Игорь Тюленев - Сборник стихотворений
Хоть опыт пограничный мал, Закрыт от чурок перевал. Я сохраню Наш перевал. Хоть опыт пограничный мал.
Такие, женушка, дела. Тоской меня ты извела. Во сне пришла. Домой звала. Совсем тоскою извела.
Как брошу я укрепрайон, Кавказских радуя ворон. Чернеет тот И этот склон. Не бросил я укрепрайон.
Во сне опять пришла жена. Полей украинских княжна. - Домой вернешься, сатана?! Тут пробудился я от сна. И вижу, на спине лежу... - Убитый или жив? - сужу. В дверном проеме Зрю - жену... Я и во сне стране служу.
ПЕРМЬ
Слева свечки... Синагога, Справа православный крест. Значит, Гога и Магога Добрались до этих мест.
Значит, сей уральский город, Не за ради куража, Будет надвое расколот При дележке барыша.
Значит, снова прав анатом. Что занес в мертвецкой нож Над сестренкой и над братом, Серокожий, словно вошь.
Вижу: от тюрьмы до Камы Раскатался Разгуляй, Урке под щитом рекламы, Может быть, приснится рай.
И початая бутылка, Что в кармане пиджака, Запульсирует, как жилка, На гортани мужика.
Вновь идет державным шагом Мимо сук и кобелей Под любым, но русским флагом Совесть родины моей.
ПЕСНЯ
Как звенит над общими столами Милый сердцу русскому простор! Наделила воля голосами И деревню, и сосновый бор.
Вылетают в окна занавески, Как жар-птицы ярое крыло, Не нужны из серебра подвески, Если есть в гортани серебро.
От избы до полевого стана Так поют крестьянки - не дыши! И слеза блестит на дне стакана, И роса блестит на дне души.
ПИСЬМО
У тебя Тусенок-тюлененок, Март еще, вот-вот придет весна, Очень замечательный ребенок Крепко спит - отца лишая сна.
Спи, дочурка, мой добрейший ангел, Верь, что добрый у тебя народ. И луна, как снов счастливых факел, Сразу после солнышка взойдет.
Лунный свет серебряной фольгою Шелестит на голубой земле. Спи, Наташа, ты всегда со мною, Как свирель в раю - поешь во мне.
ПЛАЧЕТ ЖЕНЩИНА
Плачет женщина над страницей Тихо-тихо, почти не дыша, А за окнами носится птица Или чья-то шальная душа.
Может, чье-то письмо запоздало, А не думало запоздать, Но слезинка на строчку упала И заставила строчку дышать.
Потому ли, что жизнь быстротечна И не все, что в душе - на устах, Плачет женщина, ночь бесконечна, И опять что-то в мире не так...
ПЛОТИК СЧАСТЬЯ
Тебя раздеть я поспешил, Все остальное тоже в спешке. Достоин я твоей усмешки Кто плоть мою, как пса, взбесил?
В итоге что? Река времен Вот-вот затопит плотик счастья... Плывут ко мне со всех сторон Акулы - Анна, Маша, Настя.
ПОРОХОВОЙ ЗАПАС
Комары гудят, как лодки, Что бегут по-над водой, Перемерли все погодки, Что любили пить со мной.
Что любили пить и драться, Речку выгибать веслом, Самогоном наливаться И в обнимку спать с костром.
Вот такие, елы-палы, Были корешки у нас... Но от сырости пропали, Как пороховой запас.
ПОСЛЕДНИЙ ПОХОД
А старых солдат С каждым годом все меньше, Как старых поселков И деревень, И остаются холодные бреши В потоке Куда-то спешащих людей. Венок На холодные прутья повешен, Железом Гремят на ветру лепестки, Гуляют в родной стороне сквозняки... Никто не забыт, И никто не утешен!
ПОСТОЯНСТВО
Я в юности, одну тебя ценя, Спросил: "Согласна выйти за меня?.." А ты в ответ, веселая такая, Все хохотала, зубками сверкая.
Прошло полвека. У твоих ворот Я вновь спросил, бельмом в глазу сверкая, А ты в ответ, веселая такая, Хохочешь, распахнув беззубый рот.
ПРЕДГРОЗОВЫЕ ЛАСТОЧКИ
Не чувствую себя отцом семейства, Мальчишество торчит, как стержень в форме. Писать и пить! - вот русское блаженство, Чем рассуждать с трибуны о реформе.
Объятья перезрелой истерички Не вызывают бури, а напротив... Нас любят юные, я помню их косички... Помилуй Бог, причем же здесь Набоков?
Кому они достанутся такие, Я изваял их в солнечном тумане. Как ласточки предгрозовой России, Они щебечут мокрыми губами.
А впрочем, говорю любой: - Свободна! Лети, покуда слабых крыльев хватит. Я поддержу дыханьем осторожно Ту, за которую судьбой другой заплатит.
ПРОЩАНИЕ С ТУРКЕСТАНОМ
Прощай, советский Туркестан И солнце белое Хивы, И шелковый твой караван, Песок, верблюды и ковры.
Прощай, узбечка Халима, Ты мне читала на фарси, И таяла во рту халва, Как снег весною на Руси.
Прощай, златая Бухара, Уже отрезанный ломоть, На Север мне давно пора Поля от плевел прополоть.
Европа, слаб твой стебелек, Твой колос плесенью объят, Но я вернусь к тебе, Восток, Я слишком долго пил твой яд.
РАЗЛУКА
Вот и вымолвил несколько слов, Вот и вся запоздалая плата, Легкой верой гонима куда-то, Ты становишься меньше зрачков.
Пусть мой ангел тебя сохранит В небесах, на воде и на суше, Воздух, что из-под крыльев свистит, Может быть, твои слезы осушит.
* * *
Река пустой баркас колышет, Шумит над лесом дождь грибной, И нас с тобой никто не слышит, Ни Бог, ни царь и ни герой.
Здесь нет антенн и телебашен, Бурьян - что море-океан, И русский путь совсем не страшен, Когда ты словом осиян.
И огурец растет на грядке, Целует солнце помидор, В деревне нашей все в порядке И прямо за окном - простор.
* * *
Родина! Память твоя глубока, Страшен глубинный путь. Туда, где блестит Аввакума строка, Слабому не донырнуть.
Мусор сегодняшний, щепки да сор, Могут легко заслонить Слезы былые, и стыд, и позор Все, с чем обязаны жить.
РОВЕСНИК
Мой ровесник с молотком в забое Добывает с атомом руду, А другой ровесник мой в запое, Перепил давно чертей в аду.
А еще космический ровесник На канате в небе, как брелок. На него не напасешься лестниц, Прицепил его к орбите Бог.
На ножах ровесник бьется с братом, За спиной у каждого свой флаг... Мой ровесник в славном сорок пятом Водружает знамя на рейхстаг.
Много их и злобных, и веселых, Мудрых, гениальных, озорных, Что родятся в городах и селах, Словно пули попадают в стих.
Лишь один из них душе понятен, Что распят врагами на кресте. Он, как русский космос, необъятен, И звездой горит в моей мечте.
Он босым идет по вешним водам, Пьет до капли чашу бытия. Он, как бич - стадам. Пастух - народам. И ровесник наш, как ты и я!
СЕЛЬСКАЯ БИБЛИОТЕКА
В тиши лесных библиотек Разгадывал я тайну жизни, Десятилетний человек Во глубине родной Отчизны.
Здесь, у начала всех начал, Где хмурился пейзаж неброский, Меня любовью насыщал И Радонежский и Саровский.
Как в Слове помыслы чисты, Как аккуратно пыль сдуваешь... Шуршат страницы, как листы В раю... Вот-вот про все узнаешь.
ШКОЛЬНОЕ ФОТО
На школьном фото, на крыльце тесовом Спрессовано десятка три судеб. В сапожках из кирзы, в мундире новом Я впереди, как на подносе хлеб.
Тогда любой денек был ярче вспышки, Которой нас фотограф ослепил. И сопоставить смотровую вышку С Олимпом - не хватало детских сил.
Иначе б знали - кто в бою погибнет, Кто, как Чапай, до нас не доплывет, А кто при жизни, словно лист, поникнет И в никуда однажды забредет...
Я вырву белый клок из бороды, Как омертвелый куст на склонах дальних, Я до сих пор на фото впереди, Все тот же школьник слов первоначальных.
* * *
Скоро горница светом наполнится, Засмеется ребенок в постели Бесподобно, как во поле горлица Или ангельские свирели. Светоносная женщина встанет, На носочках вспорхнет к колыбели, На малышку восторженно взглянет, И опять заиграют свирели. И опять зазвенит колокольчик, Небеса утекут из-под стражи, Завершится правление ночи, И начнется царенье Наташи!
СЛЕЗЫ РОЖЕНИЦЫ
В ситцевом халате, Сплетням вопреки, Плодоносит мати. Мысли далеки,
Где-то рядом с Богом, В космосе чужом, Ведает о многом, Но не о своем.
Лоб и нос в веснушках, Бьющих наповал, Это муж простушку Жарко целовал.
Холил и лелеял, И не пил почти, Сердцем слово мерил, Судия? - Зачти!
Лучшая из женщин, Та, что носит плод, Потому и вечен Этот небосвод.
Лик животворящий, Как родник в раю, - Родину обрящем! Всем я говорю.
Первый крик раздался, Радуйся народ! Мороку не сдался Человечий род.
Мать, как в Божьем рейсе, В небесах лежит, Как роса на срезе Слезонька блестит.
Люди, Бога славьте! Тысячью свечей. Слезы - жизни капли По краям очей...
С молодого ложа В ложный мир сойдет. Кто-то строчки сложит, Кто-то сложит дзот...
Это все позднее, Это все потом, Сын прижался к шее Кисло-сладким ртом.
Все отдам, что знаю, Чтоб в родном краю Слышать баю-баю, Баюшки-баю.
* * *
Солнце скатилось на запад В древнее лоно свое, Дочка хотела заплакать, В детской юдоли ее Дни и года бесконечны, Зло и печаль вдалеке, Да и родители вечны, Да и душа налегке.
* * *
Спросил у кровинки-Иринки: - Зачем ты живешь на земле? - Чтоб кушать сметану из крынки И сутки валяться во сне.
Еще, чтобы в море купаться, Еще, чтобы книги читать, Чтоб доченькой восхищаться И в губы тебя целовать!
СТЕПЬ
О ней мог Шолохов писать, Такие краски растирая! Что не прибавить, не отнять, Как солнце у Родного края.
Полынь - столетняя трава За горизонтом ищет небо, И тут, и там растут слова, И хлеб растет, и люди хлеба.
