Дмитрий Мережковский - Антология поэзии русского зарубежья (1920-1990). (Первая и вторая волна). В четырех книгах. Книга первая
1964
«Когда-нибудь (быть может, скоро)…»
Когда-нибудь (быть может, скоро)
На том, нездешнем, берегу,
На том единственном, который
Себе в наследство берегу, —
Я обернусь и вдруг замечу,
Что, труден и неумолим,
Но этот путь мой человечий
Был все-таки необходим.
Что в тесноте земных свершений,
В борьбе мужей, в объятьях жен,
В огне молитв, в бреду сомнений
Я слеплен был и обожжен.
И уходя теперь отсюда,
Я вижу: мы бы не смогли
Небесного коснуться чуда
Без страшной помощи земли.
1964
«Слишком просто, и не для поэта…»
Слишком просто, и не для поэта,
А для всякой совести земной,
Взять да и поверить, будто это
Навсегда закончится с тобой.
Слишком просто! Все кругом так сложно.
Тайною овеян и храним
Каждый жалкий камень придорожный,
Каждый лист, упавший рядом с ним.
Почему же ты проходишь мимо
Этой тайны камня и листа,
Мимо тайны, явной и незримой,
Что вокруг повсюду разлита?
Попытайся к этой тайне малой,
К ней хотя бы, ближе подойти!
Этого довольно для начала,
Для начал твоего пути.
1964
«Расплачиваться надо за вино…»
Расплачиваться надо за вино[113],
За горсть зерна, за поцелуй беспечный,
За все, за все, что здесь тебе дано!
А за любовь? За ту втройне, конечно!
Но вдумайся: не стоит ли она
Такой опустошающей расплаты?
Она была ведь горячей вина,
Необходимее, чем горсть зерна,
И всеми поцелуями богата.
Так не скупись на папиросный дым,
На слезы, на отчаянье, на муку
Слепых шагов по улицам ночным!
Плати! Твой ростовщик неумолим:
Вот он опять протягивает руку!
1965
«След письма на пропускной бумаге…»
След письма на пропускной бумаге
Можно снова в зеркале прочесть,
Только знай: в его застывшей влаге
Точность есть и беспощадность есть.
Так любовь порой в воспоминаньи
Заново нам лучше не читать,
Все слова, все знаки препинанья
Сызнова ничем не проверять.
Лучше нам не приближать напрасно
Разума зеркального к тому,
Что осталось смутным и неясным —
И быть может, лучшим потому.
1966
«Сложи свои распахнутые крылья…»
Сложи свои распахнутые крылья
И мудрости последней научи,
Как без тоски, без страха, без усилья
Нащупать дверь и подобрать, ключи.
Чтоб наконец, спокойною рукою
На ручку двери медленно нажав,
Уйти туда, где буду я с тобою
Среди ничем не запыленных трав.
1966
«Его вчера срубили. Что осталось…»
Его вчера срубили. Что осталось
От всех его упрямых, гордых лет?
Немного щепок, дрог крестьянских след,
Да свежий пень. Здесь я побуду малость
И напишу всего десяток строк,
Но станет в них все сызнова как надо:
Дуб, воротясь, прошелестит прохладой
И распахнется, волен и широк.
И так же быстро оживет, наверно,
Узор листвы и веток тяжкий взлет
И, выскользнув из чашечки неверной,
На землю первый желудь упадет.
Смотри: весь дуб перед тобою снова
И нет того, что было свершено!
Вот так обратно возвращает слово
Все то, что срублено и сожжено.
1966
«Счастливое, волнующее слово…»
Счастливое, волнующее слово
Приходит к нам всегда легко дыша,
Оно слететь как лепесток готово
И только ждет, чтоб приняла душа.
А если нет, а если жжет и душит,
Задумано тобой, а не дано,
И нарастает все трудней и глуше —
Не соблазняйся: это не оно!
1968
«Все словно как на вокзале…»
Все словно как на вокзале
Перед отходом поезда:
Чего-то не досказали,
Но это исправить поздно.
Поезд мой — в неизбежное,
Отходит без опозданья.
Скорей хоть что-нибудь нежное
Скажите мне на прощанье!
Это совсем последнее,
И надо проститься, значит,
Не так, как еще намедни,
А как-то совсем иначе.
Адреса не просите,
Где я — не узнавайте!
Ведь я не скажу: «Пишите!»,
А только: «Не забывайте!»
1969
Комментарии
Принципы составления настоящей четырехтомной антологии достаточно просты и отчасти сформулированы во вступительной статье. Остается добавить, что поэтические подборки в ней расположены приблизительно по годам рождения ее участников, насколько удалось установить таковые. В абсолютном большинстве случаев в антологию включены лишь стихотворения, написанные после выезда из России (или до возвращения в нее); в нескольких случаях публикуются небольшие поэмы, но нигде не нарушен принцип: не давать фрагментов, а печатать произведения целиком. Лишь в нескольких случаях поэтические циклы публикуются не полностью. Соблюден также принцип «последней авторской воли», т. е. стихотворения даны в последней прижизненной редакции. Ряд произведений печатается впервые по текстам, любезно предоставленным как самими поэтами, так и их родственниками и наследниками; ряд произведений публикуется по источникам, находящимся в многочисленных архивах. В текстах в основном сохранена авторская орфография и пунктуация. Лишь в необходимых случаях знаки препинания приведены к современным нормам.
В справках об авторах мы старались привести лишь проверенные данные, предпочитая вовсе не пользоваться «легендами», хотя многие справки изобилуют неизбежными пропусками. В библиографии указываются лишь авторские и только поэтические сборники авторов, изданные вне пределов СССР. В реальном комментарии уделено место разъяснению сравнительно мало известных фактов и образов, без которых понимание текста было бы либо затруднено, либо неполно.
Составитель и редколлегия приносят благодарность лицам, принявшим участие в составлении нашей антологии: Л. Нарциссовой, М. Столяровой, И. Матвеевой-Елагиной, Е. Матвеевой, Е. Жиглевич, П. Балакшину, А. Вадимову-Цветкову, Д. Тарасенкову, М. Юппу, Б. Дьяченко, А. Колесову, В. Перельмутеру, Р. Тименчику, Н. Рубашовой, Б. Казначей, В. Сечкарёву, И. Ф. Голенищевой-Кутузовой, И. Рековской-Эйснер, Л. Мнухину и ряду других лиц, для перечисления которых потребовались бы многие страницы.
Мережковский Дмитрий Сергеевич (14 августа 1865, Петербург — 9 декабря 1941, Париж). Происходил из украинского дворянского рода. В 1884–1889 гг. учился на историко-филологическом факультете сначала Московского, затем Петербургского университетов. В 1889 г. женился на поэтессе З. Н. Гиппиус. В 1905–1912 гг. жил в Париже. В 1919 г. уехал из Советской России в Варшаву, позже переселился в Париж.
Печататься начал в 1881 г. До революции вышли три сборника его стихов и несколько книг прозы (в том числе знаменитая трилогия «Христос и Антихрист»); в 1912 г. было издано 24-томное собрание сочинений, включавшее прозу, стихи и эссеистику. В 1918 г. был написан роман «14 декабря», завершивший вторую прозаическую трилогию «Царство Зверя». В эмиграции стихи и проза Мережковского печатались в журналах «Современные записки», «Числа», «Возрождение» и других изданиях. Однако поэтических публикаций было немного (в частности, в журнале «Новый дом»). В то же время широкую известность приобрели историко-философские работы Мережковского, такие, как «Тайна Запада. Атлантида — Европа» (1930), «Иисус Неизвестный» (1932), «Данте» (1939; кн. 1 и 2) и др. Стихотворения Д. С. Мережковского вошли в антологии «Якорь» (Берлин, 1937) и «На Западе» (Нью-Йорк, 1953). Авторской книги стихов поэт в эмиграции не выпустил.
Иванов Вячеслав Иванович (28 февраля 1866, Москва — 16 июля 1949, Рим). Учился сначала в Московском, затем в Берлинском университетах, где изучал историю и классическую филологию. До революции неоднократно бывал за границей. С 1905 г. жил в Петербурге, где стал известен как один из виднейших поэтов-символистов. «На башне» в квартире В. Иванова собирались крупнейшие русские поэты и литераторы. В 1913 г. переехал в Москву. В 1920–1924 гг. преподавал в Бакинском университете. В 1924 г. получил официальное разрешение выехать за границу и до самой смерти жил в Италии, где в 1926 г. принял католическую веру. В 1926–1934 гг. преподавал русский язык и литературу в университете Павии, в 1934–1943 гг. работал в Восточном институте Ватикана. Почти не принимал участия в литературной жизни русской эмиграции, печатался крайне редко, занимаясь в основном научной работой. При жизни поэта в эмиграции вышла единственная книга его стихов тиражом 200 экземпляров. Все остальные издания — посмертные, в том числе и вышедшее в Брюсселе собрание сочинений. Участник антологий «Якорь» и «На Западе».
