Мацуо Басё - Стихотворения. Проза
Остановившись на ночлег в монастырской келье:
Стук валька
Дай же и мне послушать,
Жена монаха.30
Навестив травяную хижину преподобного Сайгё, прошел к дальнему храму, откуда, повернув налево, примерно на два те31 углубился в горы: по сторонам чуть заметные тропки, протоптанные людьми, приходящими за хворостом, между ними отвесные ущелья — вид, воистину возвышающий душу. «Капающий родник»,32 похоже, совсем не изменился, и сейчас падает вниз — кап да кап…
Росинки — кап да кап —
Как хотелось бы ими омыть
Наш суетный мир…
Окажись в стране Фусан33 Бо И,34 он бы непременно прополоскал этой водою свои уста. Узнай об этом роднике Сюй Ю, он именно здесь промыл бы свои уши.35 Пока я поднимался вверх по горным тропам, пока спускался вниз, осеннее солнце стало клониться к вершинам, а поскольку многие прославленные места еще не были мною осмотрены, я ускорил шаг и прежде всего направился к могиле государя Годайго.
Сколько же лет
Этой могиле? О чем ты грустишь,
Поблекшая грусть-трава?36
Покинув провинцию Ямато и пройдя через Ямасиро, я вышел на дороги земли Оми, достиг Мино, затем, миновав Имасу и Яманака, оказался у древней могилы Токива.37 Моритакэ из Исэ38 сказал когда-то: «На господина Еситомо осенний ветер похож».39 Интересно, в чем он увидел сходство? Я же скажу:
Еситомо…
Повеял его тоскою
Осенний ветер…40
Фува41:
Осенний ветер.
Кустарник да огороды.
Застава Фува.42
В Оогаки остановился на ночлег в доме Бокуина.43 Когда-то, выходя из Мусаси, я думал о том, что, может быть, кости мои останутся лежать в открытом поле, вспомнив об этом теперь, я сказал:
Так и не умер.
Последний ночлег в пути.
Поздняя осень.
В храме Хонтодзи в Кувана:
Зимний пион.
Кричат кулики, или это
Кукушка в снегу?44
Поднялся со своего «изголовья из трав», и, не дожидаясь, когда окончательно рассветет, вышел на берег моря…
На рассвете
Белых рыбок белые черточки
Длиною в вершок.
Пошел поклониться святилищу Ацута. Вокруг — развалины, ограда упала и исчезла в густой траве. В одном месте натянута рисовая веревка, отмечающая местоположение малой кумирни, рядом стоят камни, названные именами разных богов. Полынь и грусть-трава повсюду растут привольно, но именно это запустение пленяет душу больше, чем чинное благополучие иных святилищ.
Грусть-трава,
Даже она засохла. Лепешку купив,
Заночую в пути.
Сложил, выйдя на дорогу, ведущую в Нагая:
Безумные строфы
На устах, ветер треплет мне платье.
Второй Тикусай.45
Ложе из трав.
Под дождем и собаке тоскливо —
Лает в ночи…
Пошел посмотреть на снег:
Эй, торговец,
Шляпу не купишь? Так хороша
Эта шляпа в снегу.
Увидев путника:
Даже от лошади
Оторвать невозможно взгляда.
Снежное утро.
Встретив сумерки на морском берегу:
Вечерняя мгла
Над морем. Крики уток вдали
Туманно белеют.
В одном месте развязываю шнурки на сандалиях, в другом — бросаю свой посох, так странником бесприютным встречаю конец года.
Год на исходе,
А я не снимаю дорожной шляпы
И старых сандалий…
Да, и такие слова произносил, когда в своей горной хижине переваливал через вершину года.
Чей это зять,
На быка гостинцы навьючив,
В год въезжает Быка?46
На дороге, ведущей в Нара:
Вот и весна!
Безызвестные горы, и те
В утренней дымке.
Уединившись в Нигацудо47:
Водовзятие,48
Башмаки монахов стучат
По ледяным ступеням.
Добравшись до столицы, наведался в горную хижину Мицуи Сефу49 в Нарутаки.
Сливовая роща:
Белеют сливы.
А журавли? — Их, наверное,
Успели украсть вчера.50
Высокий дуб.
Похоже, ему до цветов
И дела нет.
Встретившись с преподобным Нинко в храме Сайгандзи, в Фусими51:
Капли светлой росы
Уроните на платье мне,
Персики Фусими.
Идя по тропе в Оцу, проходя через горы:
В горы забрел —
Почему-то сердцу так милы
Эти фиалки.
Глядя сверху на озерную гладь:
Сосну в Карасаки52
Предпочла вишням цветущим
Весенняя дымка.
Днем, решив немного отдохнуть, присел в харчевне:
Азалии в вазе.
Рядом режет хозяйка
Сухую треску.
Сложил в пути:
На огороде —
Будто тоже взглянуть на вишни —
Собрались воробьи.
В Минагути встретился со старым приятелем, с которым не виделся двадцать лет:
Оба сумели
Дожить до этого дня.
И вишни в цвету.
Один монах из Хиругакодзима, что в провинции Идзу — он тоже уже с прошлой осени бродит по разным местам — услышав мое имя, напросился в попутчики и следовал за мной до самого Овари.
Пусть зерна пшеницы
Станут нам пищей. Одно на двоих
Изголовье из трав.
Этот монах сообщил мне, что Дайтэн, настоятель храма Энгакудзи, в начале первой луны нынешнего года изволил отправиться в мир иной. Ах, ведь и в самом деле, наша жизнь лишь непрочный сон — вдруг остро ощутив это, я с дороги послал Кикаку53:
Тоскуя о сливе,
Гляжу на цветы унохана54 —
И слезы из глаз.
Отправил Тококу55:
Бабочка
Крылья с себя готова сорвать —
Белому маку на память.
Дважды побывал у Тое,56 а поскольку он как раз собирался в Адзума, сказал:
Как неохотно
Выползает пчела из душистой
Сердцевины пиона!
Заехав по пути в горную хижину в стране Каи:
Пусть и лошадка
Вволю полакомится пшеницей.
Ночлег в пути.
На четвертый месяц я возвращаюсь в свое жилище и постепенно избавляюсь от дорожной усталости.
Летнее платье.
До сих пор не могу из него
Выбрать вшей.
Сначала далее следовали строфы, которыми мы обменялись, и послесловие Содо.57 Потом я их убрал.
ЗАПИСКИ ИЗ ДОРОЖНОГО СУНДУЧКАВнутри сотни костей и девяти отверстий58 находится нечто, и это нечто имеет временное прозвание — Кисея На Ветру59 — Фурабо. Возможно, так он назвал себя потому, что кисея и в самом деле легко рвется на ветру. Он давно питал слабость к «безумным строфам».60 И в конце концов решил посвятить им всю свою жизнь. Иногда, утомившись, он подумывал, уж не бросить ли ему это занятие, иногда тешил свою гордость мыслью, что со временем сможет превзойти прочих — такие противоположные чувства раздирали его душу, и из-за этой своей слабости так и не удалось ему обрести покоя. Одно время искал он продвижения по службе, но из-за этой слабости принужден был отступиться, одно время стремился к наукам, надеясь рассеять мрак своей глупости, но из-за этой слабости терпел неудачи, и в конце концов у него, бесталанного и неумелого, остался только один путь в жизни.
Японские песни Сайгё, нанизанные строфы Соги,61 картины Сэссю,62 чайное действо Рикю63 проникнуты одним общим духом. К тому же всякое изящное искусство64 подчиняется естеству и дружит с четырьмя временами года. Коль скоро ты видишь, то не можешь не видеть цветы, коль скоро ты думаешь, — не можешь не думать о луне. Когда то, что ты видишь, не является цветами, ты все равно что грубый варвар. Когда нет цветов в твоих мыслях, ты подобен дикому зверю. Уйди от варварского, отвратись от дикости, подчинись естеству, вернись к естеству.
