Антология - Поэзия Африки

Луна встала меж нами,
меж двумя сиротливыми соснами,
которые жмутся друг к другу.
Любовь и луна взошли
по нашим одиноким стволам.
И мы теперь только тени,
которые льнут друг к другу,
но целуют один лишь воздух.

А и Б: Это переулок должника, это новое
пристанище, где в душном подвале увядшие
лица следят за стенными часами,
которые бьют каждый час.

А: Кончилась романтика,
непокорной юности,
смена животворная
чувств и настроений,
кончилось бунтарство
яростного поколения,
отгремели споры,
отзвучала медь,
отстучали чарки,
отсмеялись девушки,
кончилась пора
яростного поколения.

А и Б: Здесь мы засядем в этом новом пристанище
и будем пить спертый выдохнутый воздух,
пока он нас не задушит насмерть.
Здесь мы в душном подвале. Увядшие
лица следят за стенными часами,
которые бьют каждый час.

Б: Там, вдали, был дом
в переулке самоубийцы,
там отдых был мечтой
неосуществимой,
а легкий стук
в дверь
на рассвете
загонял обитателя в дрожи
под кровать:
кто там, почтальон
или судебный исполнитель?
И если звонил телефон, увы,
если звонил телефон —
надо ли было повеситься
на вешалке,
этим ответив на последний звонок?

А и Б: Здесь мы отдохнем, в этом новом пристанище,
и будем ждать того стука в дверь,
после которого светает на рассвете…
Мы загнаны в подвал, тут наши увядшие
лица следят за стенными часами,
которые бьют каждый час.

Бывают разные спокойствия: одно
Для тех, кто бури наблюдает
Со стороны, через окно.
Таким спокойнее всего в уютной клетке,
Но горе и меж ними гость нередкий, —
Для смерти, презирающей чины,
Бездействие и действие равны.
Послушай, есть спокойствие другое,
Спокойствие не знающих покоя,
Спокойствие дерзанья и борьбы —
Его любой ценою обрети,
Сразись с несправедливою судьбою
И до кончины не сходи с пути.

Довольно места вам и нам,
Вражда народам ни к чему,
Ведь если ты
Поверишь мне,
А я пойму,
Что друг мне ты,
Начнут сбываться все мечты
И станет меньше во сто раз
Нужда, сгибающая нас.

Довольно места вам и нам,
Вражда народам ни к чему!

Довольно места вам и нам,
Вражда народам ни к чему!
Сей мир прекрасно
Сотворен,
Просторен он, обилен он,
Для всех над ним встает заря.
Так для чего же спорить зря.
Так для чего страдать напрасно?

Довольно места вам и нам,
Вражда народам ни к чему!

Довольно места вам и нам,
Вражда народам ни к чему!
Должна
Обрушиться стена,
Что отделяет вас от нас.
Сплотиться надо беднякам
Для счастья всех племен и рас,
Рассеяв предрассудков тьму.

Довольно места вам и нам,
Вражда народам ни к чему!

Великий сын тропических широт,
Мой Нигер, ты издревле неизменен.
Всегда собой расплачивался тот,

Кто тщился разгадать твои секреты.
Где Парк[294], где Клапертон[295]? Ты стер следы,
Уносит их плоты теченье Леты.

О Нигер, отпрыск Матери-Весны,
Растишь ты пальмы, чтобы их плодами
Насытиться могли твои сыны.

Ты добрый гений джунглей опаленных.
Красавцы близнецы Асаб и Ош
Стоят на берегах твоих зеленых.

Владыка рек, твой плавный бег любя,
Я счастлив тем, что был рожден в Асабе,
На родине искусств, вблизи тебя.

Я ощущаю уст твоих дыханье,
Ты черен, хоть светла твоя волна.
Стране ты подарил свое названье,

И никогда не разлучиться нам.
Всесильный бог, пошли благословенье
Нигерии и Нигера сынам.

Ойеа, благородный Ойеа, взгляни перед смертью вокруг,
Ты увидишь — окончена славная битва,
Свирепое пламя пожрало и дворы, и дома, и людей;
Да, Ойеа, окончена битва.

Ойеа, брат мой Ойеа, поднимись и взгляни вокруг,
Ты увидишь — окончена славная битва.
Разве могут плащи не промокнуть, если дождь нас иссек до костей?
Да, Ойеа, окончена битва.

Я был ничтожный клерк,
Считалось, что я глуп,
А также, что ленив,
А посему — сиди
Скрипи весь день пером.
Но я решил разбить
Ту цепь, которой был
Прикован я, как раб,
К конторскому столу.

И день мой наступил:
Купил я магазин,
И пофартило мне
На импортный товар…
Но Боссы хмурят бровь!
Пришлось мне отступить.
За экспорт взялся я —
И слопали меня!

Не терпит Бизнес нас,
Драчливых петушков.
Ты, монополий раб,
Ничтожный клерк, сиди
Просиживай штаны
И покупай штаны
В хозяйской лавке…
А после говорят:
— Ах, негр ленив и глуп…

Родоначальницы племен
Грядущих, будущих времен
Родительницы, я на вас
Гляжу с улыбкою сейчас,
Пока, играя и учась,
Растете вы. Но в ваших танцах
Провижу судьбы африканцев:
Любовь, надежду и борьбу —
Свободной Африки судьбу.
Храни, о боже, матерей
Дня завтрашнего — пусть скорей
Родят сынов и дочерей.

Мать-земля,
Ты уснула давно.
Твой народ,
Как сама природа,
Любил
И убивал,
Чтобы жить.

Чужие пришли
Наши души спасать,
Искали богатства,
Познаний искали,
Тебя окрестили
«Черной» — и правда,
Черной была ты.

Они принесли
«Свет»,
И при свете
Ты увидела
Своих детей
В оковах
На скорбном пути
Под Каиновым бичом.

Эти смиренные
Светоносцы,
Благодетели
Сладкоречивые
Землю забрали
И одаряли
Наших вождей
Мишурою грошовой,
Кормили объедками
Наших детей,
А сами ели
Сочное мясо.

Черпая Мать,
Очень, очень черная,
Ты возопила,
И голос твой
Зазвучал в каждом сердце:
«Свободу, свободу
Детям моим!»

Светоносцы
Сделали вид,
Что по доброй воле
От нас уходят,
Важно и молча
При звуках салюта
Уплыли к себе.
О Черная Мать,
Вожди твои,
Увы, научились сами
Нести нам «свет»
И оковы.

О Черная Мать,
В твоем сердце рана,
И снова ты стонешь:
«О, где надежда?
Дети мои
Погибают!»
Но мир
Твой голос не слышит,
Ибо детей твоих
Угнетают
Твои же дети.