Семён Раич - Поэты 1820–1830-х годов. Том 2

Когда поэзии фиал
Мне подал гений вдохновенья
И я рассказывать вам стал
Про чудеса перерожденья,
Про ужас гибельной грозы,—
Я как-то встретил очи девы
И что ж?.. О выраженья!.. Где вы?..
Я видел там жемчуг слезы.
Как я доволен был собою!
Как был признателен к судьбе!
И, одураченный мечтою,
Вот я и думаю себе:
Ага! Что значит сила речи!..
А это… говорить ли вам?
А это нагорели свечи, —
Так стало тяжело глазам…
Пора и мне не быть повесой,
Подумал я, и снес удар:
Спокойно снял себе нагар
И снова занялся пиесой.
Читаю, кончил наконец,
Услышал вздох и жду ответа.
Но-каково же для поэта?
Как я не умер, мой творец?
Как обмануться так позорно?..
Я весь в мечтаньях утонул,
А он, мой ангел, он — уснул!
Да, он уснул, прошу покорно!

— «Да голос ваш совсем не женский,
А он один и слышен был».
— «Ах, виноват! Я и забыл,
Что ты, брат, олух деревенский.

В неизъяснимой той стране,
В разливе славы и сиянья,
Как бездна искр, блестят оне —
Творца духовные созданья.
Их жизнь в пространстве без времен —
Восторгов светлая дорога;
Для них — любить и славить бога —
Один завещанный закон.
Неизменяемая младость
Лелеет их своей рукой,
И льется в песнях их рекой
Любви, хвалы и рая сладость.
Они поют — и песня та
Очаровательна, свята;
Их звуки, слившись над струнами,
Как благовонный фимиам,
Клубятся к божиим стопам
Волшебно-ясными волнами.

Светом счастия дыша,
Будто влагой золотою,
Наша чистая душа,
Как фиал, полна Тобою.

В нас красы Твои горят,
В нас любовь к Тебе сияет
И, как теплый аромат,
Упоеньем согревает.

В непостижной бездне сей
Из Тебя, как из светила,
Сеткой радужных лучей
Вдохновенье нас обвило.

Всё живет одним Тобой,
Ты один властей не знаешь
И в предвечности святой
Не живешь, а пребываешь.

Благодатно Твой Глагол
Всё пространство без предела,
Вея жизнию, прошел —
И пучина закипела!

Необъятною волной
Рай пленительно разлился
И, наполненный Тобой,
Осветлел и освятился.

И с державной высоты,
Со ступеней на ступени,
В блеске светлой красоты
Низошли святые тени.

С той поры Любовь Твоя
Нам как море наслажденья,
И в восторге бытия
Мы поем Тебе хваленья!

Вдруг Он державною рукой
Их осенил, благословляя,
И песнь хвалы в дали немой
Исчезла, тихо замолкая…
Высокой тайны полон был
Творец, сидящий на престоле,
И кротко Мудрость Он излил
С Любовью в сладостном Глаголе:

«О дети вечной Красоты!
Мои святые Дуновенья!
Для вас безмерность пустоты
Облек Я в роскошь наслажденья.
Здесь всё сливается в одно,
И без конца, и без предела;
Но есть пространство — там давно
В Моем созданьи жизнь кипела.
Здесь неизменность есть закон —
Там всё собою изменяло
Теченье бурное времен:
Там есть конец, где есть начало!
В неизмеримой бездне той
Бесчисленных столетий звенья
Над дивною громадой тленья
Текли завещанной чредой.
Своими мощными Словами
Из хладной тьмы небытия
Рождал и жизнь, и радость Я,
И наполнял ее мирами;
Но время быстрое неслось,
Мгновеньями века летели,
Свершая путь, миры дряхлели
И вновь сливалися в хаос.
И в каждом круге мирозданья
Детей послушных Я встречал
И в лоно благ их принимал
Из знойной степи испытанья;
Теперь опять Любовь Моя
Подвигнет царственное Слово,
И в той пучине мрака снова
Прекрасный мир устрою Я».

Ты чудесно нам раскрыл
Всемогущество и славу,
И в восторге сонмы сил
Огласят Твою державу.

Арфы златом заблестят
И под нашими перстами
Затрепещут, зазвенят
Гармонически струнами.

Тот увидит мир святой,
Мир любви и упоенья,
Кто младенчески душой
Исполнял Твои веленья.

Бренный туск его очей
Просветлеет, просияет,
И красу Твоих лучей,
Торжествуя, он узнает.

Он создателя поймет,
Бытие переменяя,
И о счастьи запоет,
В нем навеки утопая.

Свят Господь! Егова свят!
Ты возвысил всё Собою,
И к Тебе, Творец, горят
Все любовию святою!

И вот торжественно жезлом
Провел Он, бездны раздирая,
И светлое сиянье рая
Разверзлось пред Его лицом…
Пучина страшная темнела;
Но в ней, под ризой вечной мглы,
Не море под грозой кипело,
Вздымая черные валы;
Там не туманы над водами
Вились безмерными клубами,
И не сгущенный, чадный дым
Стоял страшилищем седым;
Не вихри злобно там стонали;
Не духи, падшие в грехах,
В богохулительных словах
На неизбежный суд роптали;
Не беспредельное ничто
Там распростерлося уныло,—
Там света и миров могила,
Туда минувшее слито́!
Там смутно к непонятной цели
Стихий, ато́мов, сил, начал
Потоки бурные кипели;
Незримый пламень там пылал,
И в нем под ризою печали
Зачатки чудно созревали;
Не смерть носилась в бездне той,
В предвечной мгле захладевая,
Но лишь безжизненность немая
Под склепом тайны роковой;
В ней всё грядущее творенье
Из прежних остовов слилось:
Так, полн символа обновленья,
Клубился сумрачный хаос.

Славен, силен Саваоф!
Дивен Ты в красах созданья
И святой Любовью Слов,
И могуществом Дыханья!

Как таинственно Оно
Прах и Дух соединило
И в творение одно
Мир безмерный отразило!

Ты дохнул — и прах восстал,
И, наполненный Тобою,
Непонятно просиял
Он небесной красотою.

Ты в него чудесно влил
Дивный Дух — светильник знанья,
Чтоб постиг и оценил
Он твои благодеянья.

Три начала слиты в нем:
Жизни, чувств и размышленья,
И себя, своим Отцом,
Передаст он в поколенья.

Исполняя Твой закон,
Свет разрушится веками,
И последний вал времен
Расплеснется над гробами.

Тлен и прах хаос возьмет,
Но бессмертное Дыханье
Исполином перейдет
Чрез могилу мирозданья.

И сольется вновь тогда
Здесь Оно с Твоей красою,
Как с блестящею зарею
Утра светлая звезда!

Однажды… страшно вспомянуть!
И давит грусть, и сердцу больно,
И жжет его тоска невольно,
И груди не дает вздохнуть…

Дышали свежестью поляны;
Светало; золотел восток;
Вот горный засиял поток;
Вот ветр заколыхал туманы;
Хвалебный гимн творцу служа,
Запели птицы в рощах рая,
То с негой звуки изливая,
То резвой трелью дребезжа.
Цветы, благоуханьем вея,
Раскрыли пышные красы —
И пали капли в них росы,
Их бархат радужный лелея.
Как тьма сомненья, ночи тень
Между ущельями редела,
Лазурь прозрачнее светлела,
И роковой зажегся день…

Прекрасным, золотистым шаром
Горело солнце в высотах
И, рассыпайся в лучах,
Всю землю обливало жаром…
Как серна легкая скача,
Огнем невинности пылая,
Бежала Евва молодая
К волнам прохладного ключа.
Она уж там — и нега пены
С любовью ей лобзает члены,
Скользя по телу серебром;
То, обвивайся вкруг шеи,
Ее грудей свежит лилеи,
То, в брызги светлые потом
Дробясь в прибрежные граниты,
К ней на чело и на ланиты
Алмазным падает венцом.
Вот из счастливого кристалла,
Где так роскошно утопала,
Обновлена, оживлена,
На мягкий луг идет она;
Вот ароматными устами
Обвеял ветр ее красы,
И светло-русые власы
Опять рассыпались кудрями;
Вот на цветистый холм взошла
С младенческим весельем Евва,
И вот стоит она у древа
Познания добра и зла…

О! где ты, красота Востока?
Куда завел тебя твой рок?
Где ты, невинности цветок,
Стоишь беспечно-одинока?
Не медли, Евва, и беги,
Спеши упасть на грудь супруга:
Там ты найдешь участье друга —
Здесь сторожат тебя враги.
Ты вспомни божии заветы,
Ты вспомни счастие любви —
И мук на сердце не зови,
И сохрани свои обеты,
Помысли о душе своей,
Помысли о небесном гневе!
Не в роковом ли этом древе
Судьба твоя, судьба людей?
Беги! и бойся новой встречи!..
Но мрамором стоит она,
Нема, безжизненна, бледна,
И внемлет шепот адской речи…

Дай неге счастия цвести!
Еще не скрыта к ней дорога,
Еще ты вымолишь у Бога
Тебя отечески спасти!
Твое дыханье замирает,
Тревожно помыслы кипят,
И с дерева могильный яд
Тебя то жжет, то охлаждает;
Лазурь очей твоих тускла,
И неужель в пылу волненья
Не узнаешь ты приближенья
Твоей погибели и зла?
Взгляни: предтечею изгнанья,
Греха, и смерти, и страстей
К душе тоскующей твоей
Уже идет гроза страданья…
Еще видна за ней вдали
Надежда мира с небесами,—
Молись и горькими слезами
Облей в смиреньи прах земли.
С Эдемом вспомни ты разлуку,
Не подвергай себя стыду —
Но вот уже она к плоду
Безумно протянула руку…

Еще коварнее была,
Еще хитрее лесть и злоба,—
И плод, открывший двери гроба,
В забвеньи Евва сорвала…

Пожар в груди ее пылает,
Рука горит, рука в огне,
И Кто-то сладко в вышине
Ее к спасенью призывает;
Но глас небес невнятен ей,
Она душой уже упала
И неподвижно приковала
К плоду смущенный взгляд очей.
Ее так тяжко мучит совесть,
Но ей не страшен призрак зла,
Она уж к пропасти пришла…
Постой!.. узнай несчастья повесть.

Не в радость у груди твоей
Взлелеются тобою дети,
На них сама ты взбросишь сети
Тебе неведомых страстей.
Что день — то новая утрата;
Что день — то горесть и беда,
И в адской зависти тогда
Восстанет злобно брат на брата:
Он страшно руку занесет —
И череп друга брызнет кровью,
И сына кроткого с любовью
Твое объятье не сожмет.
Раскаянья и грусти слезы
Всё сердце у тебя прожгут,
И сны тирански привлекут
К тебе чудовищные грезы;
Невозвратимые, в былом
Навек минуты счастья канут;
Тебя мечты твои обманут;
Ты вся покроешься стыдом;
Ты сыновьям свои пороки
Привьешь, как смертоносный яд,
И над тобою прогремят
Потомства горькие упреки;
В трудах оно кровавый пот
На пищу скудную уронит
И, проклиная жизнь, застонет
От муки, скорби и забот;
Междоусобия и брани
Ужасный факел свой зажгут,
И жадно демоны пожнут
По всей земле разврата дани;
Закон природы упадет;
Возненавидит ближний друга,
И счастие людей замрет
Во тьме душевного недуга;
Неверья, буйства знамена
В толпе безумцев разовьются,
И чувств священных имена
Лишь на позор передадутся;
Глубоко землю раздерут
В своей алчбе безмерной люди,
В них месть и злость взволнует груди:
Они и цепь, и меч скуют
И, не бояся казни неба,
Заищут крови будто хлеба…

И будет всё — твоей виной,
Твоими смертными грехами;
Ты не спасешься ни слезами,
Ни мукой сердца, ни мольбой…
Постой!.. послушай глас знакомый:
Тебя давно супруг зовет…
Но ты вкусила страшный плод —
И грянули на небе громы!..