М. Ножкин - Точка опоры
— Верно, верно! — поддержали её и Водяной, и Луговой, и Лесовой.
— Ладно, — процокал коршун, — согласен. Летим, куда скажешь!
— Только ты свои когти не очень распускай, а то шкуру испортишь, — предупредила гадюка.
— Да не испорчу, не бойся.
— А в чём воду-то понесём? — прошипела гадюка.
Все призадумались.
И тут Водяной вытащил из-за пояса камышовую дудочку, посвистел, и прискакали две толстые лягушки.
— Вот, — говорит Водяной, — в них воду и нальёте сколько надо.
Ухватила змея-гадюка лягушек за передние лапки, коршун уцепил её поперёк тела, и полетели.
А вокруг Ивана все хлопочут. Кто ему травки под голову подложит, кто над ним веткой, как веером, помашет… Глядь, а уж коршун со змеюкой да лягушки с водой назад летят!
Взял Водяной лягушку с мёртвой водой, побрызгал на Ивана раз, и два, и три — Иван не ожил, но вроде как лёг поудобнее. Взял Водяной лягушку с живой водой, побрызгал на Ивана раз, и два, и три… Застонал Иван, зашевелился, ожил! Слава тебе, Господи!
Глаза открыл, потянулся, поднялся. Увидал друзей, обрадовался. И всем на душе полегчало!
Посадил его медведь к себе на спину, и отправились они весёлой гурьбой в Иванову деревню. До самой околицы его проводили!..
А Семён-вредный посреди деревни на троне сидит, ест да пьёт да приказы строгие землякам раздаёт!..
Увидал Ивана, почернел от страха, схватил дубинку волшебную да на него кинулся!
А тут заяц серый метнулся к нему под ноги, Семён кубарем и полетел, дубинку выронил! Схватил Иван дубинку одной рукой, а другой взял Семёна за шиворот покрепче, чтоб не вырвался да не убежал. Да посадил его на тот же трон, да народ созвал.
Увидели Ивана земляки, от радости в слёзы ударились! А Марьюшка так на нём и повисла, в жизни не оторвёшь!
И стали они всем миром Семёна-вредного, предателя подлого, судить! Думали-думали, надумали! И присудили ему самую страшную кару — с земли родной прогнать навеки, навсегда, на все времена! И весь род его до седьмого колена! И чтоб нос сюда не показывали! Во как!
И прогнали. И правильно сделали!
А потом Иван взял лопату, да вырыл посреди деревни яму небольшую, да посадил туда дубину волшебную, всесильную. Да водой ключевой и полил с избытком. И случилось чудо — ожила дубина! В лист пошла, зазеленела, на глазах выросла и превратилась в молодой крепкий дуб! И не вырвать его было, не уничтожить, как память людскую!..
И грянул тут пир на весь мир! Все пели да плясали да Ивана прославляли!..
А он Машеньку свою обнял крепко-накрепко да за околицу и увёл. Давно они не виделись. Есть им об чём поговорить. И мешать им никто не стал.
И мы не будем.
На том и сказке конец.
1971 г.
НАСИЛЬНО МИЛ НЕ БУДЕШЬ!..
Музыкальная комедия в двух актах по мотивам пьесы Г. КВИТКО-ОСНОВЬЯНЕНКО «Шельменко-денщик»
Музыка В.П. Соловьёва-Седого
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
КИРИЛЛ ПЕТРОВИЧ ШПАК, помещик.
ПРИСИНЬКА, его дочь.
АГРАФЕНА СЕМЁНОВНА
ТПРУНЬКЕВИЧ, помещица, соседка Шпака.
ЭВЖЕНИ, её дочь.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ СКВОРЦОВ, гусарский капитан.
ШЕЛЬМЕНКО, его денщик.
ТИМОФЕЙ КОНДРАТЬЕВИЧ ЛОПУЦКОВСКИЙ, губернский секретарь в отставке.
МОТРЯ, горничная в доме Шпака на правах экономки.
ПОТАП, слуга в доме Шпака.
Рота Скворцова, прислуга Шпаков и Тпрунькевичей. Гости, барышни, кавалеры. Действие происходит где-то в провинции Российской империи в конце позапрошлого века.
ПРОЛОГ
За сценой слышится бодрый марш. На авансцену выходит рота во главе с капитаном СКВОРЦОВЫМ. Последним марширует ШЕЛЬМЕНКО. Звучит
Солдатская песня № 1
РОТА. Солдатскую службу нетрудно понять —
Шагай себе вместе с отрядом. — Рядом!
Солдатское дело — приказ выполнять,
А думать солдату не надо.
ШЕЛЬМЕНКО. Надо не надо — соображай!
РОТА. И ночью и днём марширует отряд,
Мы службой довольны и рады. — Рады!
Нам если прикажут — помрём за царя,
За веру помрём, если надо…
ШЕЛЬМЕНКО. Надо не надо, а мы помрём!
За сценой возникает невообразимый шум, гвалт, слышатся отдельные выкрики, может быть, стрельба.
СКВОРЦОВ. Рота моя, слушай меня!
Рота замирает на полушаге, с поднятой ногой.
В отведенной нам и в этом году усадьбе Тпрунькевичей и у их соседей Шпаков опять какой-то скандал. То есть мирное сражение. Приказываю соблюдать полный нейтралитет, конфликт игнорировать. В усадьбу шагом марш!
Рота с песней уходит.
АКТ ПЕРВЫЙ
Открывается занавес. Сцена разделена плетнём на две половины. Это граница между двумя усадьбами — Шпаков и Тпрунькевичей. Слева и справа видны их территории, а также два крыльца, у которых стоят флагштоки с поднятыми знамёнами, на каждом изображён герб хозяина. У Шпака — скворец с раскрытым клювом, у Тпрунькевичей — лошадиная голова.
Слуги обоих хозяев также носят герб своего хозяина. Может быть, и цвета костюмов для каждой усадьбы различны.
В центре плетня и сцены смотровая вышка «пограничный столб», на которую с обеих сторон ведут лестницы. На протяжении спектакля сцена поворачивается (или плетень передвигается) к нам то усадьбой Шпака, то Тпрунькевичей, в зависимости от места действия героев. В середине плетня большая дыра.
В самом начале мы видим половину Тпрунькевичей, на которой большой переполох. Обитатели, во главе с хозяйкой, ловят забравшихся на их территорию гусей Шпака. Мадам ТПРУНЬКЕВИЧ руководит боем с крыльца. У «противников» с крыльца командует МОТРЯ.
Музыкальная массовая сцена на музыку «Уборка дома» № 2
Появляется рота. ШЕЛЬМЕНКО бросается в гущу событий, помогает и тем и другим. Заигрывает с МОТРЕЙ. СКВОРЦОВ увидел ПРИСИНЬКУ и, нарушая «границу», прямо к ней. Они о чём-то говорят, никого вокруг не замечая, и, взявшись за руки, уединяются на краю авансцены.
Наконец гуси пойманы!
ТПРУНЬКЕВИЧ. Эй, народ, равняйсь, смирно! Слушай мою команду! За поимку вражеских гусей всем по чарке водки! Гусей зажарить и подать к обеду! Всем спасибо, все свободны!
ВСЕ. Ура! (Расходятся по усадьбе.)
Сцена поворачивается усадьбой Шпака. Появляется разгневанный ШПАК.
ШПАК. Мотря, что здесь происходит?
МОТРЯ. Ничего особенного, барин. Два ваших гуся убежали за границу.
ШПАК. Ну и?..
МОТРЯ. Ну, соседи их и заграбастали!
ШПАК. Ах, ротозеи, ах, бездельники! Двух моих лучших гусей прошляпили. Не могли защитить. Как они туда проникли?
МОТРЯ. Вот через эту дыру в заборе.
ШПАК. Опять эта дыра? Сколько раз я приказывал её заделать? Сколько лет мы живём с этой дырой?! Почему она до сих пор существует? Заделать немедленно! И эту, и все остальные дыры в моей усадьбе заткнуть. Лично проверю!
МОТРЯ. Будет сделано.
ШПАК. Двух моих лучших, можно сказать, любимых моих гусей прошляпили!
МОТРЯ. Барин, да стоит ли из-за двух гусей так убиваться. У вас их на речке еще две сотни гуляет.
ШПАК. Дело не в гусях, дело в принципе! Я своим соседям двух воробьев без боя не отдам! Двадцать лет мы с ними воюем да судимся. Двадцать лет они норовят то землицы моей оттяпать, то живность к рукам прибрать. (Кричит за забор.) И муж её покойный такой же вредный был! Да не на тех напали. Нас голыми руками не возьмёшь! Мало мы в прошлом году свинью ихнюю угрохали да две грядки земли отсудили — то ли ещё будет! Я им этих гусей в жизни не забуду! Я уж когда разойдусь — ко мне лучше не подходи! Белый свет затемню! Из самого себя отбивную сделаю! Родную дочь не пожалею! Кстати, где она? Присинька!
ПРИСИНЬКА. Я здесь, папенька.
ШПАК. Что? Что я вижу? Опять ты с этим капитаном? С этим безродным москалём! Я же запретил. Ещё в прошлый раз! В прошлом году!
СКВОРЦОВ. Но, позвольте, сударь…
ШПАК. Не позволю! Прися, марш домой!
СКВОРЦОВ. Кирилл Петрович!..
ШПАК. И слышать не хочу!.. (Берёт дочь за руку, уводит в дом.)
СКВОРЦОВ. Рота моя, молись за меня! Ну, Шельменко, не поминай лихом. Я пошёл делать предложение!
ШЕЛЬМЕНКО. Ваш бродь, одумайтесь! Такой молодой! Рано вам в петлю!
СКВОРЦОВ. Нет, братец, решено. Вчера было рано, завтра будет поздно. Сегодня — или никогда!
РОТА окружает капитана.
Ваш бродь, опомнитесь, не спешите, пожалейте себя!
СКВОРЦОВ (вырывается). Нет, решено! Пустите меня! Прочь с дороги! Вперёд! Ура! (Бросается в дом.)
ШЕЛЬМЕНКО и РОТА (поют).
Капитан, капитан, наш отец,
Наконец-то пойдёшь ты под венец!
Раз, два, свадьба — не беда,
Что не так — разведёшься ты тогда!
С крыльца кубарем вылетает Скворцов. Рота буквально ловит его на руки.
