Дмитрий Кленовский - Полное собрание стихотворений

Они! Как солнце золотые
Несбыточные берега!
Пускай через моря пустые
Была дорога к ним долга.

Тем слаще после тьмы безбрежной
И палубы на корабле
Припасть к сухой, душистой, нежной,
Теплом пронизанной земле!

И радостью неповторимой
Горя впервые наяву,
У ней учиться, у любимой,
И кротости и торжеству.

Моей земле напрасно веря снова,
На роковом водоразделе дней,
Зачем опять к священным снам былого
Я прихожу от праздности моей?

Их больше нет, моих былых величий,
Сжигавших мозг и выпивавших кровь.
В хмельной игре земных многообличий
Истлевший мир мне не предстанет вновь!

Вот мне остались - Мудрость и Безмолвье,
Спокойный день и мирные труды.
И этой верной шкурою воловьей
Себе отмерю райские сады.

Зачем же я не верю увяданью
Последних роз и радости земной,
И вновь иду искать за новой гранью
Далекий мир, не обретенный мной?

Не потому ль, что жаркими устами
Меня подруга нежная томит,
И розовеет облако над нами,
И белый голубь в облаке парит;

И осмугленных рук прикосновенье
Мне говорит о небе и огне,
О том, что дольней жизни озаренья,
Сияв другим, не просияли мне.

И должен я от ласкового плена
Моих тепло отяжелевших лет
Вернуться вновь к бичам, вожжам и пенам
На роковом ристалище побед.

Придет ли кто в мой край, неосвященный
Ни криками эпических забав,
Ни речью окрыленной и влюбленной,
Ни запахом хмельных вечерних трав?

Тому - поля и длинные дороги
Вдоль берегов мелеющей реки,
Сиянья зорь, медлительны и строги,
Прикосновение моей руки.

О пристани на острове забвенья,
Где легче ждать вечернюю зарю,
О нежных днях, легко кующих звенья,
Я не мечтаю и не говорю.

Смотри: вдали, за кряжами предгорий,
Встает и ждет огромная страна,
Где черен злак, где чахлый корень горек
И неживая влага солона.

Туда мой путь. Не потому, что сладок
Великим самоуниженьем он,
Иль жадный ум последней из загадок -
Загадкой страшной гибели - пленен.

Но потому, что вот и мне, отныне,
Дана судьба, светла и высока,
Пройти свой путь по ледяной пустыне
И причаститься ветра и песка.

Чтоб в сердце все сожглось и отшумело
Ко дню тому, когда на гранях гор
Качнется твердь, взметнется пламень белый
И голубой заговорит простор.

Я, может быть, дарю народам и векам
Твое, моим резцом отточенное имя,
А ты, безумная, мой забываешь храм,
На шумных площадях встречаешься с другими.

И нет награды мне за мой священный бред,
За ночи темные и песни золотые.
И алых губ твоих неповторимый цвет
Сберут ослепшие и назовут немые.

Коня среди болот провел я под уздцы -
Сказал он. Осени увядшие листы
Дороги замели и занесли фонтаны.
Копыта щелкали по сорванным каштанам.
Деревьев в темноте я различить не мог,
И путь казался мне и труден и далек,
И было страшно мне, что я вошел в ворота
Жилища Вечера, и я бродил с заботой
Скорее отыскать простор дорог иных.
И вдруг заметил я, как пальцы рук моих
Во тьме таинственной внезапно побелели,
И, будто бы заря в его проснулась теле,
Крылатый конь светлел, и крыльев двух излом,
Как лира яркая, бросал лучи кругом.
Везде, где он ступал, земля ключи дарила,
Как радость от него сиянье исходило,
И, власть его зари не смея превозмочь,
Лес пастями пещер проглатывает ночь.

Я выпил из мехов кровавое вино
Той осенью, и мне казалося равно
И время ласковым, и небо - цвета рая.
Но радость от меня, как в танце исчезая,
Уходит и с собой Апрель уводит мой.
И тень моя ушла за ними, и порой
Я слышу, как они, втроем, смеются где-то,
И этот смех похож на мой, когда я летом
С тобою розы рвал и ты старалась быть
Усталой, чтобы путь до вечера продлить.
Утраченные сны! Ведь осень уж успела
Козлов озлобленных и черных к овцам белым
Наивных наших грез незримо примешать.
Сатиры пьяные успели осмеять
Сплетенные в такой хорошей ласке руки.
Ветра - любимых слов перехватили звуки.
И вместе, но уже чужие навсегда,
Мы шли, не говоря, куда-то вдаль, туда,
Где лес окончился и где сверкнуло море.
На шумном берегу, где волны плещут, споря,
Касаясь ног моих мольбой напрасных пен,
Я вслушивался в песнь таинственных сирен.
А ты, безмолвная, а ты, о Деянира,
Через плечо мое с улыбкою следила
За тем, как на пустом песчаном берегу,
На грудь морских валов бросаясь на бегу,
Омытые волной, оттенка мокрой стали,
Кентавры дикие брыкалися и ржали.

Фонтан! К тебе пришел ребенок и в томленьи
Он умер, своему поверив отраженью,
Когда губами он твоих коснулся вод.
В вечернем воздухе еще свирель поет…
Там, где-то, девушка, одна, срывала розы
И вдруг заплакала… Идти устал прохожий…
Темнеет… Крылья птиц махают тяжелей…
В покинутом саду плоды с густых ветвей
Неслышно падают… И я в воде бездонной
Себе явился вдруг так странно отраженный…
Не потому ль, фонтан, что в этот самый час,
Быть может, навсегда в тебе самом угас,
Дерзнув до губ своих дотронуться губами,
Волшебный юноша, любимый зеркалами?

У мраморной плиты склонясь в немой мольбе,
Скажи, сестра, какие осени тебе
Прибавили к кудрям оттенок золотистый?
Какие вечера в глазах твоих лучистых
Своих далеких звезд оставили огни?
От тех венков, что ты плела в былые дни,
Ты сохранила ритм красивого движенья.
И это жизнь твоя былая в отдаленьи
На флейтах золотой и черной, - слышишь ты? -
Смеется меж цветов и плачет у воды.
Ведь каждой радости, что в памяти рыдает,
Наверное, печаль улыбкой отвечает:
Скажи мне, были ли душисты или нет
Плоды, которые ты столько долгих лет
К губам своим, на них похожим, подносила,
И стоило бы быть всему тому, что было?
О ты, которая, не смея превозмочь
Желанья тенью быть, уже познала ночь,
Скажи мне, пред какой склонилась ты судьбою
У мраморной плиты, где ты стоишь с мольбою?

Надгробный камень мой судьбе я посвящаю.
Ни тихие поля, ни серп, что мы меняем
На якорь странствия и злобный шум валов,
Ни сказочная сень душистых островов -
Мне не дали того, что я еще желаю.
Простой судьбе моей его я посвящаю.
Не вырежу на нем искусством рук моих
Ни тирсов, ни плодов, ни раковин морских,
Ни фавнов, что шутя бодаются с козлами:
Мой лес пустынен был, и, странствуя морями,
На вырезном носу родного корабля
Я бога не имел, чтоб защитить меня.
Улыбкой мне никто не отвечал в фонтанах,
Замолкли все ветра, что плакали в каштанах,
И никогда еще я не встречал судьбу
Ребенком обнаженным, что в саду
Играет розами, которых, ими пьяны,
Жуют козлы и обрывают фавны.