Гарик Сукачёв - Моя бабушка курит трубку

Когда мне стукнет 20 лет,
Я убегу из дому —
Он думал так, он так мечтал
Всего лишь год назад.
Но время быстро пронеслось,
И он увидел Тому.
И никуда, и ни зачем
Совсем не убежал.
Она работала в седьмом отделе гастронома,
Он серый чек ей протянул
И вдруг ее спросил:
Простите, а как Вас зовут?»
Она сказала: «Тома».
И тут он понял: без нее
Ему жить нету сил.
Он предлагал поехать с ним
К Курилам иль на Каспий.
И уверял, что хочет стать
Отличным моряком.
Она смотрела на него
Хитро, но не без ласки.
А серый глаз ее сиял
Недобрым огоньком.
И вот однажды ввечеру
К ее пришел он дому,
И он увидел, что она
Сегодня не одна.
В квартире Томиной сидел,
Рукою гладил Тому
Какой-то смуглый человек
И пил бокал вина.
Он не решился попросить
У Томы объяснений,
И повернулся уходить,
Она же догнала и прошептала:
«Это брат приехал из Армении».
Но понял он, что в этот раз
Она ему врала.
Он хлопнул дверью
И ушел навек, бесповоротно.
Ведь Томе он не смог простить
Измены ни за что.
И он уехал далеко,
На станцию Капотня,
А где в Москве живет она
Не помнит уж никто.

Что мне делать? Я пропал.
Ритка, что ты сделала?!
Твое тело – крахмал,
Белей снега белого.
Отравило мне судьбу,
Отняло профессию.
Ритка! Я тебе не вру
Всей вот этой песнею.

Ритка Дорофеева!
Что же ты наделала?!
Твое тело, вот дела,
Белей снега белого.

Я работал в РСУ цементобетонщиком,
А теперь я на углу с розовым бидончиком.
Бросьте, братцы, мне в бидон
Рублики, копеечки.
В Ритку я давно влюблен,
Это вам не семечки.

Ритка Дорофеева!
Что же ты наделала?!
Твое тело, вот дела,
Белей снега белого.

Мне прораб Кузьмич читал
О женском поле лекции.
Только я совсем пропал
От твоей комплекции.
Всю работу задвигал.
Все планы и задания.
И тогда Кузьмич сказал мне:
«Леша, до свидания».

Ритка Дорофеева!
Что же ты наделала?!
Твое тело, вот дела.
Белей снега белого.

И теперь сижу-тужу
Бомжем на Арбате я.
Напирает на меня
Нищенская братия.
Тычет палкой да культей,
Мол уходи отселева.
И хохочет надо мной
Ритка Дорофеева.

Ритка Дорофеева!
Что же ты наделала?!
Твое тело, вот дела,
Белей снега белого.

Ничего не надо, подай-подайте мне гитару,
Шелковые струны да сере-серебрянные колки,
Да родную женку, да ребят любимых,
Да сынка-сынулю со мною рядом посади.
Запоет гитара, заиграют струны,
Загрустит о чем-то родная жена,
Улыбнется Петька, чертыхнется Димка,
А Шурка нарисует белого слона.
В доме будут звуки, в доме будут взгляды,
На столе бутылочка, а на плите чаек,
Ничего не надо – лишь бы были рядом
Милые мои ребята Ольга да Санек.
Ничего не надо – лишь бы были рядом
Милые мои ребята Ольга да Санек.
Затрындит над ухом телефончик черный,
В трубке дальний голос: «Горыныч, я живой!»
Я воскликну: «Ванька!», а Шурка свистнет в трубку,
А Ольга улыбнется: «Ванечка, родной!»
Я воскликну: «Ванька!», а Шурка свистнет в трубку,
А Ольга улыбнется: «Ванечка, родной!»
Ничего не надо, подай-подайте мне гитару,
Шелковые струны да сере-серебрянные колки,
Да родную женку, да ребят любимых,
Да сынка-сынулю со мною рядом посади.
Да родную женку, да ребят любимых,
Да сынка-сынулю со мною рядом посади.

Что за жизнь, как черта
А за ней – ни черта.
А за ней ничего.
Эх, не видать никого.
Погляжу я прямо в край,
А там держись, не зевай.
Что б не взять, эх, не украсть,
Что б за так не пропасть.
По башке жизнь ключом,
Только все нипочем.
Глянул в бок, там в ночи
Только пни да сычи.
Я не пил, эх, не гулял,
Я не крал, но пропал.
Но сгорел я на раз
От ее черных глаз.
Ах, восемь бед – один ответ,
Дай-ка, друг, мне сигарет,
Дай-ка, брат, закурить,
Чтобы сдуру не дурить.
Ты играй, играй, играй, играй гармоника,
Да не шибко так, не громко, а тихонько.
Ты играй, играй, играй, играй рассказывай,
О том как побьется мое сердце.
Эх, гитара, струны звонки,
Вы пропойте той девчонке,
Как моя душа болит, эх,
Как вино не веселит.

На нулевом километре,
Где ольха и осины,
Где гроздья рябины
Себя снегирям отдают,
Стоят два человека,
Два нестарых мужчины
И какую-то песню
Негромко поют.

А в песенке той и про ночь, и про день,
А в песенке той про любовь и надежду.
Про самых надежных и верных на свете друзей,
Про стариков и детей, и про любимых, конечно.

На нулевом километре,
Где большие машины,
Уезжая навек, на прощанье
Уныло ревут,
Стоят два человека,
Два нестарых мужчины
И о чем-то негромко
Беседу ведут.

А беседа про ночь, а беседа про день,
Что такое любовь и что такое надежда.
А беседа про самых надежных и верных друзей,
Про стариков и детей, и про любимых, конечно.

На нулевом километре,
Где столбам снится небо,
А по небу шатается
Стая веселых галчат,
Стоят два человека,
Просто два человека.
Они курят одну на двоих
И о чем-то молчат.

Их молчанье про ночь, их молчанье про день.
Про любовь их молчанье и про святую надежду.
Про самых надежных и верных на свете друзей.
Про стариков и детей, и про любимых, конечно.

«Здравствуй, милый,
Я получила письмо,
Как радостно было
Увидеть твой почерк.
Ты пишешь, что будешь
На Рождество,
И то, что скучаешь,
И я соскучилась очень.
А вчера над морем
Стояла гроза,
И пароходы гудели
С какой-то болью.
Я так люблю тебя,
Твои глаза,
Твою походку
И шрам над бровью».

Маленькое тигровое колечко —
Ему цены никакой.
Маленькое тигровое колечко,
Я не расстанусь с тобой.

Отложив письмо,
Перестав писать,
Она вдруг подумала:
«Он приедет в среду.
Ведь его надо встретить
И где-то денег занять,
Чтоб хоть что-то купить
На стол к обеду.
А с деньгами так туго,
И никто не даст
Перед праздником в долг
Даже маленькой денежки.
Хоть что-то бы
Можно бы было продать,
Но что же продать
Бедной девушке».

Маленькое тигровое колечко —
Ему цены никакой.
Маленькое тигровое колечко,
Я не расстанусь с тобой.

«Ровно 30 монеток,
Я не могу больше дать.
Торговля идет
Нынче не бойко же,
Но коль вы захотите
Колечко забрать,
Я охотно верну его
Ровно за столько же.
Не волнуйтесь, милая,
Я сам отец.
Я все понимаю —
Это память о маме.
Я положу его
В самый конец
Левой витрины,
В углу, под часами».

Маленькое тигровое колечко —
Ему цены никакой.
Маленькое тигровое колечко,
Я не расстанусь с тобой.

Во вторник, 20-го,
в 9 утра.
Когда прозвенели
Над мостиком склянки,
Брошен якорь и
Подан трап
На входе в залив у 12-й банки,
Шагнув на берег,
Улыбнувшись слегка,
Моряк подумал:
«Наконец-то мы вместе!
Хорошо, что я прибыл
До Рождества.
И успею купить
Подарок невесте».

Маленькое тигровое колечко —
Ему цены никакой.
Маленькое тигровое колечко,
Я не расстанусь с тобой.

В припортовой лавчонке
Он сказал продавцу:
«Я так долго, браток,
Был отсюда далечко.
840 дней
Я не был в этом порту.
Мне бы надо купить
Для невесты колечко!»
«Буду рад услужить! —
Отвечал продавец, —
Вы возьмите вот это —
Отличный подарок.
Ведь за ним не пришли!»
И в витрину полез,
И пред ним положил
На затертый прилавок

Маленькое тигровое колечко —
Ему цены никакой.
Маленькое тигровое колечко,
Я не расстанусь с тобой.

«Здравствуй, здравствуй!
Неужель это ты?!
А я только завтра ждала тебя!
Как же я рада!
У меня же не прибрано!
Проходи! Не смотри!
Я совсем не накрашена!
Боже! Где же помада?»
Он к груди ее нежно
Рукою прижал,
Она, ахнув, в объятьях
Чуть-чуть задрожала.
Осторожно другой
Из бушлата достал он коробочку,
В ней – невозможность сияла!

Маленькое тигровое колечко —
Ему цены никакой.
Маленькое тигровое колечко,
Я не расстанусь с тобой.

Моя бабушка курит трубку,
Черный-пречерный табак,
Моя бабушка курит трубку,
В суровый моряцкий затяг.
Моя бабушка курит трубку
И обожает огненный ром,
И когда я к бабуле заскочу на минутку,
Мы с ней его весело пьем.
У нее ничего не осталось
У нее в кошельке три рубля.
Моя бабушка курит трубку,
Трубку курит бабушка моя.
Моя бабушка курит трубку
И чертит планы захвата портов,
А потом берет в плен очередную соседку
И продает ее в бордель моряков.
Та – становится лучшей шлюхой,
Та – становится женщиной-вамп,
У нее – голубые корсет и подвязки,
А на шее – атласный бант.
У нее ни черта не осталось,
У нее в кошельке три рубля,
Но моя бабушка курит трубку,
Трубку курит бабушка моя.
Моя бабушка курит трубку
В комнатенке хрущевки своей,
Моя бабушка курит трубку
И сквозь дым видит волны морей.
Ее боятся все на свете пираты
И по праву гордятся ей
За то, что бабушка грабит и жжет их фрегаты,
Но щадит стариков и детей!
За то, что бабушка грабит и жжет их фрегаты,
Но щадит стариков и детей!
Хоть у нее ни черта не осталось!
У нее в кошельке три рубля,
Но моя бабушка курит трубку,
Трубку курит бабушка моя.
У нее ничего не осталось
У нее в кошельке три рубля.
А моя бабушка курит трубку,
Трубку курит бабушка моя.