Александр Прокофьев - Стихотворения и поэмы

Сияние небес твоих огромно,
И пусть навеки память сохранит:
Могучий дуб среди долины ровной
Твоей зарей, как лентою, обвит.

И он стоит, величия исполнен,
И смотрит вдаль, и видит дальний путь,
И только шрамы от ударов молний,
Как воину, легли ему на грудь.

А сколько молний грудь твою разили!
Не раз, врываясь в дом твой, обнаглев,
Враги кричали: «Кончено с Россией!» —
И узнавали твой, Россия, гнев!

Такой испепеляющий и грозный,
Он так неумолимо налетал,
Что, если б враг тогда метнулся к звездам,
Не избежал бы гибели и там!

Уже в Зазвездье красный флаг огнистый.
Подвластно всё мозолистым рукам.
Идут с открытым сердцем коммунисты.
Любить тебя — их заповедь векам!

Они несут знамена боевые,
Благоговейно осеняют Русь,
Они клялись беречь тебя, Россия,
И я под их знаменами клянусь!

Весна моя! Ты вся открыта взору,
Тебя, твой облик в сердце сберегу!
Где я ни шел в твоих цветных просторах,
Не думать о тебе я не могу!

И сколько б дум я здесь ни передумал,
И сколько б ни стоял перед мечтой,
Я полонен твоим зеленым шумом,
Твоею статью, русской красотой.

Звезда моя! Иду к тебе бесслезно:
Ты высушила слезы навсегда.
Как хорошо, что есть дневные звезды!
Одна из этих звезд — моя звезда!

Ее огонь горит любой порою,
Он озаряет путь не нам одним.
Ее огонь зажжен землей героев,
И он в душе моей неугасим.

Любовь моя! В чем признаюсь я ныне,
Давно горело в сердце у меня.
Любовь моя! Души моей святыня,
Всего меня навеки полоня,

Увидела ли ты, какое чудо
В моей груди свершилось этим днем?
А я о нем рассказываю всюду,
Наверно, ты услышала о нем.

Оно — что сердца стук, оно — дыханье,
Оно пылает пламенем в крови,
Оно владеет всем моим признаньем
Негаснущей, немеркнущей любви.

Такой необоримой и всевластной,
Такой, что не найти ее светлей,
К тебе, великой, и к тебе, прекрасной,
К тебе, любви и радости моей!

Что-то отлюбилось, позабылось,
А Земля по-прежнему мила.
Вот она сейчас дождем умылась
И зеленой шалью зацвела.

Звезд огни над шалью замигают,
Заиграет радуга-дуга…
Красоту Земли оберегая,
Мы не раз ходили на врага.

Кто ее нарушить попытался,
Тот увидел в лютом гневе нас.
Я давно с тобой, Земля, братался,
Побратаюсь вновь в который раз!

Да, есть слова глухие,
Они мне не родня,
Но есть слова такие,
Что посильней огня!

Они других красивей —
С могучей буквой «Р».
Ну, например, Россия,
Россия, например!

Вот истина простая:
Как будто кто-то вдруг
Сберег и бросил стаю
Из самых лучших букв:

Из твердых да из влажных —
И стало чудо жить.
Да разве тле бумажной
Такое совершить?

Наполненное светом,
Оно горит огнем,
И гимном слово это
Гремит в стихе моем!

Мои друзья летели в бурках
Зимою, в огненной пыли,
И сивки — вещие каурки
Едва касалися земли.

Мои друзья в гнилых болотах
Встречали грудью ярый шквал,
И даже спирт
                     луженых глоток
Моих друзей не обжигал.

Мои друзья легли на сопках,
В долинах, что горят в цвету;
Моих друзей сжигали
                                  в топках.
Но разве можно сжечь Мечту?

Мои друзья в бои летели
И, хоть у неба на краю,
«Вставай, проклятьем…»
                              громко пели,
Как песню первую свою.

Она могуществом напева
Срывала крышки у гробов,
И с ней вставал с великим гневом
«Весь мир голодных и рабов»,

Кого душил с рожденья голод,
Кто под железной был пятой.
И поднимался серп и молот
Как символ песни той святой!

И с каждым днем вольней и шире
Она раскинула крыла,
И нет, пожалуй, славы в мире,
Чтоб ей в подножье встать могла!

Промчался день, и ночь упала,
И на земле зажглась звезда,
Вокруг «Авроры» закипала
Темно-свинцовая вода.

И кто-то вдруг ее разгладил,
И начался не за горой,
А здесь, в грозовом Петрограде,
Великой эры день второй.

И широко врывался в семьи,
В дома его могучий свет,
А чтоб штыки вонзились в землю —
О мире принят был декрет.

Потом летел он через горы,
За перевал, за перевал,—
Ведь тем же днем радист с «Авроры»
Его —
         всем! всем! —
                               передавал.

Я точно знаю, кто впервые
Давным-давно сказал: «Не трусь!»
Тогда сказала так Россия,
Россия…
Если кратко — Русь.
«Смотри! Потом ведь кто-то спросит.
Не трусь, а значит — и не лги,
Тогда друзья в беде не бросят
И побоятся бить враги».
Немало я путей измерил,
Ходил немало по Руси,
Ее напутствию поверив,
А кто не верит — сам спроси:
У тех домов с коньком летящим,
У тополей — в воде по грудь,
У флагов блеклых и горящих,
Что осеняли дальний путь,
У тех берез, что мне кивали,
Когда я мимо проходил,
У тех ракит, где на привале
Я воду рек российских пил,
Гостил недолго или долго
У многих мест в родном краю —
Пусть спросят Свирь и спросят Волгу,
А также Ладогу мою.
Мне часто снится камень голый
Иль брат его, что мхом одет.
Спросите Колу — скажет Кола,
И Волхов тоже даст ответ.
Но где б ни шел я, коль спросили б:
«Кто был с тобой?» — отвечу я:
«Со мной была и есть Россия,
Моя весна, любовь моя!
Мне с ней отрадно, я ей верю,
Я так связал с ней бытие,
Что, сколько я еще измерю
Путей —
                 зависит от нее!»

Я жил за дальними морями —
Была там радость или грусть,
Но в той чужой, заморской яви
Ты мне звездой сияла, Русь!
Сияла светом несказанным,
Как и всегда в моей судьбе.
Я шел по землям иностранным
И думал всюду о тебе.
О чем я думал — всё отрадно.
Сказать? Но виза рот кривит!
Что о тебе, то — пропаганда!
А думать кто мне запретит!
На думы, друг мой, нет запрета,
А как хотели бы враги!
Но есть страна, что на полсвета
Свои раскинула стяги́!
Она идет в защиту бедных,
Она для недругов — грозой,
И всплеск ее знамен победных
Подобен всплеску алых зорь!
Она в расцвете несказанном,
И равных нет ее судьбе!
…Я шел по землям иностранным
И думал всюду о тебе.
О той большой, многоголосой
Сейчас рассказывать берусь,
О той красе русоволосой,
Что называют кратко — Русь!
О той великой, беспредельной,
Где каждый — друг и каждый —
                                              брат,
Где каждый парень — парень
                                                дельный,
Где что ни девушка — то клад!
О той, что, жаром рук согрета,
Идет в сиянье ярком дня,
Что разметнулась на полсвета
И вся на сердце у меня!