Гомер - Илиада

Он, изумляясь взирал с высоты на сраженье и битву,
Сидя на крайней горе Самофракии, славной лесами.
С этого места пред ним вдалеке открывалась вся Ида,
Также весь город Приама и флот быстроходный ахеян.
Там-то он, выйдя из моря, сидел, негодуя на Зевса,

В сердце жалея данайцев, троянцами сильно теснимых.
Малое время спустя, он сошел с каменистой вершины,
Быстро ногами ступая. И лес и высокие горы
Все задрожали кругом под нетленной стопой Посейдона.
Трижды шагнул он вперед; с четвертым же шагом он прибыл

В Эги, туда, где его возведенные пышно чертоги
Блещут в морских глубинах, золотые нетленные вечно.
В дом сей войдя, лошадей в колесницу он впряг быстролетных,
Меднокопытных, — вкруг них золотые разметаны гривы.
Сам золотые одежды вкруг тела надел он, прекрасный

Бич захватил золотой и, поднявшись в свою колесницу,
Быстро погнал по волнам. И немедля узнавши владыку,
Чудища моря кругом из убежищ запрыгали дальних.
Воды, ликуя, разверзлись. И, кони с такой быстротою
По морю мчались, что медная ось не касалася влаги.

Кони несли его вскачь к быстроходному флоту ахеян.
В безднах глубокого моря широкая скрыта пещера,
Меж Тенедосом и Имбром крутым в расстоянии равном.
Там лошадей он поставил, земли колебатель могучий,
Из колесницы отпряг и божественной бросил им пищи.

В то же им время вкруг ног золотые накинул им путы, —
Что ни порвать, ни расторгнуть, — чтоб ждали его возвращенья.
Сам же отправился в лагерь ахейских мужей меднобронных.
Тою порою троянцы, огню или вихрю подобны,
Вместе за Гектором шли, ненасытной пылая отвагой.

Полны смятенья и криков; они уповали, что вскоре
Флот аргивян заберут и убьют близь судов всех данайцев.
Но Посейдон, вседержитель земли и земли колебатель,
Выйдя из бездны морской, ободрил аргивян меднобронных,
Ставши подобно Калхасу и видом и голосом звонким.

Прежде других он окликнул Аяксов, и без того храбрых:
"Только тогда вам, Аяксы, спасти аргивян, коль отвага
Будет у вас на уме, а не кровь леденящее бегство.
Не опасаюсь нигде вдоль сражения силы троянцев,
Хоть удалось им толпой перейти чрез великую стену.

Всех удержать их сумеют ахейцы в прекрасных доспехах.
Только боюсь, как бы там не случилося с нами несчастье,
Где этот бешеный вождь, как огонь, выступает пред войском, —
Гектор, гордящийся тем, что рожден от могучего Зевса.
Пусть бы и вам кто-нибудь из бессмертных вдохнул теперь в сердце

Храбрость сражаться самим и другими начальствовать в битве!
Вы бы при всей его силе от быстрых судов отразили,
Если б и сам Олимпиец Зевес побуждал в нем отвагу".
Так говоря, вседержитель земли и земли колебатель
Посохом тронул обоих и крепкой исполнил их силой,

Гибкими сделал суставы, проворными руки и ноги.
Сам же, подобно тому, как с места снимается ястреб,
Ежели он над скалой недоступною взмыл, быстрокрылый,
И устремился в долину, другую преследуя птицу:
Так Посейдон, колебатель земли, удалился внезапно.

Первым меж ними узнал его сын Оилея проворный.
Тотчас он слово сказал Теламонову сыну Аяксу:
"Верно, Аякс, кто-нибудь из богов на Олимпе живущих,
Образ провидца приняв, нам сражаться велел пред судами,
Ибо то не был Калхас, прорицающий птицегадатель.

Сзади его я узнал, когда он уходил, по движенью
Голеней легких и ног: без труда узнаваемы боги.
И у меня же в груди встрепенулось любезное сердце;
Больше, чем прежде оно захотело сражаться и биться.
Ноги горят подо мной, а вверху так и движутся руки".

И, отвечая на это, Аякс Теламонид промолвил:
"И у меня за копье ухватилися мощные руки.
Сила разлилась по телу, а ноги внизу так и ходят.
Страстно хотел бы теперь я сражаться один с Приамидом,
С Гектором славным, хоть сам он горит ненасытной отвагой".

Так в это время они обращались друг к другу со словом,
Радуясь бранному пылу, что в сердце вдохнул им бессмертный.
А вседержитель земли, между тем, ободрял тех данайцев,
Что позади, подле быстрых судов отдыхали душою.
От непосильных трудов их усталые члены ослабли,

Горе терзало их сердце, с тех пор как они увидали,
Что чрез великую стену толпой перебрались троянцы.
Слезы, при виде троянцев, у них под ресницами лились,
Ибо казалось ахейцам, что не избежать им несчастья.
Но Посейдон, чуть явился, легко ободрил их фаланги.

Раньше других он к Леиту и Тевкру пошел, побуждая,
Также к бойцу Пенелею, к Фоасу, к вождю Деимиру
И к Мериону, равно к Антилоху — зачинщикам в битве.
Их побуждая к сраженью он слово крылатое молвил:
"Стыд, аргивяне, бойцы молодые! На вас-то всех больше

Я уповал, что, сражаясь, вы быстрый нам флот отстоите.
Если ж и вы от опасной войны воздержаться решили,
Знать наступил уже день, когда нам от троянцев погибнуть.
Боги! По истине, чудо великое вижу глазами,
Страшное, — я никогда не гадал, что оно совершится!

Вижу троянцев, идущих на наши суда, тех троянцев,
Что походили, бывало, на робких оленей средь леса,
В страхе мятущихся, слабых, себя защищать не способных,
Годных лишь только в добычу шакалам, волкам и пантерам.
Так и троянцы досель никогда не имели желанья

Грудью стоять, поджидая отважных и сильных ахеян.
Ныне ж, от Трои вдали, близ глубоких судов они бьются,
Лишь по причине безумья Атрида и розни народов,
Что, на вождя негодуя, скорее согласны погибнуть
Подле своих кораблей, чем в защиту их биться с врагами.

Все же, хотя несомненно, что всем злоключеньям виною
Царь Агамемнон Атрид, облеченный обширною властью,
Ибо бесчестье нанес быстроногому сыну Пелея, —
Нам-то ничуть не пристало от боя теперь отрекаться.
Дайте исправим ошибку: героев сердца излечимы.

Вы же храбрее других, вы первейшие в войске ахейском,
И оттого забывать вам о бранной отваге позорно.
Я не корил бы того, кто от битвы совсем отказался,
Будучи сердцем труслив; но на вас всей душой негодую.
Неженки, ленью своей вы похуже накличете горе.

Вспомните, други, скорей о стыде и людских укоризнах,
Ибо великая битва теперь для ахеян возникла:
Гектор, средь боя отважный, уже пред судами воюет,
Бурный герой, сокрушивший ворота с огромным засовом".
Так говоря, колебатель земли укрепил в них отвагу.

В строй становились фаланги, теснясь вкруг обоих Аяксов,
Мощные, — сам бы Арей, появившись, не стал порицать их,
Не осудила б Афина, кто в бой подстрекает героев.
И богоравного Гектора ждали отборные мужи.
Все, кто храбрейшим считался, на Гектора шли и троянцев,
Тесно сомкнув свои копья, щиты свои сдвинувши близко.

Сплочен был щит со щитом, шлем со шлемом и с воином воин.
Шлемы в движеньи бойцов шишаками сверх гребней сшибались:
Так они тесно в то время стояли в рядах друг от друга.
Мощными сжаты руками, дрожали скрещенные копья.
Прямо вперед порывались ахейцы, желая сражаться.

Но и троянцы стремились толпой. Впереди их шел Гектор,
Против ахейцев несясь напролом, точно камень огромый,
Если разбухший поток его сдвинул с вершины утеса
Бурной волною подмыв основание глыбы нависшей;
Прыгая, лес оглашает он громом, взлетает высоко,