Андрей Дементьев - Все в мире поправимо…

«Закури…

Может, станет полегче.

Или выпей.

Это душу взбодрит…»

Но меня те наивности

Вряд ли излечат

От нежданных мучений

И горьких обид.

Вновь по небу скатилась звезда…

Грустно видеть, как падают звезды.

Провожаю друзей в НИКУДА.

В не пришедшие зимы и весны.

Провожаю друзей в НИКУДА…

Слава богу, что ты молода.

Я молился в Храме Рождества

Рядом с хрупкой колыбелью Бога…

Возносились в небеса слова,

Таяла недавняя тревога.

Милости у Бога я просил,

Чтобы нас в беде Он не оставил.

Чтобы нам с лихвой хватило сил

Защитить права в стране бесправий.

Я ушел из Храма Рождества,

Просветлев душою от молитвы.

И ушли со мной мои слова

Те, что пригодятся мне для битвы.

Нас разлучило с мамой утро.

Ее я обнял у дверей.

Взрослея, все мы почему-то

Стыдимся нежности своей.

Как важно вовремя уйти.

Уйти, пока ревут трибуны

И уступить дорогу юным,

Хотя полжизни впереди.

На это надо много сил:

Уйти —

Под грустный шепот судей,

Уйти, покуда не осудят

Те, кто вчера боготворил.

Зависть белой не бывает.

Зависть свет в нас убивает.

Мы смирились с тем, что зависть

Судит всех без доказательств.

Ей достаточно улик:

Этот – счастлив.

Тот – велик.

Я не старик.

Я – антиквариат.

Так иногда мне внуки говорят.

Метафора достойная вполне.

Ведь антика всегда была в цене.

Живу не так, как бы хотелось.

Заели суета и быт.

И осторожность, а не смелость

Порою мной руководит.

Живу не так, как мне мечталось,

Когда я пылок был и юн.

И только музыка осталась

От тех, не знавших фальши, струн.

Живу не так, но слава богу,

Я различаю свет и мрак.

И не судите слишком строго

Вы все, живущие не так.

Люблю я людей смелых,

Искренних, как гроза.

Если уж накипело, —

То прямо в глаза.

Сказанное услышится,

Если не для красы.

И так легко дышится

После грозы.

Лишь рядом со смертью

Вдруг сердце пронзит

Забытое чувство вины

Перед теми,

С кем делишь привычно

Судьбу или быт.

К кому привыкаешь,

Как к собственной тени.

«Чужому успеху завидовать грех… —

Когда-то мне дед говорил. —

Прекрасная песня – ведь это для всех.

Спасибо тому, кто ее подарил…

Написан роман, установлен рекорд.

Не важно, что автор не ты.

Над залом звучит гениальный аккорд.

Он ждет и твоей доброты…»

Печальней и обиднее всего,

Когда лукавит друг —

Искусно или грубо.

И маленькая выгода его

Ему дороже искренности друга.

Все, все, как есть,

Хранится в сердце:

К реке пробившийся ручей,

Поля – смотреть не насмотреться

С широких батькиных плечей.

И сел мудреные названья —

То Ветролом, то Нелюды́.

И шумное негодованье

С плотины сброшенной воды.

Есть вечные ценности, —

Честь, например…

Порядочность и доброта.

Но ты отрешиться от чести посмел,

Решив для себя – «На черта!»

И стала душа безнадежно пуста.

И дружба твоя мне теперь —

На черта!

Умер друг, но не обычной смертью.

Я ее вовеки не приму,

Потому что очень трудно сердцу

Быть могилой другу моему.

Здесь его похоронила память

Средь обид, неверности и зла…

Как дощечка с датами, меж нами

Горькая минута пролегла.

Когда себя от дружбы отлучаем,

Мы угасаем сердце и умом.

И света изнутри не излучаем,

Как брошенный хозяевами дом.

Я снова за доверчивость наказан.

Не разберешь – где правда, а где ложь.

Давно бы надо с ней покончить разом,

Но век живи, а дураком умрешь.

Я пожалел чужого человека.

В беду его поверил, приютил.

Все с ним делил – от песен до ночлега.

И добротой своею счастлив был.

Но все забыл тот человек неверный.

И в стужу мне не предложил огня.

Как грустно… Ведь он уже не первый.

И, видно, не последний у меня.

Душа моя, как тонущая лодка.

Вычерпываю боль,

А боль не убывает…

Наверное, со всеми так бывает,

Когда в судьбу

Нежданно входит смерть.

Будьте осторожны,

Когда на скорости

Несетесь вы по гололеду.

Будьте осторожны

Рядом с чьей-то горестью,

Чтобы не ранить

Душу мимолетно.

Лицо выдает человека.

Все можно прочесть по нему…

Вот ты, например,

Добр и честен.

Я верю лицу твоему.

А друг твой,

Хотя и коллега,

Но очень завистлив и зол.

Лицо выдает человека.

Поэтому я и прочел.

Как тебе живется,

Дорогой чиновник?

Очень дорогой

За наш российский счет…

Ты уселся в кресло,

Как в горшок шиповник,

Что, как ты, —

До крови иссечет.

Я счастлив тем, что в дружбу верю.

Не для застолий и похвал

Мои друзья стучались в двери,

Когда я мысленно их ждал.

Господь не прощает предательств…

Любой, кто черту преступил,

Вдруг чувствует яростный натиск

Каких-то неведомых сил.

Господь не прощает предательств.

Иуда ты или Фуше́,

Но страх, как невидимый дятел,

Стучит в обреченной душе.

И как бы наш путь ни был труден,

Мы помним об этом всегда,

Что жизнь свою призваны люди

Судить высшей мерой стыда.

Я к врагам теряю интерес.

Не смотрю на выпады с обидой.

Я иду молве наперерез,

Столько раз в ее лохани мытый.

Я иду сквозь прошлые ошибки,

Сквозь сомненья, беды, пересуд.

И болят в душе моей ушибы,

Что еще не скоро заживут.

Мы все, кто из созвездья Рака, —

Довольно вспыльчивы подчас.

От нас порою могут плакать.

Но быстро и прощают нас.

Не потому ль, что мы готовы

Всегда признать грехи свои.

И наше искреннее слово

Полно мучений и любви.

Стареет поколение мое

Среди забот и дел.

Вот встретились друзья…

«Ну, как житье-бытье?»

И каждый думает —

«Ух, как ты постарел…»

А время мчит, нисколько не старея.

Оно во власти всех своих начал.

Все так же солнце молодо в апреле.

И море бьется весело в причал.

Как-то раз на полотне Дега

Очень мне понравились бега.

Мчались кони, гривы распустив.

До чего же был забег красив!

Я подумал: «Так же наугад

Наши годы по земле летят.

Но у них уже иная прыть.

К финишу бы лучше

Не спешить…»

Вновь тебе чего-то нужно.

Без твоих звонков – ни дня.

Иждивенческая дружба

Навалилась на меня.

Я от просьб твоих не прячусь.

И уже, опав с лица,

Я забью и этот мячик…

Только матчу нет конца.

Я хотел бы в прошлое вернуться.

Проснуться вдруг от раннего звонка.

Услышать голос сына, улыбнуться…

Поговорить… Потом сказать: «Пока…»

Не зная, что дорога коротка.

Надпись на чужой могиле

Выбита словами медными:

«Не жалею, что меня убили,

А жалею, что предали…»

Еще не спел я главной песни,

Хотя прошло немало лет.

И я взошел на ту из лестниц,

Откуда дальше хода нет.

Успею или не успею

Открыться людям до конца?

Чтоб рядом с песнею моею

Добрели взгляды и сердца.

«Успеешь, – шелестят страницы, —