Игорь Тюленев - Сборник стихотворений
Тонкая, как лист фанеры, Что летала под Парижем, Наша псовая борзая, Топ-модель от кутюрье.
Вот кавказская овчарка, Челюсти, как пассатижи, Ризеншнауцер, как шницель, На песке-сковороде.
Упреждая ваши мысли, Искушая чувство меры, Века среднего картины Выплывают из глубин.
Булька - смесь свиньи и крысы, Старый грузовик ротвейлер, Гобеленовый мастино И каретный долматин.
Чау-чау и шарпеи, Лабрадорский дог и риджбек, Что охотится за львами, Отгрызает хвост слону...
Но средь всех собак - собака! Из Тюрингии далекой, Из породы доберманов, Я люблю ее одну.
С пулею из автомата Может быстротой сравниться, Словно с крыльями кувалда, Пробивает грудь врагу.
Для того она убийца, Кто проходит воровато, На чужой забор косится, Я таких видал в гробу!
Я РОДИЛСЯ НЕ В ЭТОЙ ИЗБЕ
Я родился не в этой избе И Державе другой. Там был царь-государь И четыре княжны, и наследник. Там Есенин светил, как фонарь, Золотой головой. А царица от счастья и слез Не сморкалась в передник.
Там двуглавый орел Над железной дружиной парил. И над речкой Смородиной Слышался храп богатырский, Там Брусилов германца, Как резва коня, осадил, Тихон белых голубок С ладони кормил монастырской.
Русь вставала серебряной, А спать уходила Святой. И венец Мономаха На купол обычной церквушки Сам Господь водрузил Восковою небесной рукой... Но Христа расстреляли Прямою наводкой из пушки.
Я народа не знал, что кусал бы Свой собственный хвост, Храм отдав торгашам, От скорбящих святых отвернулся. При Петре покачнулся... При нынешних - рухнул колосс! Гром прошел сквозь века, И в аду сатана поперхнулся.
Я родился не с этой анкетой, И это не мой сельсовет. Где кумач Облака, словно шубенки Божьи месили. Мужикам у сельпо Посылаю сыновний привет! Пусть подавятся им, Ибо все, что имели - пропили.
Я на лыжах бежал За отцом не по этим следам, Обжигая наш путь, Поперек проносились составы, И какая-то женщина Подносила ладони к глазам, Показалось, что мать... Но над мамой могильные травы
Не шумели, А в щели чугунной ограды ползли, Разрушая дороги, Заброшенные сельсоветы. Все, что попадя, клали В большие тугие узлы, Словно бомжи с бомжихами, От оглобли - до сигареты.
Я родился не в этой России, В которой живу, За шеломянем мой тарантас, Потерявший колеса. А извозчик ушел Добывать за морями казну, Ибо штык привинтить Измаильский к винтовке не просто.
- Пробил час! - говорю: - Я учился не этим словам... Не на эти вершины По девичьим косам взбирался. Есть у Бога чертог, Где не будет твоих телеграмм... Я обратно вернусь, Потому-то и не попрощался.
* * *
Задела, как бы невзначай, В потоке мутного вокзала, Сказала: "Здравствуй и прощай!" И в междометиях пропала.
Я сразу тот узнал вокзал, Как пульс на собственном запястье, И посреди вокзала встал, Как вкопанный по уши в счастье.
В душе виденье пронеслось, Сквозь жар и запах сеновала, Сердца захлебывались врозь, Луна лучами трепыхала.
Я ничего не говорил, Ты ничего не говорила, Я никого не разлюбил, Ты никого не разлюбила.
* * *
Захолустье - отрада души, Подступают просторы под сердце, Бродят калики и алкаши По дорогам счастливого детства.
Из тумана проступит погост, Пронесется с рыдающим криком Птица вещая - Алконост, С перевернутым, девичьим ликом.
Станет тихо и грустно кругом, Задохнется душа от простора, Пароход, прошипев утюгом, Сгладит крайнюю точку обзора.
Не узнаешь, где небо, где ад, Где земля, где Господнее лоно, Ангелы или птицы летят Мимо скорби, печали и дома.
ЗОЛОТОЕ КОЛЬЦО
Церковь Божия над Нерлью Обелит слова мои, Бог взглянул на эту землю И заплакал от любви.
Но бывало и другое, Шел внизу кровавый бой Отводил Он взор от боя, Забывал о нас с тобой.
ЗРЕЛОСТЬ
В поэзии я был солдатом, Как в армии был рядовым. Бил в морду и ругался матом, И думал, что на том стоим.
Но мир стоял на русской Вере, Что наполняет небом грудь. Я в троицу другую верил Авось, Небось да Как-нибудь.
Но молодость, как все - проходит, И зрелость ей вздыхает вслед... Но всех красавиц и уродин Дороже сердцу белый свет.
Но всех сокровищниц и кладов Дороже родина и честь! Ну, что ж ты, милая, не рада? И ты мне дорога, что есть.
Все дорого и все любимо: И слякоть в небесах равнин, И слезы, что текут от дыма, Смывая журавлиный клин.
