Стивен Крейн - Полное собрание стихотворений
почему ты поешь, когда трудишься,
А мы, розовые баловни судьбы, не поем
И всю жизнь нескончаемо ленимся,
ленимся, ленимся.
Пер. Анатолия Кудрявицкого
- 74
When a people reach the top of a hill
Then does God lean toward them,
Shortens tongues, lengthens arms.
A vision of their dead comes to the weak.
The moon shall not be loo old
Before the new battalions rise
- Blue battalions
The moon shall not be too old
When the children of change shall fall
Before the new battalions
- The blue battalions
Mistakes and virtues will be trampled deep
A church a thief shall fall together
A sword will come at the bidding of the eyeless,
The God-led, turning only to beckon.
Swinging a creed like a censer
At the head of the new battalions
- Blue battalions
March the tools of nature's impulse
Men born of wrong, men born of right
Men of the new battalions
- The blue battalions
The clang of swords is Thy wisdom
The wounded make gestures like Thy Son's
The feet of mad horses is one part,
- Aye, another is the hand of a mother
on the brow of a son.
Then swift as they charge through a shadow.
The men of the new battalions
- Blue battalions
God lead them high. God lead them far
Lead them far, lead them high
These new battalions
- The blue battalions
Когда люди достигнут вершины холма,
Бог нагнется к ним,
Свяжет языки, развяжет руки.
Тени погибших товарищей явятся слабым.
Луна не успеет состариться,
Как поднимутся новые батальоны
- Голубые батальоны
Луна не успеет состариться,
Как дети перемен падут,
Сраженные новыми батальонами
- Голубыми батальонами
Пороки и добродетели будут втоптаны в землю,
Праведник и жулик погибнут вместе,
Меч обрушится по велению слепцов,
Направляемый Богом, послушный каждому
его кивку.
Раскачивающийся, как кадило, стяг
Во главе новых батальонов
- Голубых батальонов
Бряцайте оружием, тешьте свои дикие
инстинкты,
Люди, порожденные злом, люди, порожденные
добром,
Люди из новых батальонов
- Голубых батальонов
Лязг мечей - вот Твоя мудрость,
Раненые корчатся как Твой распятый сын;
Скачка бешеных лошадей - одна сторона медали,
Другая же - рука матери на челе сына.
Стремительны атакующие в сумерках
Люди из новых батальонов
- Голубых батальонов
Бог ведет их ввысь. Бог ведет их вдаль.
Ведет вдаль, ведет ввысь
Эти новые батальоны
- Голубые батальоны
Пер. Анатолия Кудрявицкого
- 75
Rumbling, buzzing, turning, whirling Wheels,
Dizzy Wheels!
Wheels!
Скрипящие, гремящие, вертящиеся,
крутящиеся Колеса,
Бешеные Колеса!
Колеса!
Пер. Анатолия Кудрявицкого
Стихотворения из сборника "Война Добрая" - 1899
- 76
Do not weep, maiden, for war is kind.
Because your lover threw wild hands toward the sky
And the affrighted steed ran on alone,
Do not weep.
War is kind.
Hoarse, booming drums of the regiment,
Little souls who thirst for fight,
These men were born to drill and die.
The unexplained glory flies above them,
Great is the Battle-God, great, and his Kingdom
A field where a thousand corpses lie.
Do not weep, babe, for war is kind.
Because your father tumbled in the yellow trenches,
Raged at his breast, gulped and died,
Do not weep.
War is kind.
Swift blazing flag of the regiment,
Eagle with crest of red and gold,
These men were born to drill and die.
Point for them the virtue of slaughter,
Make plain to them the excellence of killing
And a field where a thousand corpses lie.
Mother whose heart hung humble as a button
On the bright splendid shroud of your son,
Do not weep.
War is kind.
He плачь, девушка, война ведь добрая.
Если твой возлюбленный
неистово вскинул к небу руки
И конь его в испуге помчался дальше без седока,
Не плачь.
Война добрая.
Громкие, трескучие полковые барабаны;
Ничтожные души, полные боевого задора,
Эти люди рождены,
Чтобы шагать строем и умирать;
Необъяснимый ореол славы окружает их.
Велик Бог Войны, и владения его
Поля, где лежат тысячи трупов.
Не плачь, малыш, война ведь добрая.
Если твой отец упал на желтый песок в окопе,
Разодрал на груди мундир и, задохнувшись, умер,
Не плачь.
Война добрая.
Яркое стремительное полковое знамя,
Орел с золотисто-красным гребешком.
Эти люди рождены,
чтобы шагать строем и умирать.
Втолкуй им, что убийство - это добродетель,
Скажи им о сладости кровопролития,
О полях, где лежат тысячи трупов.
Мать, чье сердце, словно на тонкой ниточке,
Подвешено к пышному белому савану сына,
Не плачь.
Война добрая.
Пер. Анатолия Кудрявицкого
Не плачь, дева, ибо война добрая.
Из-за того, что твой милый безумно взмахнул
руками
И напуганный конь понесся дальше один,
Не плачь.
Война добрая.
Хриплые громкие барабаны войны,
Мелкие души, стремящиеся к борьбе,
Эти люди созданы для муштры и смерти.
Необъяснимая слава витает над ними,
Велик бог войны и его царство
Поле и в поле тысяча мертвых.
Не плачь, дитя, ибо война добрая.
Из-за того, что отец твой рухнул в желтых
траншеях,
Рвал на себе мундир, захлебывался и умер,
Не плачь.
Война добрая.
Быстрое яркое знамя полка,
Орел с золотым и алым гребнем,
Эти люди созданы для муштры и смерти.
Обучи их искусству смертоубийства,
Покажи им величие славных побоищ
И поле и в поле тысячу мертвых.
Мать, скорбное сердце твое смиренно склонилось
Над сияющим светлым саваном сына,
Не плачь.
Война добрая.
Пер. Андрея Сергеева
- 77
"What says the sea, little shell?
What says the sea?
Long has our brother been silent to us,
Kept his message for the ships,
Awkward ships, stupid ships."
"The sea bids you mourn, oh, pines,
Sing low in the moonlight.
He sends tale of the land of doom,
Of place where endless falls
A rain of women's tears,
And men in grey robes
Men in grey robes
Chant the unknown pain."
"What says the sea, little shell?
What says the sea?
Long has our brother been silent to us,
Kept his message for the ships,
Puny ships, silly ships."
"The sea bids you teach, oh, pines,
Sing low in the moonlight,
Teach the gold of patience,
Cry gospel of gentle hands,
Cry a brotherhood of hearts.
The sea bids you teach, oh, pines."
"And where is the reward, little shell?
What says the sea?
Long has our brother been silent to us,
Kept his message for the ships,
Puny ships, silly ships."
"No word says the sea, oh, pines,
No word says the sea.
Long will your brother be silent to you,
Keep his message for the ships,
Oh, puny pines, silly pines."
- Что говорит океан, маленькая ракушка?
Что говорит океан?
Долго не отвечал нам брат наш,
Хранил он свои вести для кораблей,
Неуклюжих кораблей, тяжелых кораблей.
- Океан молит вас плакать, о сосны,
Тихо петь при лунном свете.
В говоре его слышны легенды земли обреченных,
Страны, где беспрерывно
Падает дождь женских слез
И люди в серых одеждах
Люди в серых одеждах
Кричат от неведомой боли.
- Что говорит океан, маленькая ракушка?
Что говорит океан?
Долго не отвечал нам брат наш,
Хранил он свои вести для кораблей,
Ничтожных кораблей, глупых кораблей.
- Океан молит вас проповедовать, о сосны,
Тихо петь при лунном свете,
Возвещать золотую заповедь терпения,
Воздыхать о тепле добрых рук,
Оплакивать братство сердец.
Оксан молит вас проповедовать, о сосны.
- А где же награда, маленькая ракушка?
Что говорит океан?
Долго не отвечал нам брат наш,
Хранил он свои вести для кораблей,
Ничтожных кораблей, глупых кораблей.
- Ни слова не говорит океан, о сосны,
Ни слова не говорит океан.
Долго не ответит вам брат ваш,
Хранит он свои вести для кораблей,
О ничтожные сосны, глупые сосны.
Пер. Анатолия Кудрявицкого
- 78
To the maiden
The sea was blue meadow
Alive with little froth-people
Singing.
To the sailor, wrecked,
The sea was dead grey walls
Superlative in vacancy
Upon which nevertheless at fateful time
Was written
The grim hatred of nature.
Для девы
Море было голубым лугом,
На котором резвились и пели
Маленькие русалочки.
Для моряка после кораблекрушения
Море было мертвенно-серой стеною,
Необозримой, совершенно пустынной,
На которой, однако, в эти роковые минуты
Ясно читались знаки,
Выдававшие беспощадную ненависть природы.
Пер. Анатолия Кудрявицкого
Для девушки
Море было голубая долина,
Где жили крошечные гномы пены
И пели.
Для моряка с погибшего судна
Море было мертвые серые стены,
Гигантские пустые,
На которых, однако, в роковую минуту
Была написана
Мрачная ненависть Натуры.
Пер. Владимира Британишского
- 79
A little ink more or less!
It surely can't matter?
Even the sky and the opulent sea,
The plains and the hills, aloof,
Hear the uproar of all these books.
But it is only a little ink more or less.
What?
You define me God with these trinkets?
Can my misery meal on an ordered walking
Of surpliced numbskulls?
And a fanfare of lights?
Or even upon the measured pulpitings
Of the familiar false and true?
Is this God?
Where, then, is hell?
Show me some bastard mushroom
Sprung from a pollution of blood.
It is better.
Where is God?
Чуть больше или чуть меньше чернил
Так ли это важно?
Даже небо и бескрайние моря,
Равнины и дальние горы
Слышат шум, поднятый многочисленными книгами.
Но это всего лишь чернила
чуть больше или чуть меньше.
Что?
Ты хочешь описать Бога при помощи этой ерунды?
Утолит ли мою духовную жажду
Чинное шествие облаченных в стихари болванов?
Или фанфары света?
Или даже осмотрительная проповедь
Навязших на зубах правды и лжи?
Разве во всем этом - Бог?
