Сергей Соловьев - Собрание Стихотворений

Царь, римских цезарей наследивший венец,
Предначертал пути священного союза
С тобою, Англия! Ты наша, наконец,
Британцев строгая и девственная муза.

Страна, где целый год ненастье и туман,
Мы о тебе давно мечтали на Востоке;
Твой остров — ярмарка для европейских стран,
Но девы нежные твои голубооки.

Страна приморская, где каждый город — порт;
Где дым фабричных труб встает в дали дождливой,
В тени твоих аббатств, и Кембридж, и Оксфорд
Цветут науками для юности счастливой.

В твоих горах досель Мак-Айвор и Стюарт
Блуждают на конях при свете ночи лунной,
И славу прошлого поет шотландский бард,
Под елью древнею, на арфе тихострунной.

Народ единственный, ты величаво горд
Стихами Байрона, Мильтона и Шекспира.
Как пять веков назад, твой благородный лорд
Гремит в парламенте, решая судьбы мира.

Перед Европою железный свой кулак
Германский канцлер сжал, и дрогнули народы…
Но прав и вольности держал священный стяг
Рукою крепкою твой Гладстон, друг свободы.

Народ, которому и право, и закон
Впитались в плоть и кровь, ты любишь нашу славу
И роскошь наших служб, в мерцании икон,
По византийскому свершаемых уставу.

Добро пожаловать! Когда наш общий враг
Подъял кровавый меч Германии на горе,
Мы помним времена, когда британский флаг,
При криках чаек плыл в пустынном Белом морс.

Перикл Британии, великий Грэй, твой дед[223]
Явился с Ченслером в Кремлевские твердыни;
Твой голос — нам родной. Идем путем побед
Во имя вольности, закона и святыни!

Стольный град Червонной Руси,
В многовековом искусе,
Как в огне, перегоря,
Ты всё ждал, чтоб из-за Збруча
Подошли, к тебе, как туча,
Рати Белого Царя.

От Москвы золотоглавой
Царь к наследью Ярослава
Длань победную простер:
Вняв мольбе русинов слезной,
Русь идет грозой железной
Ко хребтам Угорских гор.

Здравствуй, край обетованный!
Смолкнет гром тревоги бранной,
И блеснут над тьмой могил
Главы греческого храма.
Здравствуй, край, где — бич Ислама —
Ладил с Римом Даниил.

Львов, цвети, не зная страха
Перед хитрой злобой ляха
И Цесарскаго двора,
С их кичением безбожным…
Стало близким и возможным
Невозможное вчера.

Львов, для радости пасхальной
Твой народ многострадальный,
От Карпат до Кременца,
Собери под стяг державный,
Звоном Пасхи православной
Торжествуя без конца.

Пятнадцатый в ряду своем,
Отцу монахов соименный,
О, наконец, звучит, как гром,
Твой голос властный, вдохновенный!
Забудь старинную вражду:
Когда Европа вся в аду,
Не время для церковных споров.
Безмолвье мрачное покинь,
Громя рушителей соборов
И осквернителей святынь.

Готовь безжалостный эдикт,
Грозя бушующим стихиям,
И пусть исправит Бенедикт
Ошибки, сделанные Пием.
Пусть поразит твой приговор
Двусмысленный австрийский двор —
Игрушку Пруссии коварной.
Перед германским палачом
Замкни навек порог алтарный
Святым, апостольским ключом.

Во прахе Реймс, и Нотредам
Едва избег руки тирана.
Ты дашь ли пьяным пруссакам
Поджечь святыни Латерана?
Пустеет Цесарский престол,
Но высоко парит орел
Над нашею Москвой верховной —
Священной Византии стяг.
О, Рим апостольский, церковный
Нам общий угрожает враг.

Наследник древних, славных пап,
Твой пастырь, кардинал Рамполла,
В борьбе возвышенной ослаб
Против австрийского престола.
Он веру русскую любил,
И Веною унижен был,
Уже приблизившись в тиаре.
Остыл вражды старинной пыл:
Ведь гордый Лев и Керулларий
Не встанут из своих могил!

Сними же роковой эдикт
С престола пленного Софии!
Тебе, державный Бенедикт,
Протянет руку Царь России.
Верны преданиям святым,
Обнимутся Москва и Рим —
Два златоглавых великана.
Пора, сверши завет любви
И отлученьем Ватикана
Преступников останови.

Неужель, истомясь непосильной борьбою,
Ты не сгонишь врага с заповедных Вогез?
О, Франция, Франция! что же с тобою,
Иль изверилась ты в справедливость небес?

Вспомни, Франция, вспомни священные были:
Как британцы топтали родные поля,
Как бежали они пред сиянием лилий,
Как пастушка на трон возвела короля.

Пусть германец подходит к кремлю Орлеана,
Пусть разрушен твой Реймс неустанной пальбой, —
Веруй, Франция, веруй: твоя Иоанна
Не забыла тебя, неизменно с тобой.

Пусть поля твои красны от сечи кровавой,
Пусть и ночью и днем не смолкает пальба…
Пред свободным Парижем, свободной Варшавой
Разлетелась, как ветер, врагов похвальба.

Напряги, напряги же последние силы,
О, прекрасная Франция, дочь королей!
Будет горек германцам расплат за могилы,
За кровавую жатву французских полей.

Подыми же на север усталые очи,
Оглянись на далекий восток и воспрянь:
От кавказских хребтов и от стран полуночи
Миллионы полков ополчились на брань.

Чтоб Европе напомнить о правде и мире,
Подымается Русь, как один исполин;
Как река в половодье, всё шире и шире
Разливаясь, дошла до венгерских долин.

С ней и крест всепобедный, и меч Михаилов.
Удивляет весь мир доблесть русских солдат…
Пал старинный наш Львов, и проходит Брусилов
Далеко, за хребты неприступных Карпат.

И британцев воинственных, дружных с Нептуном,
С каждым днем вырастает бесчисленный флот,
И трепещет германец пред громом чугунным,
Покорившим брега Атлантических вод.

Потерпи же, о, Франция! Два исполина
Отомстят за твой Реймс и за кровь твоих ран,
И раздавит Европа кичливость Берлина,
И Европу спасет ополченье славян.

И ты, несчастный, поднялся
И ищешь гибели упрямо.
Знать, прогневила небеса
Кичливость дряхлого Ислама.

Устала от тебя земля,
Расслабленный дракон! Уж время
Орлу московского Кремля
С Царьграда снять лихое бремя.

Удар в отплату за удар:
Россию, по веленью Бога,
Освободила от татар
Наследница Палеолога.

Теперь подымет русский царь
Священный стяг — за Византию,
Отмстит поруганный алтарь,
Восставит падшую Софию.

Не лгут преданья старины,
Не лжет провидящее сердце:
Предсказан ход святой войны
В истлевших книгах староверца.

К осуществлению близка
Давно взлелеянная дума:
Уж встали русские войска
Перед твердыней Арзерума.

София, процветет твой храм
В бывалой красоте и блеске,
И вновь овеет фимиам
Твои мозаики и фрески.

Наступит вожделенный мир
Для всех и, поздно или рано,
Мы вступим с пением стихир
В заветный храм Юстиниана.

Промчались в вагоне рекрутском
Солдаты… Рассеявши тьму,
Багровое солнце над Луцком
Пылает в морозном дыму.

Глубоким засыпанный снегом,
Застыл и безмолвствует Стырь,
Забыв, как австриец набегом
Мутил его синюю ширь.

Волыни любимому сыну
Что Польши и Австрии гнев?
Здесь, путь заградив Гедимину,
Свой город отстаивал Лев.

Красавец Волыни, ты спишь ли?
Проснись! луч рассвета блеснул…
Опять загремел в Перемышле
Железного приступа гул.