Федор Тютчев - Лирика. Т2. Стихотворения 1815-1873

Высокого предчувствия
Порывы и томленье,
Души, господства жаждущей,
Кипящее стремленье,
5 И замыслов событие
Несбыточных, как сон, –

Все испытал он! – счастие,
Победу, заточенье,
И все судьбы пристрастие,
10 И все ожесточенье! –
Два раза брошен был во прах
И два раза на трон!..

Явился: два столетия
В борении жестоком,
15 Его узрев, смирились вдруг,
Как пред всесильным роком.
Он повелел умолкнуть им
И сел меж них судьей!

Исчез – и в ссылке довершил
20 Свой век неимоверный –
Предмет безмерной зависти
И жалости безмерной,
Предмет вражды неистовой,
Преданности слепой!..

25 Как над главою тонущих
Растет громадой пенной
Сперва игравший ими вал –
И берег вожделенный
Вотще очам трепещущим
30 Казавший свысока, –

Так память над душой его,
Скопившись, тяготела!..
Как часто высказать себя
Душа сия хотела,
35 И, обомлев, на лист начатый
Вдруг падала рука!

Как часто пред кончиной дня –
Дня безотрадной муки, –
Потупив молнии очей,
40 Крестом сложивши руки,
Стоял он – и минувшее
Овладевало им!..

Он зрел в уме: подвижные
Шатры, равнины боев,
45 Рядов пехоты длинный блеск,
Потоки конных строев –
Железный мир и дышащий
Велением одним!..

О, под толиким бременем
50 В нем сердце истомилось
И дух упал… Но сильная
К нему рука спустилась –
И к небу, милосердая,
Его приподняла!..

Едва мы вышли из Трезенских врат,
Он сел на колесницу, окруженный
Своею, как он сам, безмолвной стражей.
Микенскою дорогой ехал он,
5 Отдав коням в раздумии бразды.
Сии живые, пламенные кони,
Столь гордые в обычном их пылу,
Днесь, с головой поникшей, мрачны, тихи,
Казалося, согласовались с ним.
10 Вдруг из морских пучин исшедший крик
Смутил вокруг воздушное молчанье,
И в ту ж минуту страшный некий голос
Из-под земли ответствует стенаньем.
В груди у всех оледенела кровь,
15 И дыбом стала чутких тварей грива.
Но вот, белея над равниной влажной,
Подъялся вал, как снежная гора, –
Возрос, приближился, о брег расшибся
И выкинул чудовищного зверя.
20 Чело его ополчено рогами,
Хребет покрыт желтистой чешуей.
Ужасный вел, неистовый дракон,
В бесчисленных изгибах вышел он.
Брег, зыблясь, стонет от его рыканья;
25 День, негодуя, светит на него;
Земля подвиглась; вал, его извергший,
Как бы объятый страхом, хлынул вспять.
Все скрылося, ища спасенья в бегстве, –
Лишь Ипполит, героя истый сын,
30 Лишь Ипполит, боязни недоступный,
Остановил коней, схватил копье,
И, меткою направив сталь рукою,
Глубокой язвой зверя поразил.
Взревело чудо, боль копья почуя,
35 Беснуясь, пало под ноги коням
И, роя землю, из кровавой пасти
Их обдало и смрадом и огнем!
Страх обуял коней – они помчались,
Не слушаясь ни гласа, ни вожжей, –
40 Напрасно с ними борется возница,
Они летят, багря удила пеной:
Бог некий, говорят, своим трезубцем
Их подстрекал в дымящиеся бедра…
Летят по камням, дебрям… ось трещит
45 И лопнула… Бесстрашный Ипполит
С изломанной, разбитой колесницы
На землю пал, опутанный вожжами, –
Прости слезам моим!.. сей вид плачевный
Бессмертных слез причиной будет мне!
50 Я зрел, увы! как сына твоего
Влекли, в крови, им вскормленные кони!
Он кличет их… но их пугает клик –
Бегут, летят с истерзанным возницей.
За ним вослед стремлюся я со стражей, –
55 Кровь свежая стезю нам указует.
На камнях кровь… на терниях колючих
Клоки волос кровавые повисли…
Наш дикий вопль равнину оглашает!
Но наконец неистовых коней
60 Смирился пыл… они остановились
Вблизи тех мест, где прадедов твоих
Прах царственный в гробах почиет древних!..
Я прибежал, зову… с усильем тяжким
Он, вежды приподняв, мне подал руку:
65 "Всевышних власть мой век во цвете губит.
Друг, не оставь Ариции моей!
Когда ж настанет день, что мой родитель,
Рассеяв мрак ужасной клеветы,
В невинности сыновней убедится,
70 О, в утешенье сетующей тени,
Да облегчит он узнице своей
Удел ее!.. Да возвратит он ей…"
При сих словах героя жизнь угасла,
И на руках моих, его державших,
75 Остался труп, свирепо искаженный,
Как знаменье богов ужасной кары,
Не распознаемый и для отцовских глаз!

«Прекрасный будет день», – сказал товарищ,
Взглянув на небо из окна повозки. –
Так, день прекрасный будет, – повторило
За ним мое молящееся сердце
5 И вздрогнуло от грусти и блаженства!..
Прекрасный будет день! Свободы солнце
Живей и жарче будет греть, чем ныне
Аристокрация светил ночных!
И расцветет счастливейшее племя,
10 Зачатое в объятьях произвольных,
Не на одре железном принужденья,
Под строгим, под таможенным надзором
Духовных приставов, – и в сих душах
Вольнорожденных вспыхнет смело
15 Чистейший огнь идей и чувствований –
Для нас, рабов природных, непостижный!

Ах, и для них равно непостижима
Та будет ночь, в которой их отцы
Всю жизнь насквозь томились безотрадно
20 И бой вели отчаянный, жестокий,
Противу гнусных сов и ларв подземных,
Чудовищных Ерева порождений!..
Злосчастные бойцы, все силы духа,
Всю сердца кровь в бою мы истощили –
25 И бледных, преждевременно одряхших
Нас озарит победы поздний день!..
Младого солнца свежее бессмертье
Не оживит сердец изнеможенных,
Ланит потухших снова не зажжет!
30 Мы скроемся пред ним, как бледный месяц!

Так думал я и вышел из повозки
И с утренней усердною молитвой
Ступил на прах, бессмертьем освященный!..

Как под высоким триумфальным сводом
35 Громадных облаков всходило солнце,
Победоносно, смело и светло,
Прекрасный день природе возвещая.
Но мне при виде сем так грустно было,
Как месяцу, еще заметной тенью
40 Бледневшему на небе. – Бедный месяц!
В глухую полночь, одиноко, сиро,
Он совершил свой горемычный путь,
Когда весь мир дремал – и пировали
Одни лишь совы, призраки, разбой;
45 И днесь пред юным днем, грядущим в славе,
С звучащими веселием лучами
И пурпурной разлитою зарей,
Он прочь бежит… еще одно воззренье
На пышное всемирное светило –
50 И легким паром с неба улетит.

Не знаю я и не ищу предвидеть,
Что мне готовит Муза! Лавр поэта
Почтит иль нет мой памятник надгробный?
Поэзия душе моей была
55 Младенчески-божественной игрушкой –
И суд чужой меня тревожил мало.
Но меч, друзья, на гроб мой положите!
Я воин был! я ратник был свободы,
И верою и правдой ей служил
60 Всю жизнь мою в ее священной брани!

Звучит, как древле, пред тобою
Светило дня в строю планет
И предначертанной стезею,
Гремя, свершает свой полет!
5 Ему дивятся серафимы,
Но кто досель его постиг?
Как в первый день, непостижимы
Дела, всевышний, рук твоих!

И быстро, с быстротой чудесной,
10 Кругом вратится шар земной,
Меняя тихий свет небесный
С глубокой ночи темнотой.
Морская хлябь гремит валами
И роет каменный свой брег,
15 И бездну вод с ее скалами
Земли уносит быстрый бег!

И беспрерывно бури воют,
И землю с края в край метут,
И зыбь гнетут, и воздух роют,
20 И цепь таинственную вьют.
Вспылал предтеча-истребитель,
Сорвавшись с тучи, грянул гром,
Но мы во свете, вседержитель,
Твой хвалим день и мир поем.
25 Тебе дивятся серафимы!
Тебе гремит небес хвала!
Как в первый день, непостижимы,
Господь! руки твоей дела!

II

«Кто звал меня?» –
«О страшный вид!» –
"Ты; сильным и упрямым чаром
Мой круг волшебный грыз недаром –
И днесь…" –
«Твой взор меня мертвит!» –
5 Не ты ль молил, как исступленный,
Да узришь лик и глас услышишь мой?
Склонился я на клич упорный твой,
И се предстал! Какой же страх презренный
Вдруг овладел, титан, твоей душой?..
10 Та ль эта грудь, чья творческая сила
Мир целый создала, взлелеяла, взрастила
И, в упоении отваги неземной,
С неутомимым напряженьем
До нас, духов, возвыситься рвалась?
15 Ты ль это, Фауст? И твой ли был то глас,
Теснившийся ко мне с отчаянным моленьем?
Ты, Фауст? Сей бедный, беспомощный прах,
Проникнутый насквозь моим дхновеньем,
Во всех души своей дрожащий глубинах?.." –
20 "Не удручай сим пламенным презреньем
Главы моей! Не склонишь ты ея!
Так, Фауст я, дух, как ты! твой равный я!.." –
"Событий бурю и вал судеб
Вращаю я,
25 Воздвигаю я,
Вею здесь, вею там, и высок и глубок!
Смерть и Рождение, Воля и Рок,
Волны в боренье,
Стихии во пренье,
30 Жизнь в измененье –
Вечный, единый поток!..
Так шумит на стану моем ткань роковая,
И богу прядется риза живая!" –
"Каким сродством неодолимым,
35 Бессмертный дух! влечешь меня к себе!" –
"Лишь естеством, тобою постижимым,
Подобен ты – не мне!.."

III

Чего вы от меня хотите,
Чего в пыли вы ищете моей,
Святые гласы, там звучите,
Там, где сердца и чище и нежней.
5 Я слышу весть – но веры нет для ней!
О вера, вера, мать чудес родная,
Дерзну ли взор туда поднять,
Откуда весть летит благая!
Ах, но к нему с младенчества привычный,
10 Сей звук родимый, звук владычный, –
Он к бытию манит меня опять!
Небес, бывало, лобызанье
Срывалось на меня в воскресной тишине,
Святых колоколов я слышал содроганье
15 В моей душевной глубине,
И сладостью живой была молитва мне!
Порыв души в союзе с небесами
Меня в леса и долы уводил –
И, обливаясь теплыми слезами,
20 Я новый мир себе творил.
Про игры юности веселой,
Про светлую весну благовестил сей глас –
Ах, и в торжественный сей час
Воспоминанье их мне душу одолело!
25 Звучите ж, гласы, вторься, гимн святой!
Слеза бежит! Земля, я снова твой!

IV

Зачем губить в унынии пустом
Сего часа благое достоянье?
Смотри, как хижины с их зеленью кругом
Осыпало вечернее сиянье.
5 День пережит, – и к небесам иным
Светило дня несет животворенье.
О, где крыло, чтоб взвиться вслед за ним,
Прильнуть к его лучам, следить его теченье?
У ног моих лежит прекрасный мир
10 И, вечно вечереющий, смеется…
Все выси в зареве, во всех долинах мир,
Сребристый ключ в златые реки льется.
Над цепью диких гор, лесистых стран
Полет богоподобный веет,
15 И уж вдали открылся и светлеет
С заливами своими океан.
Но светлый бог главу в пучины клонит,
И вдруг крыла таинственная мощь
Вновь ожила и вслед за уходящим гонит,
20 И вновь душа в потоках света тонет.
Передо мною день, за мною нощь.
В ногах равнина вод, и небо над главою.
Прелестный сон!.. и суетный!.. прости!..
К крылам души, парящим над землею,
25 Не скоро нам телесные найти.
Но сей порыв, сие и ввыспрь и вдаль стремленье?
Оно природное внушенье,
У всех людей оно в груди…
И оживает в нас порою,
30 Когда весной, над нашей головою,
Из облаков песнь жавронка звенит,
Когда над крутизной лесистой
Орел, ширяяся, парит,
Поверх озер иль степи чистой
35 Журавль на родину спешит.

V

Державный дух! ты дал мне, дал мне все,
О чем молил я! Не вотще ко мне
Склонил в лучах сияющий свой лик!
Дал всю природу во владенье мне
5 И вразумил ее любить. Ты дал мне
Не гостем праздно-изумленным быть
На пиршестве у ней, но допустил
Во глубину груди ее проникнуть,
Как в сердце друга! Земнородных строй
10 Провел передо мной и научил –
В дуброве ль, в воздухе иль в лоне вод –
В них братий познавать и их любить!
Когда ж в бору скрыпит и свищет буря,
Ель-великан дерев соседних с треском
15 Крушит в паденье ветви, глухо гул
Встает окрест и, зыблясь, стонет холм,
Ты в мирную ведешь меня пещеру,
И самого меня являешь ты
Очам души моей – и мир ее,
20 Чудесный мир, разоблачаешь мне!
Подымется ль, всеуслаждая, месяц
В сиянье кротком, и ко мне летят
C утеса гор, с увлаженного бора,
Сребристые веков минувших тени
25 И строгую утеху созерцанья
Таинственным влияньем умиляют!