Наталья Кирилина - Тянет в небо

Сутулятся вяза замшелые ветки.
В них пресное солнце затеет игру.
Смеются, морщинясь под снегом ранетки,
Приняв перекрестие яблонных рук…
Хочу рассказать о подсмотренном чуде,
Но голос предательски сходит на нет.
А парк, между тем, неказист и безлюден —
Простой, до смешного, сюжет.

Здесь днём по-весеннему плавится сахар
Слоистых сугробов. Влажнеет асфальт.
И снежная баба меняет рубаху
На серую рваную шаль.

Ах, ночь! Расплылся пудинг шоколадный,
мороженого шариком блестит Луна и тысячью
лампадок нависли звёзды.
Гомон возвестит, цикад звенящих, что готовит лето прощального наряда антураж:
хрустящих листьев эполеты, уже заносит ногу
в экипаж.
И к осени склоняются поэты…

На откосах снег как сахар
И оплавились следы,
Наполняет свежий запах
Перепаханные льды

И в подсиненное небо,
Что бывает лишь весной,
Смотрит тоненькая верба,
Не поломана тобой.

Разогнав февральские метели,
Утомив заснеженность полей,
Солнце в разноцветной карусели
Закружило стаи журавлей.

Только в шумной сутолоке вёсен
Понимаешь жизни правоту,
Постигая синь озёрных плёсов,
Неподвластных Божьему суду.

Отшумит, отгуляет притворщица,
Разбросает серёжки в саду.
– Что задумалась, заговорщица,
Или ты с собой не в ладу?

А шептала под утро признания
И стучала в окошко не раз,
Не назначишь теперь свидания,
Как на ярмарку – напоказ.

Не сердись, всё тебе отпустится,
Что за прок собирать грехи.
И отплачется и отлюбится,
Перемелется наша жизнь…

Как хорошо мечтать под дождь,
Когда плохое настроенье,
Обнимет нежно невезенье,
Как хорошо мечтать под дождь.

На мокрых улицах Надежд
Гудят, как улей перекрёстки,
И солнца рваные полоски
На мокрых улицах Надежд.

Но зреет почками Весна,
Ей по плечу любое чудо —
Прорвётся стылая запруда,
Ведь зреет почками Весна!

Я верю, что случится так,
Иначе просто быть не может —
Мечты на ласточек похожи,
Я верю, что случится так.

Как хорошо мечтать под дождь,
Решать вселенскую задачу,
Как мне найти свою удачу,
Об этом мне расскажет дождь…

В ритме вальса закружится пух,
Тополиные лёгкие ситцы.
Загадаю и лето приснится.
Где как в детстве: считаешь до двух,
Разбежишься, с горы и в песок,
Смех, мелькают цветы, сарафаны,
От конфет распухают карманы…
Мне б туда
Заглянуть
На часок.

Солнце стелет покрывало
Разнотравья и цветов:
Синим, розовым и алым —
Арабески лепестков.

Воздух полнится жужжаньем,
Зов кукушки – ворожбой,
Приглашает на свиданье
Посмеяться над судьбой.

Накукует полный короб,
Столь попробуй проживи!
…лучше я уеду в город,
Мне покой необходим…

Он сначала плакал понемножку,
Незаметно перешёл на вой —
Струями стекали по окошку,
Слёзы, умиляя чистотой.
И была в них искренность и радость,
Что нашёл возможность оправдать:
Творческий небесный беспорядок —
Ливня неземную благодать…

Доверюсь сонному лучу,
Его ленивице-мамаше —
Под звёздной россыпью стекляшек
Я лунный взгляд перехвачу —

Он чист спокоен одинок,
Как тайный символ мирозданья,
Топорщатся томами зданья,
Его скрывая между строк.

И станет лодкою постель
Качать потрёпанные вирши,
И на обугленные крыши
Прольётся лета акварель…

Ветер сушит, отдуваясь,
Неба серое тряпьё,
Ходит, важно наклоняясь,
Вдоль обочин вороньё.

И раздумывать нет смысла,
Что повеяло весной —
В речке солнышко повисло
Золотистою блесной.

В тонких росчерках берёзки —
Греют белые бока,
Им кудрявые причёски
Не положены пока.

И ещё не ясны – где-то,
Мая пряные деньки,
Но в заглавии сюжета
Мать-и-мачех огоньки.

Ничего не забудется —
прежде
размывает у кромки песок,
где весна в новобрачной одежде
проверяет в распев голосок.

И на солнечных бликах,
украдкой,
выпадая в инертный гипноз,
мысли строят воздушные замки,
как незримые крылья стрекоз.

Только свежестью сшитые дали,
только жёлтики первых цветов…
…вы, наверное, там не бывали,
не летели на пик вертикали,
не тянули до счастья мостов?

Только звёзд отражение, город уснул,
Редким гостем приходит сон.
Затянув восхожденье, в ночной караул
Надевает луна хитон.
Как ленивый паромщик вахту несёт,
Смотрит вполоборота с высот.

Эй, паромщик! Подскажешь брод
В те края, где сирень цветёт…

Одно – летело перья растеряв,
С обшипанною шейкой тонкой,
Второе – растянувшийся удав,
Спешил догнать неслушного ребёнка.
Панамочка растаяла слегка,
Присела на кудрявого барашка.
Ах, милые смешные облака,
И с ветром в голове,
И душу нараспашку…

По солнечным знакам, вдоль талой водицы,
На крыльях, взлетевшей испуганной птицы,
Над старым унылым слежавшимся снегом,
Над соснами, век устремлёнными в небо,
Лечу, как на праздник, навстречу весне
И как херувим улыбаюсь тебе…

Долго ли, коротко, ночи и дни
Рифмы спасают словес корабли,
Их останавливать сложно,
Разве такое возможно.

Разве возможно спросить у ручья,
Как из листа получилась ладья,
Смело обходит пороги,
Жмётся ивняк тонконогий.

Смотрит в протоки сырая ольха,
Верба забавно топорщит меха,
Дятел спешит к новоселью,
Падают стружки под елью.

Можно от счастья зажмурить глаза
И не пытаться о том рассказать,
Или молчать осторожно.
Разве такое возможно?

Пройдут дожди и снег растает,
И развернётся первый лист,
И подберёт вальсок, вздыхая,
На танцплощадке гармонист.
До поздней ноченьки девчонки
Не разойдутся по домам,
А соловьи легки и звонки
Затянут трели тут и там.
И будут пёстрые косынки
Мелькать до первых петухов,
Пока мечтательно, в обнимку,
Присядут к речке в лёгкой дымке
Под нежный шёпот женихов.
Иль растворятся в спящих ивах,
Заботой их окружены —
Наивны, трепетны в порывах,
Всю ночь в объятиях весны.

Она была благочестива,
Стройна.
И тонкий аромат
Витал игриво
И не смущал, но останавливал.
Одна
В прозрачном теле вазы.
Диво!
Так увлекать легко могла —
Не взглядом, нет – она светилась,

Как капля красного вина…

Один дядя из города N-ного
Попросил приютить его бедного,
А остался навек —
Он простой человек,
Этот дядя из города N-ного.

Генеральша премудрая Роза
Любила английскую прозу —
И нежно капралу
Моэма читала,
Генеральша премудрая Роза.

Генеральша солидная Света
Включала в диету лангеты.
Стремясь к идеалу,
Листала журналы,
Генеральша солидная Света.

Бывалый солдат из Коврова
Догнал на дороге корову —
Сигналил ей в спину,
Наехал на мину,
Бывалый солдат из Коврова.

Кубинский солдат Че Гевара
Любил дорогие сигары
И в левом ботинке
Носил гельотинку,
Кубинский солдат Че Гевара.

Певица из южной Баварии
Под вечер горланила арии.
Сказали соседи:
«Наверно медведи
Терзают певицу Баварии»

Известный певец из Ботсваны
Всё утро разучивал гаммы.
Должны упредить,
Так яростно выть
Мог только певец из Ботсваны!

Каждый день азиатский поэт
Горсть улиток варил на обед,
А лягушки и черви
Оставались в резерве —
Втихаря ждал невесту поэт.