Константин Бальмонт - Том 4. Стихотворения
В синем храме
И снова осень с чарой листьев ржавых,
Румяных, алых, желтых, золотых,
Немая синь озер, их вод густых,
Проворный свист и взлет синиц в дубравах.
Верблюжьи груды облак величавых,
Увядшая лазурь небес литых,
Весь кругоем, размерность черт крутых,
Взнесенный свод, ночами в звездных славах.
Кто грезой изумрудно-голубой
Упился в летний час, тоскует ночью.
Все прошлое встает пред ним воочью.
В потоке Млечном тихий бьет прибой.
И стыну я, припавши к средоточью,
Чрез мглу разлук, любимая, с тобой.
1 октября, 1920
Париж
Оттого
Отчего ты среди ликованья печален?
На полях, как и прежде, голубеет лен,
И качаются светы лесных прогалин.
– Оттого, что я с милой моей разлучен.
Отчего ты как осень томительно-скучен?
За разлукой свиданье – достоверный закон.
Много в мире есть рек, уводящих излучин.
– Оттого, что я слышу задавленный стон.
Отчего ж ты не веришь в творящие грозы?
За раскатами грома – зеленая новь.
– Оттого, что мне сердце обрызгали слезы,
Оттого, что мне в душу добрызнула кровь.
8 октября
Из ночи
Я от детства жил всегда напевом,
Шелестом деревьев, цветом трав,
Знал, какая радость, над посевом,
Слышать гул громов и шум дубрав.
Видеть честность лиц, когда упруго
Жмет рука надежную соху.
Слышать, сколько звуков в сердце друга,
Волю мчать по звонкому стиху.
В поле ячменей светловолосых
Видеть знак достойного труда.
Путь иной – ходить в кровавых росах,
Знак иной – багряная звезда.
Час иной – когда все люди звери,
И от сердца к сердцу нет дорог.
Я не знал, какой дождусь потери,
Этого предвидеть я не мог.
Я не знал, что все дожди не смоют
Ржавчины, упавшей на поля,
Люди строят, духи тоже строят,
В мареве родимая земля.
Я смотрю на ночь из кельи тесной,
Без конца проходят облака.
Где мой день святыни благочестной?
Где моя прозрачная река?
Я смотрю на мир в окно чужое,
И чужое небо надо мной.
Я хочу страдать еще хоть вдвое,
Только б видеть светлым край родной.
Слышу, в сердце лед разбился звонко,
Волны бьются, всплески жадоб для.
Мать моя, прими любовь ребенка,
Мир тебе, родимая земля.
Узник
В соседнем доме
Такой же узник,
Как я, утративший
Родимый край,
Крылатый в клетке,
Сердитый, громкий,
Весь изумрудный,
Попугай.
Он был далеко,
В просторном царстве
Лесов тропических,
Среди лиан,
Любил, качался,
Летал, резвился,
Зеленый житель
Зеленых стран.
Он был уловлен,
Свершил дорогу,
От мест сияющих
К чужой стране.
В Париже дымном
Свой клюв острит он
В железной клетке
На окне.
И о себе ли,
И обо мне ли,
Он в размышлении,
Зеленый знак.
Но только резко
От дома к дому
Доходит возглас: –
«Дурак! Дурак!»
9 октября
Звук
Тончайший звук, откуда ты со мной?
Ты создан птицей? Женщиной? Струной?
Быть может, Солнцем? Или тишиной?
От сердца ли до сердца свеян луч?
Поэт ли спал, и был тот сон певуч?
Иль нежный с нежной заперся на ключ?
Быть может, колокольчик голубой
Качается, тоскуя сам с собой,
Заводит тяжбу с медленной судьбой?
Быть может, за преградою морей,
Промчался ветер вдоль родных полей,
И прошептал: «Вернись. Приди скорей».
Быть может, там в родимой стороне
Желанная томится обо мне,
И я пою, в ее душе, на дне?
И тот берущий кажущийся звук
Ручается, как призрак милых рук,
Что верен я за мглою всех разлук.
9 октября
Завтра
Как тот, кто спит под низкой крышкой гроба,
Но слышит все, чем полон мир земной,
Я знаю все, сполна передо мной
Земная разверзается утроба.
В веках должны вскипать вражда и злоба,
В твореньи – мед, в твореньи также гной,
И им черед обоим быть волной,
Есть Бог, есмь я, мы существуем оба.
Главенствует какая из примет?
Ормузд лучистый? Полночь Аримана?
Я строю город около вулкана.
Строительству иного места нет.
Я сброшу саван завтра утром рано,
И вьюги заметут старинный след.
14 октября
Только
Ни радости цветистого Каира,
Где по ночам напевен муэззин, –
Ни Ява, где живет среди руин,
В Боро-Будур, Светильник Белый мира, –
Ни Бенарес, где грозового пира
Желает Индра, мча огнистый клин
Средь тучевых лазоревых долин, –
Ни все места, где пела счастью лира, –
Ни Рим, где слава дней еще жива, –
Ни имена, чей самый звук услада,
Тень Мекки, и Дамаска, и Багдада, –
Мне не поют заветные слова, –
И мне в Париже ничего не надо,
Одно лишь слово нужно мне: Москва.
15 октября
По всходам
Я не верю в черное начало,
Пусть праматерь нашей жизни Ночь,
Только Солнцу сердце отвечало,
И всегда бежит от тени прочь.
Я не верю. Нет закона веры.
Если верю, знает вся душа,
Что бессильны всякие примеры,
И что жизнь в основе хороша.
И сегодня будет час заката,
И сегодня ночь меня скует,
Но красивы волны аромата,
И цветок в ночи готовит мед.
Если камень вижу я случайно,
И его окраска холодна,
Знаю я, что волшебствует тайна,
Лишь ударь, и искра в нем красна.
Если скажут: Солнцу быть не вечно,
Есть конец и солнечной игры,
Я взгляну, полнеба светит млечно,
Там миры баюкают миры.
Нам даны ступени темных лестниц,
Чтоб всходить к горнилу всех лучей,
Все минуты мчатся с ликом вестниц,
В новом всходе будешь петь звончей.
Снова будем в ласковом тумане,
В радости узнать начальный час,
И нашепчет голос старой няни
Вечно-торжествующий рассказ.
16 октября
Раненый
Свет избавляющий, белый Христос,
С красною розой в груди.
Вспомни меня в колдовании гроз,
Вспомни меня и приди.
Левую руку прибили гвоздем,
Правую руку другим.
Ранили сердце, и пламени в нем,
Не к кому крикнуть: «Горим!»
Все мои братья убийства хотят,
Братья на братьев с ножом.
Каждое слово – сочащийся яд,
Что мы ни скажем, солжем.
Красное зарево зыбится там,
Белое марево тут.
Как же найти мне дорогу к цветам?
Бешенством дни не цветут.
В рваных лохмотьях, в дыму без конца,
Бьется ослепшая Мать.
Страшны личины родного лица,
Жутко забыть благодать.
Вызови влагу, ударив утес,
Верный расцвет возроди.
Сын к тебе тянется, белый Христос,
С красною раной в груди.
6 ноября
Встреча
Ты подстерег меня в минуту крайней пытки,
Когда один, душой, я с небом говорил,
А листья падали, и золотые свитки
Ложились на земле пред усыпленьем сил.
Ты подстерег меня, как добрый брат, который
Увидел издали тоскующую тень.
А осень зыбила предзимние уборы,
И был нам братский миг – души к душе ступень.
Зиме судьба дала красивого предтечу: –
Мгновенье тишины, пришедшей в должный срок.
Я светлою росой обрызгал нашу встречу,
И отдаю тебе осенний мой цветок.
6 ноября