключ.
Всем завладел белобрысый — кроме презренья, кроме презренья к тому, что заставило нас (святого и вора, певца и убийцу) думать весь день об одном и всю ночь об одном — думать об этой стене и об этом ключе, думать о двери, ведущей на залитый солнцем простор.
Брат мой, остановись.
Это скверно — ходить по могиле. Святотатство — шагать по надгробью: от изголовья к изножью четыре шага и от изножья четыре шага к изголовью.
Брат мой, остановись, и могила не будет могилой, ибо разум, который ты топчешь своими шагами, возвратится ко мне и придут ко мне новые мысли.
Брат мой, остановись, ибо я обессилел, считая шаги, ибо я обессилел без сна, ибо я обессилел, желая уснуть, ибо я обессилел.
Брат мой, не надо ходить, брат мой, не думай. Ночь уже пробуждает зарю, и не только ключом отпирается дверь.
ЭДВАРД ЭСТЛИН КАММИНГС
«в Разгаре…»
© Перевод В. Британишский
в Разгаре
Весны весь мир веселый и грязный
а этот маленький
хромой человек с воздушными шарами
насвистывает далекий и крошечный
а эддиплюсджонни бегут вприпрыжку
после пятнашек пряток
игры в пиратов и это
весна
и весь мир непролазно праздничный
и этот чудаковатый
старый человек с воздушными шарами
насвистывает далекий и крошечный
а беттиплюсдженни бегут танцуя
после скакалки и классиков и
это
весна
и
козлоногий
Человек
с воздушными шарами насвистывает
далекий
и
крошечный
«навязчивые кембриджские дамы…»
© Перевод А. Сергеев
навязчивые кембриджские дамы
гнездятся духом в меблирашке тела
и с протестантского благословенья
бесформенны и неблагоуханны
и веруют в Иисуса и Лонгфелло
(покойных). Разговор их одинаков:
в теперешних писаньях, без сомненья
(и что-то вяжут, может, для поляков)
профессор Д. в субботу с той брюнеткой
…как перманент, подкручены улыбки,
до выше Кембриджа им дела нету
за исключеньем — разве — по ошибке
в его лавандовой жестянке неба
луна грохочет злобною конфеткой
ОДА
© Перевод В. Британишский
о
эти милые и пожилые люди
правящие миром (и мною и также
вами если мы не обращаем
внимания)
о
драгоценные дорогостоящие безмозглые
двух фасонов — Он и Она —
восковые фигуры наполненные
мертвыми идеями (о
квинтиллионы невероятных
дряхлых благочестивых беззубых
вечно-сующих-свой-нос-
в-чужие-дела
двуногих) о
суетящиеся
любезные бесполезные
безволосые
о
лухи
«видишь вот это…»
© Перевод В. Британишский
видишь вот это)
75-миллиметровка сделала
это никто бы не мог
поверить что это не
враки ведь это был мой
приятель
ну не смешно ли
мы ведь с ним были
неразлучные
я привык
видеть рядом
его подними
беднягу поверни вот так
осторожно
не кантовать
и отправь домой
к его старенькой мамочке
в новом красивом сосновом ящике
(собери
«первый Джок он…»
© Перевод В. Британишский
первый Джок он
был убит красавец
парень и Джеймс и
следующий дай-ка я
вспомню ну да Уилл
самый умный
он был убит и молоденький
мальчик убит был последним с большими
глазами я любил его как ты не можешь
вообразить себе Гарри мой
бог был убит он был убит каждый был убит
их называли убитые
«моя добрая старая и так далее…»
© Перевод В. Британишский
моя добрая старая и так далее
тетушка люси во время последней
войны доподлинно знала
и не уставала каждому
объяснять во имя чего
мы сражаемся
моя сестра изабелла
вязала и шила для наших доблестных
и так далее десятки и сотни
теплых носков и так далее
наушников набрюшников противо-
вшивых рубашек моя собственная
мать надеялась
что я погибну за и так далее
мужественно мой отец
охрип твердя о великой
чести о том что если бы
он мог тем временем моя собственная
особа лежала и так далее
молча в грязи окопа
и так далее (грезя
и так далее о
твоей улыбке
глазах коленях и
так далее)
«но если жизнь танцует на могилах…»
© Перевод В. Британишский
но если жизнь танцует на могилах,
так это все любовь; и если первой
стрелой рассеет солнце мглу неверной
луны, и камни молвят слово, или
одно окажется огромней имя,
чем лишь вселенная, любовь и здесь:
в тюрьму ее или в застенок брось,
любовь взрывает всех слепых и хилых
(не ведает забвенья, смерти, сна,
от всех попыток съемки, измеренья,
от всех педантов ускользнет она…
— Чья песнь звучит превыше всех гробов?
пред Кем убежища не сыщет время,
хоть все миры грядет открыть?
) Любовь
«пОлнОлунье ночь пОлнОлунье…»
