Алексей Апухтин - Стихотворения

Однажды снилось мне, что площадь русской сцены
Была полна людей. Гудели голоса,
Огнями пышными горели окна, стены,
И с треском падали ненужные леса.
И из-за тех лесов, в сиянии великом,
Явилась женщина. С  высокого чела
Улыбка  светлая на зрителей сошла,
И площадь дрогнула одним могучим криком.
Волненье  усмирив движением руки,
Промолвила  она, склонив к театру взоры:

"Учитесь у меня, российские актеры,
     Я роль свою сыграла мастерски.
     Принцессою кочующей  и бедной,
     Как многие, явилася я к вам,
И так же жизнь моя могла пройти бесследно,
Но было  иначе угодно небесам!
      На шаткие тогда ступени трона
      Ступила я бестрепетной ногой —
      И заблистала старая корона
      Над  новою, вам чуждой, головой.
Зато как высоко взлетел орел двуглавый!
Как низко перед ним склонились племена!
      Какой немеркнущею  славой
      Покрылись ваши  знамена!
С дворянства моего оковы были сняты,
Без пыток загремел святой глагол суда,
В столицу Грозного сзывались депутаты,
      Из недр степей вставали города…
Я женщина  была — и много я любила…
Но  совесть шепчет мне, что для любви своей
      Ни  разу я отчизны не забыла
И  счастьем подданных не жертвовала ей.
Когда  Тавриды  князь, наскучив пылом   страсти,
Надменно  отошел от сердца моего,
Не  пошатнула я его могучей власти,
      Гигантских замыслов его.
Мой  пышный  двор блистал на удивленье свету
      В стране безлюдья и снегов;
Но  не был он похож на стертую монету,
      На  скопище бесцветное льстецов.
От  смелых чудаков не отвращая взоров,
Умела я ценить, что мудро иль остро:
Зато в дворец мой шли скитальцы, как Дидро,
      И  чудаки такие, как Суворов;
Зато и я могла свободно говорить
В  эпоху диких войн и казней хладнокровных,
      Что лучше  десять оправдать виновных,
      Чем одного  невинного казнить, —
      И  не было то слово буквой праздной!
Однажды   пасквиль мне решилися подать:
      В нем  я была — как женщина, как мать —
      Поругана со злобой безобразной…
Заныла  грудь моя от гнева и тоски;
Уж  мне мерещились допросы, приговоры…
Учитесь у меня, российские актеры!
      Я  роль свою сыграла мастерски:
      Я  пасквиль тот взяла — и написала  с краю:
Оставить автора, стыдом его казня, —
Что здесь — как женщины — касается меня,
      Я — как Царица — презираю!
Да, управлять подчас бывало нелегко!
Но  всюду — дома ли, в Варшаве, в Византии —
      Я  помнила лишь выгоды  России —
      И  знамя то держала высоко.
Хоть  не у вас я свет увидела впервые, —
Вам громко за меня твердят мои дела:
      Я больше  русская была,
Чем многие цари, по крови вам родные!
      Но время  шло, печальные следы
      Вокруг себя невольно оставляя…
Качалася на мне корона золотая,
И ржавели  в руках державные бразды…
Когда случится вам, питомцы Мельпомены,
Творенье гения со славой разыграть
      И вами созданные сцены
Заставят зрителя смеяться иль рыдать,
      Тогда — скажите, ради Бога! —
Ужель вам не простят правдивые сердца
Неловкость выхода, неровности конца
      И даже скуку эпилога?"

Тут гул по площади пошел со всех сторон,
Гремели небеса, людскому хору вторя;
И  был сначала я, как будто ревом моря,
      Народным воплем оглушен.
Потом все голоса слилися воедино,
И  ясно слышал я из говора того:
      "Живи, живи, Екатерина,
      В  бессмертной памяти народа твоего!"

Еще свежа твоя могила,
Еще и вьюга с высоты
Ни разу снегом не покрыла
Ее поблекшие цветы;
Но  я устал от жизни этой,
И безотрадной и тупой,
Твоим дыханьем не согретой,
С твоими днями  не слитой.

Увы! ребенок ослепленный,
Иного я от жизни ждал:
В тумане берег отдаленный
Мне так приветливо сиял.
Я думал: счастья, страсти шумной
Мне  много будет на пути…
И, Боже! как хотел, безумный,
Я в дверь закрытую  войти!

И  я поплыл… Но что я видел
На  том желанном берегу,
Как  запылал, возненавидел, —
Пересказать я не могу.
И  вот, с разбитою душою,
Мечту  отбросивши свою,
Я  перед дверью роковою
В  недоумении стою.
Остановлюсь  ли у дороги,
С  пустой смешаюсь ли толпой,
Иль, не стерпев души тревоги,
Отважно  кинусь я на бой?
В борьбе неравной юный воин,
В боях неопытный боец, —
Как ты, я буду ль тверд, спокоен,
Как ты, паду ли наконец?

О, где б твой дух, для нас незримый,
Теперь счастливый ни витал,
Услышь  мой стих, мой труд любимый:
Я их от сердца оторвал!
А если нет тебя… О, Боже!
К кому ж  идти? Я здесь чужой…
Ты  и теперь мне всех дороже
В могиле темной и немой.

Как стелется по ветру рожь золотая
        Широкой  волной,
Как пыль  поднимается, путь застилая
        Густою стеной!

Как грудь моя ноет тоской безымянной,
        Мученьем  былым…
О, если бы встретить мне друга нежданно
        И  плакать бы с ним!

Но  горькие слезы я лью только с вами,
        Пустые  поля…
Сама ты горька и полита слезами,
        Родная  земля!

По Руси  великой, без конца, без края,
Тянется дорожка, узкая, кривая,
Чрез леса да реки, по степям, по нивам,
Все бежит куда-то шагом торопливым,
И  чудес, хоть мало встретишь той дорогой,
Но мне  мил и близок вид ее убогой.
Утро ли  займется на небе румяном —
Вся она росою блещет под туманом;
Ветерок разносит из поляны сонной
Скошенного  сена запах благовонный;
Все молчит, все дремлет, — в утреннем покое
Только  ржи мелькает море золотое,
Да куда  ни глянешь освеженным взором,
Отовсюду  веет тишью и простором.
На гору  ль въезжаешь — за горой селенье
С  церковью зеленой видно в отдаленьи.
Вот и деревенька, барский дом повыше…
Покосились  набок сломанные крыши.
Ни  садов, ни речки; в роще невысокой
Липа  да орешник разрослись широко,
А  вдали, над прудом, высится плотина…
Бедная  картина! Милая картина!..
Уж  с серпами в поле шумно идут жницы,
Между   лип немолчно распевают птицы,
За клячонкой  жалкой мужичок  шагает,
С  диким воплем стадо путь перебегает.
Жарко… День, краснея, всходит понемногу…
Скоро  на большую выедем дорогу.
Там  скрипят обозы, там стоят ракиты.
Из  краев заморских к нам тропой пробитой
Там  идет крикливо всякая новинка…
Там  ты и заглохнешь, русская тропинка!
По  Руси великой, без конца, без края,
Тянется дорожка, узкая, кривая.
На  большую  съехал — впереди застава,
Сзади  пыль да версты… Смотришь, а направо
Снова  вьется путь мой лентою узорной —
Тот же  прихотливый, тот же непокорный!

Май  на дворе… Началися посевы,
    Пахарь  поет за сохой…
Снова  внемлю вам, родные напевы,
    С  той же глубокой тоской!

Но  не одно гореванье тупое —
    Плод  бесконечных скорбей, —
Мне  уже слышится  что-то иное
    В  песнях отчизны моей.

Льются  смелей заунывные звуки,
    Полные  сил молодых.
Многих  годов пережитые муки
    Грозно скопилися в них…

Так вот и кажется, с первым призывом
    Грянут оне из оков
К вольным  степям, к нескончаемым нивам,
    В глубь необъятных лесов.

Пусть тебя, Русь, одолели невзгоды,
    Пусть  ты — унынья  страна…
Нет, я не верю, что песня свободы
    Этим  полям не дана!