Мира Горбулева - Стихи
не жду я с безысходностью несчастья,
но чудится моей судьбы участье,
когда зима лютует в сентябре. 1972
КАПРИЗЫ РАННЕЙ ЗИМЫ
Капризы ранние зимы:
она октябрь вдруг всполошила
и, не жалея белизны,
свои снеговья распушила.
Ворвалась вероломно в дом,
во всем диктуя свой порядок,
поколдовала над прудом,
окаменила комья грядок.
Когда с непрошенной зимой
рассудок строгий примирился,
вдруг солнце брызнуло красой,
букет сосулек распустился.
Заплакал тоненький ледок,
сверкая в гамме неба синью,
но знаю, близок стужи срок,
и жду вот-вот тепло остынет. 1971
ОГЛОХНЕТ МИР, ОСЛЕПНЕТ СОЛНЦЕ...
Оглохнет мир, ослепнет солнце,
замрет остолбеневший лес,
пустым квадратиком оконце
уж не подарит синь небес,
печаль вдруг сдавит немотою
и свалит тонной скуки груз,
уж не забудусь под листвою
и облаком уж не умчусь.
Все станет прежним и привычным,
и серый сдавленный рассвет
меня застанет, как с поличным -
что я одна, что музы нет.
Тогда бесцветными глазами,
В окаменелости пластом,
шурша увядшими перстами,
в бумаги бледное лицо
взгляну с надеждой и мольбой:
вернись, вернись моей душой,
не нужен мне удал такой -
довольства, чванности покой,
не предавай, не покидай,
верни мне муза боль и май. 1970
КАМЕННЫЙ УЛЕЙ ....
Каменный улей,
Соты окон.
Проспект, переулок,
И солнце в полон
Цветущая площадь
Взяла, распластав
Ковровые клумбы
Пестреющих трав.
Гул фабрик, заводов,
Трамваем трезвон.
Был заново город
С той песней рожден.
В подземных артериях
Жизнь ритмичная
Пульсирует, бьется -
Ведь темпы столичные.
Спешат поезда
И развозят людей -
Вершителей века,
И светлых идей:
Они бездорожье
Одели в асфальт,
Речные порожья -
В гранит и базальт,
Диктуют программу
Кранам-великанам,
Творят и рисуют
Страны панораму.
Мой город, как песня,
И весел, и лих.
Как сказка чудесен -
Ритмичен, как стих. 1970
МАТЕРИ
Суровый взгляд, нахмуренная бровь,
скупа на ласку и не виновата,
что в ней неповторенная любовь,
что в ней невосполнимая утрата.
У жизни нрав крутой и у нее -
непримиримости стоит стена глухая,
как часто узнаю в себе ее,
и боль моя -- ее слеза скупая.
Резка, порывиста и трудно угадать,
что боль пройдет и скорбь ее утихнет,
и тяжесть лет несет в печали мать,
и бремя то, к несчастью, жизнь не снимет.
Прости прошедшее, с ним навсегда простись,
Смирись и благодарствуй светлым будням,
не наяву, то хоть во сне приснись
с веселым смехом и бровей не хмуря. 1971
УЛЕТЕЛИ ПЕРНАТЫЕ СТРАННИКИ...
Улетели пернатые странники,
желтой вьюгой отпел листопад,
тучи солнце услали в изгнание,
загрустил в ожидании сад.
Позади раскрасавица осень,
а зима лишь взмахнула крылом,
чуть прикрыла белеющей осыпью
берега над болтливым ручьем.
Что ж хозяйкою в дом не пожалуешь,
чтоб прибрать, побелить, починить,
что же осень проказницу балуешь?
Чай пора уж ее заменить?
Помню как-то ты гостьею раннею
обелила наряд золотой,
а теперь все томишь ожиданием
белизны по канве голубой. 1971
ЦИКЛ СТИХОТВОРЕНИЙ ПОСВЯЩЕННЫХ БАКУ:
ТИХИЙ ПЛЕСК ИЛЬ ЗАПАХ НЕФТИ..
Тихий плеск иль запах нефти,
Ночь иль зарева пожар.
Может сто, а может двести
Лет назад вдыхала жар
Этих улиц гибких, гулких
Перепутанных в узор
И теперь, играя в жмурки,
Память тихо разговор
Заведет о синем море,
О бегущем чуде волн,
Разгулявшихся в просторе,
И про ветра-норда стон.
Вот ступенчатой подковой
В раскаленной дымке дня
Город "Белый", город "Черный"
Вдруг нахлынут на меня,
Будоража чувства, память,
Разбудив мечту и грусть.
Их не станут гнать иль прятать
Пусть они воскреснут, пусть -
Ханские дворцы, мечети,
Крепостной стены гряда,
И дворов веселых клети,
И в базарных городах
Разноцветье пряных сластей,
Разнобой гортанных слов -
Я забудусь, пусть ненастье
Не напомнит дивный сон.
Вот играя в современность,
Пагод распахнув зонты,
Расщедрясь на зеленелость,
На газоны и цветы,
Расплескал бульвар веселых,
Говорливых звуков гул,
Душную дневную сонность
Будит вечера прогул.
Звезды с неба наклонятся,
И зажгут огнями город,
В море зыбко повторятся,
Расцветят подковой горы.
Подмигнет подслеповато
Маяка далекий лучик,
И врезаясь угловато,
Апшерон во тьме излучит.
Отдавая дня горячность,
отдыхают груды зданий,
Тайны ночь все властно прячет,
Проносясь чернявой ланью.
И обычно, что на юге,
Под чадрой смуглянки-ночи
Вдруг заря, и в неба луге
Звездам цвесть нет больше мочи.
И росой не обновленной
Город жаждущий проснется.
Вновь займется опаленный,
Южный день под властью солнца.
Будни будят гул заводов,
Фабрик шум, кранов урчанье.
Детства, молодости город
Вновь с тобой я на свиданье.
Загляну в твои кварталы.
Ты меня не помнишь город?
Юность, детство здесь промчались,
Но а ты как прежде молод.
Южный край и снежный север
Что родней, -- порой не скрою -
Лиловатый милый клевер
Напоит святой тоскою,
Что порой мне так хотелось,
Глядя на безбрежность моря,
Закопаться в зеленелость
Трав, цветов, полыни горькой.
Сколько раз, навязнув, слово
Так просилось на бумагу,
Ты ли южная природа
Забродила неги брагу,
Что вскипела пеной бурной,
Пролилось лучом искристым,
Иль во мне воспело утро
Дымкой северною мглистой?
Луга звон и ароматы
Трав, стогов, цветов весенних,
Лунность ночи, гроз раскаты
Мне дарил стихом Есенин.
Забывалась, уносилась
Колыбельной первым слогом,
Умирала, возносилась
С Пушкинским бессмертным словом.
И еще не разумевшей словочтения
секреты
Мне отец доверил светоч
Поэтической кометы.
И еще не вняв во смысл,
Я стихи твердила звонко.
И магическая мысль завораживала тонко.
Как провиденье смешное
Первый помню свой урок -
С гордо поднятой главою
Гордый пушкинский "Пророк",
Напрягая горло, мысли
Я старалась изложить.
Первоклашки пораскисли -
Мне ж сказали отложить
Этот стих годов на десять,
Я ж учительский совет
Позабыла -- на сто, двести
Отложила скучных лет.
Но подспудно, подневольно,
Жило жало то во мне.
Было тяжко, было больно
В вечер, утро, днем, во сне.
Я томилась и страдала.
Озеро, лесная глушь,
Деревенская отрада,
Грозы, весны, зимы, сушь
Обостряли горечь боли,
Оттеняли страсть и грусть;
Я другой желала доли:
Каменистой, в дебрях пусть,
Только чтоб излить тревогу,
Трепетной мечты и мыль,
И вздохнуть свободно чтобы,
И взметнутся в неба высь.
И пробилось сквозь асфальты
Каменелости пласты
То зерно, что ты когда-то
Ранним утром иль закатом
В душу мудро заронил.
Мой отец! -- далекий лучик
Детских милых нежных лет.
Все, что в жизни было лучшим,
Все, что извело измуча,
Осветил твой дивный свет.
И венком пусть скромным первым
Ляжет робкий этот стих.
Нет жемчужин в нем и перлов,
Но дарили мне секреты
Солнце, свет, молчанье, крик.
До свиданья, до свиданья,
До свиданья -- не прощай.
Ты во мне -- мое призванье,
Ты во мне -- любовь и май.
БЛАГОСЛАВЛЯЮТ КРАЙ МУГАМЫ
Благословляют край мугамы -
Они в узорчатый мотив
ровесник древнего ислама
вплетают современный стих.
Звучит задумчивая тара,
а песня звонким ручейком
вдруг воскрешает город старый
и старый мой родимый дом.
Вот фаэтон по переулку
чеканным цокотом копыт
в ущелье узком улиц гулких
запевно песенку дробит.
Устало дышит древний город,
и осторожная волна
поет мугам, что вечно молод
край нефти, хлопка и вина.
Здесь солнца жар -- во имя жатвы,
и свет луны -- во имя грез.
Тепло в себя вбирает жадно
владыка нежных винных лоз.
Цветут дурманя олеандры,
в инжире бродит сладкий сок,
под зеленью чадры нарядной
тутовник дозревает в срок.
Кудесник, заговорщик крови
росою алою (сладкою) гранат
сверкает алою зарею,
манит янтарный виноград,
?
О всем поет мугам тягучий
И, как дошаб, из жбана льет
мотив медовых и певучий.
Что передать могло бы лучше,
как дышит и живет Восток?
СТАРЕЦ КАСПИЙ
Старец Каспий волною баюкал
колыбель Апшеронской дуги,
