Игорь Тюленев - Сборник стихотворений
Опомнись! - но глуха природа, Мы стали кладкой небосвода, Плывет косметика с лица... Твои глаза полузакрыты, Друг к другу мы с тобой прибиты Тяжелым молотом Творца!
Качнулся лепесток в Эдеме, Цифирь сменилась в теореме, Пронзил Отчизну женский крик... И я открыл глаза... и вздрогнул! И вновь закрыл и не отторгнул Обезображенный твой лик.
ЛЮБОВЬ С ПОХМЕЛЬЯ
В башке тяжелое похмелье Торчит, как дедовский топор. Скрипит железное строенье Кровати. Двери на запор Забыл закрыть. Никто не внидет, А если внидет - выйдет вон! Все Богородица увидит, Не спрячешься, как ночью вор.
А нам и нечего стыдиться, Мы без одежды, как в раю. Тебе положено светиться, Мне с пеплом вылетать в трубу. Я эту полюбил работу, Как любит бог огня Гефест Сдувать с металла позолоту, Ковать из стрел амура крест.
Я эту полюбил работу, Как любит лев, медведь и тигр, Когда выходит на охоту, Еще не зверь - звериный рык. Не закрывайся от объятий, Восторга смехом не тревожь. Торчат из-под твоих запястий Соски - червленые, как брошь.
Ну, не томи, побойся Бога, Я не смогу свой огнь сдержать! Следы дымились от порога, Пока тащил тебя в кровать. Нет, я другой, не томный рыцарь, Скорей разбойник и мужик. Ты если птица, то зегзица, В твоей гортани Божий стих.
О, как мы целовались в губы! В засос, до дрожи в небесах. Так зло лишь Афродита любит, Теряясь в междометиях. Я позабыл с тобой другую, Забуду ли тебя с другой? Ты обнаженною ногой Смахнула пену кружевную.
Восторг, помноженный на страсть, Такие исторгает звуки, Как будто на речной излуке Сошелся с хариусом язь. Уж если нас столкнуло время, В кровь подмешав любовный яд, Как Святогор, сто раз подряд В щель гробовую брошу семя. Кто может круче написать? Пускай напишет... если сможет. У Президента меньше власть, Чем у разжатых женских ножек. Ты словно нитью золотой К дыханью моему пришита, Ты хрупкая, как лен и жито, И до утра любима мной.
Прости, глаголы не сдержать, Как не сдержать тебя в объятьях, Посев взошел, и время жать, И замывать в колодцах платье. Стоят над нами облака, Как рыбины уткнувшись в сети, Внизу подземная река, В которой гибнут наши дети.
Но думы эти от ума, А поцелуи от безумства. Есть только Свет! Есть только Тьма! А остальное лишь искусство.
* * *
Мне стыдно и тяжко; Как туча я черен и страшен, А ты как ромашка, И взгляд мой тебе еще важен. Взираешь на мир Из-под крыльев отцовских, широких. Еще я не Лир, Но я знаю отцов одиноких... Смогу ль защитить тебя, Девочка, в мире продажном? Где натиск и шторм, А у нас лишь кораблик бумажный, На коем словесности русской Скупые глаголы, Где греки сменили варягов, А греков - монголы. А взглянешь на Родину Грязи и крови по горло, Сажусь на обочину... Слякотно, сыро и голо... Ступай же, лети! Не озябни под северным ветром. Я встал из земли, И я лягу в следы твои - пеплом.
МОСКВА
Москва в тиски врагами сжата, Пора панфиловцам вставать, Политруку: "За мной, ребята!" Бросаясь в бой, стране кричать.
Но нет, увы, простых и чистых, Бесстрашных оторви-голов, Что били в пух и прах фашистов, Без магии высоких слов.
А нынче бьют слова - словами, С три короба наговорят... - Ребята, не Москва ль за нами? Нет, не Москва за нами, брат.
МУХА
Муха села на мизинец, Словно сокол на плечо. Лужу бороздит эсминец С русским выговором: - Чо!
А вокруг болотной кочки Собирается народ. Комариные сыночки И пахан сынков - Удод.
Моют косточки друг дружке, Пишут кляузы в ООН, Графоманы-побирушки, Глупые с пяти сторон.
Вдруг от этой камарильи Просыпаются в Кремле. Сталин, Молотов, Калинин Орден присуждают мне.
Только в Кремль я не поеду Из родных своих болот. Муха-сокол мне к обеду Дичь из леса принесет.
Графоманы сварят яйца И о лбы их разобьют. Критик, к строчкам не цепляйся Ордена не всем дают.
* * *
На берегу крутом стоишь, Торопишь облака. Вдоль берега бежит малыш, А вслед за ним - река.
А за рекою - стая птиц, За птицами - свинец, А там, на берегу стоит И видит все - Отец.
НА ПОГОСТЕ
Привет тебе, загробный свет, Кресты, могилы и оградки. Мы на слезу, как бабы, падки, Глотая дым горючих лет.
На этом скошенном краю, Теченье Леты не нарушу. Пока стоишь в живом строю И тварям рад, что лезут в душу!
* * *
На турецком утесе безмолвно стою, Как маяк, что уже не указ кораблю, Спутал волосы ветер с Босфора. Топит белую гвардию варваров вал, Стеньке Разину дарят дамасский кинжал. Лжепророкам - разбойник опора.
Византия... Царьград... Мусульманский Стамбул Пол грядущей России одел и обул, Взор потупили злые гяуры. Не садятся за весла, не рвут паруса, Русский посвист не гнет, словно лук, небеса, Расклевали картечь куры-дуры.
А казацкую пику сожрал дымоход, А казацкую шашку сгноил огород, Растрепали папаху младенцы... Только в древней руке полыхает чубук, Да стремятся глаза, словно птицы, на юг, Где галдят про свое иноверцы.
* * *
Наймусь на лето пастухом, Скакать на мерине лихом И путь указывать коровам, Довольным быть судьбой и кровом.
- Который час? - звезде кричать, Княгиней девку величать, Картошку печь в золе на ужин, И знать, что никому не нужен.
* * *
Ночное. Детский бег коня, Луна, как лаз в Эдем. Но там еще не ждут меня, Туда приду я с чем?
С губной помадой на щеке, С бутылкою в одной руке И со стилом в другой, Сказав Петру: "Я свой!"
- Пока не свой, - промолвит Петр, И я скажу в ответ: - Да, я с тобой согласен, Петр. Мне дорог этот свет!
* * *
Носились чайки над лицом И что-то женское кричали, На берегу земной печали Я был наедине с Творцом.
Я видел: Он сиял, как свет, На гребне моря поднимаясь, И я за ним летел вослед, Колючей тверди не касаясь.
Пусть говорят, что это бред, Что человек слабей букашки, Но я-то видел Божий след, Как кровь на собственной рубашке.
ОДА РУССКИМ ПЕЛЬМЕНЯМ
Из липы выдолблю корыто, На круге сечку заточу, Потом в ледник, где с глаз сокрыты Три туши - мяса нарублю.
Немного от медвежьей ляжки, Кусок побольше - от лося, От кабана, что толще Дашки, Сколько потребует душа.
Кровавые пласты в корыто Швырну! И сечкой сверху: "Кха!" Под гильотиной плодовито Клокочет красная строка.
Щепотку перца, следом соли, За луковицей лавра лист Не жди... все посочится вскоре, Пока в корыте фарш лежит.
Супруга раскатает тесто, Нарежет рюмочкой круги. На всех гостей, куда тут деться, Щиплю пельмени в две руки. А дочь на холод их выносит, Жена следит за кипятком. Уж водка, распуская косы, По штофу ходит босиком.
В тарелке вздрагивает студень, От страха лопнул помидор, Слюну на грудь роняют люди, Пельменный проводя собор.
Но вот ударил дух упругий Из кухни, ноздри разодрав, И всяк двуногий и двурукий В единый превратились сплав.
Никто не видел, как шумовка Ловила белых лебедей, На блюдо их, швыряя ловко, На дно ныряла за людей.
А штоф уже пошел по кругу, И водка, и вино лилось, Пока я что-то вякнул другу, Над нами блюдо пронеслось.
Секунду над столом зависло, И в самый центр с разлета, хрясь! Пар дыбом встал, как мысль из смысла, На лампочку облокотясь.
Поехало, пошло веселье, Звенели рюмки и ножи, И вилки острое движенье Моей коснулось бороды,
Но траекторию закончив, Вонзилась с радостью в пельмень, Он над столом взлетел, как кочет, Любимец русских деревень.
А я его сначала в уксус, Затем в горчицу, майонез. Потом на клык... Он сразу душу Наружу выставил, подлец.
А где душа, там наша песня, Как пламя вьется над столом. Всего-то водка, фарш и тесто! А словно короли живем.
ОДИНОЧЕСТВО
Последние сожгу дрова И чайник вскипячу. Последние скажу слова И потушу свечу.
Я должен быть один как перст, Чтоб слышать Божий Глас! Когда горит огонь сердец Не отвлекайте нас.
Последние сожгу дрова, Дверь за собой запру. Мы ночью постучались в рай И разошлись... к утру.
* * *
Одна властительница степь Ни кустика, ни человека, Как будто Альфа и Омега Вот здесь посажены на цепь.
Над степью пролетит орел, За горизонтом приземлится... Какой же на Руси простор: Все пропадает - взгляд и птица.
* * *
Опять напился, как скотина, Забыл и родину и сына, И дочь, и честную жену. Посеял смуту - беды жну.
За право выглядеть нелепо, Я отвратил глаза от неба, Но не забыл меня Господь, Иглой под сердце стал колоть.
- Почто напился, как скотина, Забыл и родину, и сына? - Молчи, и мне не прекословь... Молчал, свою теряя кровь.
Она была неотделима От дочери, жены и сына, От родины и от Христа, И от российского креста.
ПЕРЕВАЛ
Во сне ко мне пришла жена, Полей украинских княжна. Пришла жена. Моя жена. Полей украинских княжна.
Сказала: "Береги себя!" Горячего коснулась лба. Губами - лба. Перстами - лба. Попробуй уберечь себя?
Ведь здесь Кавказ! В горах туман. Страшнее ложь, страшней обман. И там обман, И тут обман... В горах всегда по грудь туман.
Семь дней в отряде я сижу, Стихи читаю и пишу. Не пью - пишу. И пью - пишу. Семь дней в отряде я служу!
Хоть опыт пограничный мал, Закрыт от чурок перевал. Я сохраню Наш перевал. Хоть опыт пограничный мал.
