Мухаммед Физули - Лейли и Меджнун
Небесной негой тело отливает:
Так рыбка в море красоты, сверкает.
У глаз газельих соколиный взгляд,
А речи слаще всех других услад.
Движенья рук иль ног людей чаруют,
Мизинец, ноготок - людей чаруют.
Безмерно дорогая красота,
Прекрасный образ, милая мечта.
Мир в волосах ее - тенетах - бился,
Весь мир в красавицу Лейли влюбился.
Ее увидев, Кейс затосковал
И, полон страстной муки, горевал.
Красавица же в Кейса взгляд вперяла
И, сто услад найдя, покой теряла.
Он ей казался бедствием времен,
Ведь в мире не было таких, как он.
Здесь описан Меджнун влюбленный и лик его, страстью опаленный
Как кипарис, он прям, высок и строен,
Сад роз - его дыханья недостоин.
Изящества родник - его уста,
Сердца пленяет стана красота.
Великий труд - сказать, как он прекрасен,
Скорей скажу - здесь всякий труд напрасен.
Глаза - нарциссы; каждый глаз - колдун.
А брови над глазами - буквой "нун".
Его лицо пленительней тюльпана,
А прядь волос - что "лам" благоуханный.
Уста его чаруют слух и взгляд,
Понять ли тайну, что они таят?
Ключ к тайнам тем - кудрей изгиб единый,
Ключ сладких вод - то губ его рубины.
Его лицо - что светлый ключ впотьмах,
Сурьмы прекрасней под ногами прах.
И столь же он прекрасен был душою...
Когда Лейли он полюбил душою,
То, если б в зеркало он посмотрел
И облик свой в том зеркале узрел,
Он был бы преисполнен восхищенья,
Забыв Лейли, тревоги и томленья ...
Два кипариса, красотой равны,
Друг другом сразу были пленены.
Они вкусили преизбыток страсти
И вместе пили злой напиток страсти,
Их увлекло водоворотом бед,
Различья между ними сгинул след.
Их естество теперь единым стало,
Одна душа в обоих обитала.
Бывало, с Кейсом разговор вели,
Но отвечала за него Лейли,
А если ждали от Лейли ответа, -
Кейс говорил. Обычным было это.
Они учили верности урок,
Огонь любви их все сильнее жег.
И вот, когда Лейли читать хотела,
Не в книгу - в Кейсово лицо глядела.
Рисуя, видел Кейс любимой бровь -
Ее лекалом сделала любовь.
Рисунками менялись повседневно
И спор вели в рисунках задушевно.
Все спорили, каков любви предел,
Друзей высокий славили удел.
Созданиям чистым жизнь дарила сладость,
Они великую познали радость...
...Любовь укрыть в толпе людской нельзя,
В любви на миг найти покой нельзя.
Когда пылаешь ты любовным жаром,
То приготовься и к упрекам ярым.
Огонь любви рожден был красотой,
И воля закалилась силой той.
Их неземное счастье истомило
И свет рассудка их совсем затмило.
Язык был точно связан, - так несмел.
Боясь раскрыть их чувства, он немел.
Но средство новое они открыли:
Бровями и глазами говорили.
Один лишь устремит на друга взгляд,
А брови, отвечая, говорят.
Но даже и такие разговоры ....
Все ж вызвали людские разговоры.
Не говори: "Ну, что - народный глас?'[32]
Зрачок - в глазу. Ему ль не нужен глаз?
Меж тем друг к другу их сердца привыкли,
Друг другу в глубь сердец они проникли.
Завеса тайны пала в должный срок,
Любви не страшен стал любой упрек.
Не скрыта правда пеленою дымной, -
Они узнали о любви взаимной.
На зеркале услад - пылинки след.
И как теперь избавиться от бед?
Двух несравненных разошлись дороги -
Исчезли для беседы все предлоги.
Чтоб тайну скрыть надежней и прочней,
Они притворно власть признали Дней[33].
Лишь иногда, на миг какой-то краткий
Встречался Кейс с любимою украдкой.
Несчастный Кейс, оставив круг наук,
Забыв урок, просил ее: "Мой друг,
Невежда я и мучаюсь жестоко,
А ты прекрасно знаешь суть урока.
Открой же мне скорей познанья дверь,
Тебе я все прочту - а ты проверь".
И на доске писал он против правил,
Писать себя с ошибками заставил,
Чтобы ошибка поймана была,
Чтобы улыбкой роза расцвела,
Чтобы сказала: "Ты ошибся. Скверно.
Ты скоро позабудешь все, наверно".
Так ухитрялся с ней он говорить,
Чтоб сердце посторонним не открыть.
Когда играли дети в хороводе,
Кричали, веселились на свободе,
Любимой изъяснял он горечь мук,
"В иной, - мечтал он, - стать бы с нею круг".
Слова его другим невнятны были,
Одной Лейли они понятны были.
Когда домой из школы дети шли,
Вновь Кейс хитрил, чтоб увидать Лейли.
Нарочно он, бывало, книгу спрячет,
А сам идет и потихоньку плачет.
Когда Лейли мимо него пройдет -
"Ты не видала?" - спросит и вздохнет.
Хотя б на миг вкусить свиданья сладость
С возлюбленной, дарящей сердцу радость.
В письме все время упражнялся он,
Две буквы выбрав среди всех письмен.
Писал он, "лам" и "йа" бессчетно множа,
Прочитывал и вновь писал все то же.
"Они, - он думал, - лучше всех других,
И грамота нужна мне лишь для них".
Лейли упреками матери смущена, и осенью сменилась счастья весна
Кейс прибегал к подобным ухищреньям,
А время шло своим коловращеньем.
Обман в любви отрады не дает,
В страну любви закрыт обману вход.
Кто любит, тот не может быть двуличен.
Ты любишь - к пересудам стань привычен
Переходила весть из уст в уста,
Повсюду говорила суета:
"Кейс - раб Лейли, любовью ослепленный.
Лейли на Кейса смотрит благосклонно".
Такие слухи, наконец, дошли
И до вниманья матери Лейли.
Тогда она в отчаянье и гневе
К розовоустой обратилась деве
И, языками пламени горя,
Язык свой развязала, говоря:
"Ах, сколько сплетен о тебе, бесстыдной.
Ужель не слышишь клеветы обидной?
Зачем себе же причиняешь вред,
Чтоб доброй славы стерся всякий след?
Я слышу о тебе дурные вести -
От них ущерб твоей и нашей чести.
Нежней ты розового лепестка,
Но только слишком разумом легка.
Ты, как тюльпан, всех красотой прельщаешь,
Но почему лицо ты открываешь?
Не будь же своевольна никогда,
Не забывай девичьего стыда.
Не нужно всех картин быть отраженьем[34],
Не будь с водою ты сходна теченьем[35].
Запомни - освежает рот вино,
Но, жидкое, стекает вниз оно[36].
Не нужно, как стекло, быть острой, твердой,
И, как нарцисс, быть хмурою и гордой.
Скрывай лицо, хоть ты и хороша,
Как скрыта в теле чистая душа.
Ты бойся бури, как свеча боится;
От вздоха бури свет свечи затмится.
Не кукла ты - зачем тебе наряд?
Ты - не окно. Пусть скромным будет взгляд.[37]
Как чаша круговая, не кружись ты,
И, как напев, под ладом хоронись ты[38].
Во все углы, как тень, ты не гляди,
Не стой с чужими, с ними не сиди.
Ты простодушна, все вокруг - лукавы,
Не стала б жертвой ты недоброй славы...
Я слышу, что любви ты предана,
Ты в незнакомца, слышу, влюблена.
Тебе любовь и вздохи не пристали
И не к лицу любовные печали . . .
Юнец влюбленный нас не удивит,
Но девушке любить - позор и стыд.
О свет моих очей, отрада взора,
Ты на семью не навлекай позора.
Мы так гордимся именем своим
Перед народом знатным и простым.
Как мы теперь в глаза посмотрим людям?
Сама подумай, чем гордиться будем?
Я на тебя руки не подниму, -
Но что отцу скажу я твоему?
Что о таких делах отец твой скажет?
Он, гневом распаляясь, тебя накажет..
Ты лучше школу сразу же бросай -
Абджед узнав, о большем не мечтай.
Забудь перо, забудь свои уроки:
Писать иглой на тканях будешь строки.
Про школьных и не вспоминай друзей,
Есть кукла у тебя - дружи ты с ней.
