KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Поэзия, Драматургия » Поэзия » Михаил Штих - Зарытый в глушь немых годин: Стихотворения 1917-1922 гг.

Михаил Штих - Зарытый в глушь немых годин: Стихотворения 1917-1922 гг.

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Михаил Штих, "Зарытый в глушь немых годин: Стихотворения 1917-1922 гг." бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Нельзя сказать, что стихи М. Штиха ярко оригинальны, в них, без сомнения, слышатся голоса крупных поэтов современности, прежде всего Блока. Но кто не подражал авторитетам в самом начале творческого пути? Даже вечный образец для всех пишущих и читающих – юный Пушкин начинал с освоения поэтического наследия старших. Подражательность поэзии М. Штиха очень осмысленна. Скажем, стихотворение «Незнакомке» (1917), без сомнения, ориентировано на известный шедевр Блока, в том числе и своим лирическим сюжетом отчасти повторяет его. Однако М. Штих не просто пишет вариацию, он пытается воспроизвести образ блоковской поэзии, сделать то, что так безусловно удалось пятьюдесятью годами позже Пастернаку: «Прилагательные без существительных, сказуемые без подлежащих, прятки, взбудораженность, юрко мелькающие фигурки, отрывистость – как подходил этот стиль к духу времени, таившемуся, сокровенному, подпольному, едва вышедшему из подвалов, объяснявшемуся языком заговорщиков, главным лицом которого был город, главным событием – улица»[6]. Если вглядеться внимательнее, то в этом же стихотворении легко различим еще один ассоциативный ход: «черная весна», навеянная скорее Анненским, чем Пастернаком («Февраль. Достать чернил и плакать!»), – традиционная тема весеннего возрождения к жизни практически сводится на нет усилением мотивов разложения, гниения, смерти.

Не нужно думать, что М. Штих всегда предсказуем: если стихотворение носит название «Незнакомке», то уж будьте уверены, что без Блока тут не обошлось. Вот перед нами текст, озаглавленный «Отъезд» («Их не было. И мы их не хотели») и посвященный прощанию на вокзале. Однако мы будем тщетно искать в нем влияния Пастернака, раннее стихотворение которого «Весна» М. Штих, без сомнения, не однажды слышал и хорошо знал. В нем тоже скорее ощущается влияние символистской поэтики с обилием полунамеков и недосказанностей, особенно в финальном образе, бросающем тревожный отсвет на весь предыдущий текст:


Я знаю, что ты взглядом провожаешь
Вагон последний с красным фонарем.


Совсем по-другому заявляет о себе поэт в стихотворении «Театр осени», в котором слышатся то отголоски Шекспира (метафора театра, взятая в самом широком смысле), то мотивы русской классической поэзии (В. А. Жуковский. «Сельское кладбище» или «Славянка»).

Однако среди легко узнаваемых тем и мотивов, заимствованных М. Штихом из поэзии современников и предшественников, в его самых ранних стихах нередки и совершенно оригинальные образы, яркости и определенности которых позавидовал бы любой состоявшийся поэт:


Вы мою душу считаете слепой, –
А она полна песен, гимнов и мотивов.
А она — как темное паровозное депо,
Где по углам притаились громады локомотивов.


(«Признание», 1918)


И, грудь избив плетнями в поле,
Не пропоет в трубе пурга…


(«Снова город», 1918)


В закатном море желтый парус
И призраки рыбачьих шхун…
И словно душный женский гарус
Закутал зеркала лагун.


(Венеция», 1918)


Стоит особенно остановиться на стихотворении «Венеция», которое, но понятным причинам, напрашивается на сопоставление с одноименным текстом Бориса Пacтернака, в первой редакции посвященным брату Михаила – Александру Штиху. Однако никаких общих черт самый придирчивый исследователь в них не обнаружит. Стихотворение М. Штиха удивительно органично описывает его собственное ощущение города, нисколько не похожее на пастернаковское. Поэт использует здесь омонимичные рифмы, придающие тексту напевность речитатива. А их смысловое соотношение выстраивает Венецию как мифологическое здание, нижняя часть которого омывается Летой, а верхняя упирается в голубые небеса: где-то посередине разместились городские площади, заполненные воркованием голубей:


Там, за дворцами, медлит лето,
Но мне дано лишь знать одно –
Что каждый переулок – Лета,
Что все печали и заветы
С гондолы канули на дно.
И небо – только даль простая
Любимой скалки голубей…
В вечернем воздухе растаял
Гортанный говор голубей.


Есть в небольшом поэтическом наследии М. Штиха и настоящие шедевры, прежде всего среди них нужно назвать стихотворение «Шторм» (1920-1921), которое, судя по датировке, написалось далеко не сразу по впечатлениям от пережитого, хотя в основу его сюжета и легло реальное событие. Ощущения человека, находящегося на грани жизни и смерти, переданы с поразительно» достоверностью. Калейдоскоп сменяющих друг друга с молниеносной быстротой бессвязных мыслей, главная из которых – мысль о твердой земле и домашнем уюте, отражает частоту накатывающих на палубу штормовых волн. Мысли путаются и перемежаются реальностью – бранью матросов, командами капитана, криками о помощи, грохотом валов:


Вспомнишь ты и мать, и друга,
Жизнь и ту, что жизнью звал,
И опять – матросов ругань,
И опять – за шквалом шквал.
Думал – прямо в руки счастье?
Может, скажешь – свет не мил?
Гнется борт и рвутся снасти,
Мачту крепче обними!
Где-то на другой планете
Есть и кров, и порт, и мол…
Может быть. Утешься этим!
И когда в неверном свете
На корму ползущий холм
Рухнет –
Поверни иначе:
Скатерть, стол, уют, тепло…
Там тебя, тревогу пряча,
Ждут и плавят лбом горячим
Запотевшее стекло…


Разорванность сознания героя и неровное, рывками, движение корабля, преданного на волю стихии, отражает рваный ритм стихотворения, создающийся благодаря разностопным стихам с ударной усеченной последней строкой: «Груз за борт!» Грохот, резкий скрип снастей, подобные взрывам удары волн о борта и палубу судна переданы выразительной звукописью, игрой на взрывных, сонорных и шипящих звуках:


И – назад: огонь в гортани,
Жажда, грохот, стужа, темь…
Гибель? Защитись бортами!
В мачту! Кровь из-под ногтей!


Отдельного упоминании заслуживает текст «Крадучись дремотой тихою…», посвященный Б. Пастернаку – не только из-за посвящения. Его образный и ритмический строй отчасти напоминает поэтику «Сестры моей жизни» – книги стихов Пастернака, которая многократно обыгрывается в тексте М. Штиха («Это Жизнь твоя как пленница…», «И течет из Песен в письмах», «Ведь твоя Сестра мне – мачеха…»). Отсюда нехарактерная для Штиха глобальность «природных» метафор: «Крадучись дремотой тихою, / Ночь звенит, растет и пухнет», «Вдохновенье. – Буря, Иматра. / Рвали ворот как ошейник», «Вся земля, в груди ворочаясь, / Рвется вон, ломает ребра». Однако эти ассоциативные ходы кажутся совершенно сознательными. Поскольку поэт ведет живой диалог с поэтом, с которым ощущает не просто внутреннее родство, но внезапное тождество, так что не всегда, разберешь, о ком говорится. И при этом – с болью осознаваемый антагонизм:


Тише! Слышишь? – дышат. – Кто теперь
Кроме нас с тобою? – Полно!
– Это просто шепчет оттепель,
Это просто дышит полночь.
Это Жизнь твоя, как пленница,
Спутав всех – чужих и присных,
Рвется со страниц и пенится
И течет из Песен в письмах.
Что сказал ты, что замалчивал –
Словно век мы с ним дружили.
Ведь твоя Сестра мне – мачеха,
Разве мы совсем чужие?


В последней строфе стихотворения содержится образ, который, возможно, понравился и запомнился Пастернаку, если, конечно, предположить, что он читал этот текст М. Штиха, в чем мы нисколько не можем быть уверены: «Спи. А там рассвет завозится / В груде блюдец и тарелок». В романе в стихах «Спекторский», начатом Пастернаком в 1925 году и завершенном в 1931-м, есть следующее описание утра в готовящейся к сносу квартире:


Тогда в развале открывалась прелесть.
Перебегая по краям зеркал,
Меж блюд и мисок молнии вертелись,
А следом гром откормленный скакал.
И, завершая их игру с приданым,
Не стоившим лишений и утрат,
Ключами ударял по чемоданам
Саврасый, частый жадный летний град.
Их распускали. Кипятили кофе.
Загромождали чашками буфет.
Почти всегда при этой катастрофе
Унылой тенью вырастал рассвет.


Это очень напоминает импровизацию на заданную тему, которыми занимается на рояле герой романа – Сергей Спекторский. А автор темы к этому времени уже давно оставил поэтическую стезю.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*