Константин Бальмонт - Полное собрание стихотворений

Я больше ни во что не верю,
Как только в муку и печаль,
И в бесконечную потерю,
И в отнимающую даль.

Я был, как все, красив и молод,
Но торжествующий цветок
В свой должный миг воспринял холод.
И больше нежным быть не мог.

Мне никогда не вспыхнуть снова,
Себя и взоры веселя,
И Небо низко и свинцово,
И вся безрадостна Земля.

Отчего мне так душно? Отчего мне так скучно?
Я совсем остываю к мечте.
Дни мои равномерны, жизнь моя однозвучна,
Я застыл на последней черте.

Только шаг остается, только миг быстрокрылый,
И уйду я от бледных людей.
Для чего же я медлю пред раскрытой могилой?
Не спешу в неизвестность скорей?

Я не прежний веселый, полубог вдохновенный,
Я не гений певучей мечты.
Я угрюмый заложник, я тоскующий пленный,
Я стою у последней черты.

Только миг быстрокрылый, и душа, альбатросом,
Унесется к неведомой мгле.
Я устал приближаться от вопросов к вопросам,
Я жалею, что жил на Земле.

Медленно, тягостно, в русла забытые
Воды вступают уставшие.
Время, пространство, мысли изжитые,
Снова в сознанье мое перелитые,
Вместе со мною так ярко мечтавшие,
Счастья не давшие,
Дым от огня,
Бросьте меня, беглецы запоздавшие,
Я уже в царстве нездешнего дня,
Бросьте меня.

Я как облако в миг равнодушного таянья,
Я храню еще отблеск последних лучей,
Но во мне уже нет ни надежд, ни раскаянья,
Ни тревоги земной, только холод отчаянья,
Тишь сознанья, что мне не сверкнуть горячей.

Я громами смеялся во мгле отдаления,
Я вкруг молнии пел перекличкой громов,
Я земных научил красоте исступления,
Свежей влагой поил и пески и растения,
Я был чудом для душных немых теремов.

Есть безгласность и тишь у преддверия Вечности,
Есть слова, что живут, но без речи, не тут.
Есть полет облаков, переливы их млечности,
Есть минутный восторг, есть покой Бесконечности,
И красивы цветы, что весною цветут.

Далеко, далеко, над высокими кручами,
Ходит ветер, туман собирая кругом.
Мир упьется созвучьями, снова – могучими,
Ходит ветер, и весело грезит он тучами.
Я над ветром. Один. Я забыл обо всем.

Как странно, как страшно в бездонной Вселенной,
Томясь ежечасно, всечасно тону,
Я смертью захвачен, я темный, я пленный.
Я в пытке бессменной иду в глубину.

Один я родился, один умираю,
И в смерти живу бесконечно один.
К какому иду я безвестному краю?
Не знаю, не знаю, я – в страхах глубин.

Я знаю, есть Солнце, там в высях, там где-то,
Но я навсегда потерял красоту.
Я мертвая тяжесть, – от вольного лета,
От счастья и света иду в темноту.

Воздушная птичка, на окне у меня,
На мгновенье присела и запела звеня, —
Воздушная птичка не видала меня.

Закат запоздалый в облаках догорал,
Упоительно-алый как небесный коралл, —
Забытый, усталый, я один умирал.

Но серая птичка, на раскрытом окне,
Все воздушнее пела о негаснущем дне, —
О вечности светлой в неизвестной стране.

И тихо я умер, без печали земной,
И замолкшая птичка улетела со мной, —
Смутившись внезапно неземной тишиной.

Вспоенная соленой морскою глубиной,
Вся дышащая влагой, мечтой, и тишиной, —
О Ночь, побудь со мной,
О, Ночь, побудь моей,
Дай мне побыть во сне,
В бездонной глубине,
Где скрыты зерна дней.

Окутанная дымом сожженных вечеров,
Дочь Хаоса немая, любимица веков, —
О, Ночь, пошли мне снов,
Мою печаль развей,
О, Ночь, люби меня,
Я так устал от Дня,
Хотя я жажду дней.

Ты, капище видений, свобода всех рабов,
Колдунья преступлений и самых нежных слов, —
О, Ночь, сгусти покров
Своих густых теней,
Чтоб мне забыть себя,
Чтоб снова жить любя
Рожденье новых дней.

В одежде из созвездий, где каждая звезда
Живет тысячелетья, и вечно молода, —
О, Ночь, живи всегда,
О, Ночь, свой мрак лелей,
Чтоб в блеске красоты
Еще цвели цветы
Не мне цветущих дней.

У Моря ночью, у Моря ночью
Темно и страшно Хрустит песок.
О, как мне больно у Моря ночью
Есть где-то счастье. Но путь далек.
Я вижу звезды Одна мне светит
Других светлее и всех нежней.

Но, если сердце се отметит,
Она далеко, не быть мне с ней.

Я умираю у Моря ночью.
Песок затянет, зальет волна
У Моря ночью, у Моря ночью
Меня полюбит лишь Смерть одна.

Хорошо меж подводных стеблей.
Бледный свет. Тишина Глубина.
Мы заметим лишь тень кораблей,
И до нас не доходит волна.

Неподвижные стебли глядят,
Тонкоствольные стебли растут.
Как спокоен зеленый их взгляд,
Как они бестревожно цветут.

Безглагольно глубокое дно,
Без шуршанья морская трава.
Мы любили, когда-то, давно,
Мы забыли земные слова

Самоцветные камни Песок.
Молчаливые призраки рыб.
Мир страстей и страданий далек
Хорошо, что я в Море погиб.

Я тихо сплю на дне морском,
Но близок мир земли.
Я вижу, верховым путем
Проходят корабли.

И видя бледность глубины
И жемчуга ее,
Я вспоминаю зыбь волны,
Тревожу забытье.

Бежит прилив, растет прибой: —
«Усни! Усни! Ты спишь?
Над нами бездны голубой
Молитвенная тишь».

Поет прибой, растет прилив: —
«Проснись! Проснись! Бежим!
Ты знаешь, мир земной красив,
Мы овладеем им!»

Я тихо сплю на дней морей,
И знаю, сладок сон.
Но сердце шепчет мне «Скорей!
Ты будешь в жизнь влюблен».

Я мирно сплю на дне морском,
Но чувствую врага.
Я вновь пойду слепым путем,
Я брошу жемчуга!

Мы должны бежать от боли,
Мы должны любить ее.
В этом правда высшей Воли,
В этом счастие мое.

Сам себя из вечной сферы
Устремил я с высоты,
В область времени и меры,
В царство мысли и мечты.

И отпавши от начала,
Полновольная душа
Затомилась, заскучала,
И бежит, к концу спеша.

Но конца не будет сердцу —
Где моря без берегов,
Как не встретить иноверцу
В чуждых снах – своих богов.

Тот, кто бросился в скитанья,
Не уйдет тягот пути,
От страданья на страданье
Будет вынужден идти.

Но зато он встретит страны,
Где упьется он мечтой,
Где измены и обманы
Поражают красотой.

И затянутый в измены,
Где обманчивы огни,
Он вскипит, как брызги пены,
И погаснет, как они.

И опять, опять застонет
Легким ропотом челнок,
Рано ль, поздно ль, он потонет.
Так плывем же. Путь далек.

Путь далек до вечной Воли,
Но вернемся мы в нее.
Я хочу стремиться к боли,
В этом счастие мое.

Скорее, скорее, скорее, —
На лестницах Ангелы ждут.
Они замирают, бледнея,
И смотрят, и шепчут: «Идут!»

«Идем мы, о, Ангелы Рая,
Идем не года, а века.
Терзает нас тайна земная,
Нас мучает страх и тоска.

Последней надежды лишаясь,
Обрывистым трудным путем,
Срываясь, и снова взбираясь,
Идем мы, идем мы, идем.

По острым камням и обломкам,
По ужасам липких болот,
Конца не предвидя потемкам,
Идем мы – как время идет.

О, Ангелы, вы помогите
Уставшим идти по земле.
Вы только с высот поглядите,
Как мы потемнели во мгле.

Мы падаем, снова слабея.
Ужели напрасен весь труд?»
Но сердце торопит Скорее!
Стремления к Солнцу ведут.

Мало криков. Нужно стройно
Гармонически рыдать.
Надо действовать спокойно
И красивый лик создать.

Мало искренних мучений,
Ты же в Мире не один.
Если ты разумный гений,
Дай нам чудо звонких льдин.

Силой мерного страданья
Дай нам храмы изо льда.
И тогда твои рыданья
Мы полюбим навсегда.

Бог создал мир из ничего.
Учись, художник, у него, —
И, если твой талант крупица,
Соделай с нею чудеса,

Взрасти безмерные леса,
И сам, как сказочная птица,
Умчись высоко в небеса,
Где светит вольная зарница,
Где вечный облачный прибой
Бежит по бездне голубой.

Зимой ли кончается год,
Иль осенью, право не знаю.
У сердца особенный счет,
Мгновенья я в годы вменяю.

И год я считаю за миг,
Раз только мечта мне прикажет,
Раз только мне тайный родник
Незримое что-то покажет.

Спросила ты, сколько мне лет,
И так усмехнулась мне тонко
Но ты же ведь знаешь: поэт
Моложе, наивней ребенка.

Но также могла бы ты знать,
Что всю многозыблемость света
Привыкло в себе сохранять
Бездонное сердце поэта.

Я старше взметнувшихся гор, —
Кто Вечности ближе, чем дети?
Гляди в ускользающий взор,
Там целое море столетий!